Книга Александрийское звено - Стив Берри

— Ты не пролил ни слезинки! Даже не удивился! Ты холоден, как всегда!

Это заявление возмутило его до глубины души. Тем более что исходило оно от женщины, которая два месяца назад ледяным тоном сообщила ему, что он не приходится отцом своему сыну. Это откровение никак не повлияло на его отношение к Гари. Мальчик был, есть и всегда будет его сыном. Но ложь заставила его коренным образом пересмотреть отношение к бывшей жене. Вот и сейчас его захлестнула волна холодной ярости.

— Это ты, как всегда, все испортила! Ты должна была позвонить мне через секунду после того, как Гари пропал! Ты же такая умная, ты могла бы найти способ связаться со мной или со Стефани, тем более что она находится у тебя под боком, в Атланте! Вместо этого ты подарила ублюдкам целых два дня! У меня нет ни времени, ни сил, чтобы бороться одновременно с тобой и с ними. Поэтому сядь и заткнись!

Несколько секунд Пэм стояла, храня мрачное молчание, но затем сдалась и безвольно опустилась на обитую кожей кушетку.

Джеспер беззвучно закрыл дверь, оставшись снаружи.

— Ответь мне только на один вопрос, — проговорила Пэм, глядя в пол. Лицо ее было неподвижным, как у мраморной статуи.

Малоун знал, о чем она хочет спросить.

— Почему я не могу дать похитителям то, что они хотят? Все не так просто.

— Речь идет о жизни мальчика.

— Не мальчика, Пэм. Нашего сына.

Женщина не ответила. Возможно, она наконец поняла, что он прав. Для того чтобы хоть что-то предпринять, им нужна информация. Малоун сделал охотничью стойку — точно так же, как это происходило с ним во время экзаменов на юридическом факультете, или когда он потребовал перевода из военно-морского флота в группу «Магеллан», или когда вошел в кабинет Стефани Нелли и заявил о том, что увольняется.

Ждать, желать, надеяться — это все, что оставалось Пэм, в сочетании с полным неведением того, что происходит. Впрочем, и Малоун не знал, чем сейчас занята Стефани.

6

Вашингтон, округ Колумбия

Понедельник, 3 октября, 22.30

Стефани Нелли была рада тому, что она одна. Ее лицо было омрачено тревогой, и ей не хотелось бы, чтобы кто-нибудь, особенно начальство, видел ее такой. Она редко позволяла себе оказываться под влиянием происходящего, но похищение Гари Малоуна стало для нее настоящим ударом. Она оказалась в столице по служебной необходимости и только что вернулась с позднего ужина с советником президента по национальной безопасности. Конгресс, проявлявший все большую умеренность, намеревался внести кое-какие поправки в законы, принятые после 11 сентября. В частности, предлагалось сократить ассигнования на антитеррористическую деятельность, поэтому администрация готовилась к схватке. Накануне несколько высокопоставленных чиновников приняли участие в воскресном ток-шоу и обрушились на своих критиков, а утренние газеты вышли с ловко подогнанной информацией, которую скормили им в пресс-службе Белого дома. Стефани вызвали из Атланты, чтобы завтра она помогла справиться с ключевым сенатором-лоббистом, и на сегодняшней встрече как раз обсуждалось, кто и что будет говорить.

До чего же она ненавидела политику!

За время работы в министерстве юстиции ей довелось трудиться уже на трех президентов, но угодить нынешней администрации было, бесспорно, труднее всего. Последовательно занимая правые позиции и постоянно дрейфуя в направлении крайне правого экстремизма, президент уже сумел выиграть второй срок, и в Овальном кабинете ему оставалось сидеть еще три года. Поэтому сейчас он думал о том, какое наследие оставит своим преемникам. А разве существует что-то более завидное, чем слава человека, победившего терроризм!

Для Стефани все это не значило ровным счетом ничего.

Президенты приходят и уходят.

Но поскольку сейчас под угрозой оказались ассигнования на деятельность правительственных учреждений, которые в борьбе с международным терроризмом показали себя с самой лучшей стороны, она пообещала советнику по национальной безопасности, что будет хорошей девочкой и завтра утром на Капитолийским холме скажет все, что от нее требуется.

Однако это было до похищения Гари Малоуна.

В кабинете Торвальдсена зазвонил телефон, и от этого пронзительного звука Малоун, нервы которого и без того находились на пределе, чуть не подпрыгнул на стуле. Трубку взял Хенрик.

— Рад слышать тебя, Стефани. Я тебя тоже целую. — Он улыбнулся собственному лицемерию. — Да, Коттон здесь.

Малоун едва не выхватил у него трубку.

— Я слушаю!

— Значит, так. В День труда[1]мы заметили следы несанкционированного проникновения в нашу базу данных, которое произошло гораздо раньше. Кто-то очень заинтересовался закрытыми файлами, в особенности одним из них.

Коттон знал, о чем идет речь.

— Ты понимаешь, что, скрыв от меня эту информацию, поставила под угрозу жизнь моего сына?

На другом конце линии царило молчание.

— Отвечай мне, черт возьми!

— Я не могла рассказать тебе об этом, Коттон, и ты знаешь почему. Скажи мне просто, что ты намерен делать.

Малоун понял скрытую суть этого вопроса: собирается ли он отдать голосу в сотовом телефоне Александрийское Звено?

— А с какой стати?

— Ты — единственный, кто может ответить на этот вопрос.

— Стоит ли оно того, чтобы ради этого рискнуть жизнью сына? Я должен знать всю историю до конца. Почему мне ничего не сказали пять лет назад?

— Я тоже хотела бы это знать, — проговорила Стефани. — Мне тоже ничего не сказали.

Он уже слышал подобные доводы прежде.

— Не играй со мной в эти игры! Я сейчас не в том настроении.

— Сейчас я с тобой абсолютно откровенна и честна. Мне вправду ничего не сообщили. Ты попросил вмешаться, и я получила на это согласие. Я уже связалась с генеральным прокурором, так что ответы мы получим.

— Откуда вообще кто-то мог узнать про Звено? Ведь все было до такой степени засекречено, что даже ты не имела доступа! Таковы были условия сделки.

— Отличный вопрос!

— И ты до сих пор не сказала, почему не сообщила мне о взломе базы данных.

— Нет, Коттон, не сказала.

— Тебе не приходила в голову мысль о том, что я единственный человек, который знает про Звено? Ты что, не в состоянии сложить два и два?

— Разве могла я ожидать чего-то подобного?

— Ты обязана была ожидать этого! Потому что у тебя двадцатилетний опыт оперативной работы! Потому что ты не тупица! Потому что мы друзья! Потому что… — У Малоуна не хватало слов. — Твоя глупость может стоить моему сыну жизни.