Книга Живи и ошибайся 3 - Dmitriy Nightingale (Дмитрий Соловей)

что такое отпечатки пальцев, знал хорошо. Только этот портрет с отпечатком считался настоящим. Типа не подделка.

В результате получился своеобразный подарочный вариант лика старца с автографом на портрете и дланью на обороте, якобы с благословением. Упаковывали всё это дело тоже слепые в специальные конверты. Мужики не видели рисунков, действовали на ощупь, что не мешало им заверять народ, как чувствуют тепло и благодать, исходящую от длани старца.

Изначально я планировал просто продавать портреты как сувениры. Рублей за десять. Но тут отец Нестор предложил другую идею. Он, когда тысячу оттисков своей ладони поставил (потом неделю её от кадмия отмыть не мог), сильно утомился и решил, что нужно не просто продавать, а засчитать в качестве благословения тем, кто приезжает, но попасть на проповедь не может.

Купцы расхватали эти сувениры как горячие пирожки. Были такие, кто сразу по сто штук выкупил, о чём я и поведал отцу Нестору, уточнив, не нужно ли ему чего купить из этих денег. Батюшка ответил, что у него всего в достатке, и согласился, что прибыль хорошая, но уж больно муторно ставить автограф и прикладывать оттиск ладони. В ближайшее время повторять подобный трудовой подвиг старец не планировал. Совсем от этого бизнеса он не отказался, но отодвинул сроки на весну или дальше.

Куроедов не был бы сам собой, если бы не прочухал такую идею. На мои полиграфические работы не претендовал, зато выкупил у одного из учеников Брюллова этюд маслом со старцем. Позже попросил в нижнем правом углу добавить свежей краски и уговорил отца Нестора поставить отпечаток большого пальца, подтверждая подлинность.

Брюллов, к моему удивлению, отреагировал на это действие странным образом, послал помощников за уже упакованным большим парадным портретом старца. Позже процедуру нанесения отпечатка пальца повторили на всех изображениях батюшки. По совету Лёшки я купил один из портретов ученика Брюллова, рассчитывая позже поместить это изображение в клинике. На этом портрете в обязательном порядке стоял отпечаток пальца.

Не скажу, что было сильно видно оттиск. Нужно сильно приглядываться или даже лупу использовать, чтобы разглядеть отпечаток, но художникам этого хватило. Иноземцев попутно послушал лекцию о криминалистике и методах исследования места преступления. Это он ещё не застал время, когда у нас вся дворня под предводительством моего старшенького сынка оставляла следы ног в песочнице. Надеюсь, что книга по методам исследования преступлений найдет свое применения в России.

На самом деле мы уже привнесли столько для мировой науки, что только усваивай новые знания. К моему глубокому сожалению, ученые не спешили применять нововведения. По словам Иноземцева, профессорам больше нравилось устраивать споры и писать критические статьи. Мне вообще показалось, что других интересов у этой братии нет. Оболгать, унизить оппонента, написать кляузу или просто дать по морде — верх развлечений у современных медиков.

А ведь мы оставили простор для любознательных и тех, кто мог принести пользу. Не все болезни и методы их лечения я мог вставить в справочник. На дворе девятнадцатый век. Многие открытия ещё не случились. Если не брать в расчёт инфекционные заболевания наподобие холеры, появившейся не так давно, болезней у людей хватает. Лёшка уверял, что мир еще не знает, что такое тиф и грипп разных видов. Про брюшной тиф дед не согласился, заявив, что просто нет классификации и не проведены исследования. Так-то сыпной тиф известен со времён Гиппократа.

Диагностика затруднена по причине того, что многие области предстоит исследовать. И так почти во всём, начиная с инфекций и заканчивая различными патологиями. В ту же тему сердечных заболеваний нам влезать не с руки, поскольку есть много других не менее важных направлений. В справочнике мы указали именно направления. Кто бы этим воспользовался!

Иноземцев рассказывал, что даже анатомический атлас, прикреплённый в качестве вкладыша к справочнику, подвергся критике. Вот тут я совсем не понял. Как говорится, бери любой труп и проверяй! Сам Фёдор Иванович сетовал больше на то, что размер вкладыша маленький. Под это дело заказал бездельникам из числа художников большой плакат в рост человека. Куроедов вовремя подсуетился и увеличил количество до девяти, включив на плакатах изображение женского тела.

Алексей влез со своими замечаниями, в результате появились дополнительно четыре изображения по внутренним органам и два по системе кровообращения.

Лиза ещё на первые анатомические плакаты испуганно покосилась, а уж когда увидела почки и прочий ливер, велела эту страхотень из комнаты, выделенной под мастерскую, не выносить. Я подумал, что это разумно. Народ сейчас тёмный. Может не так понять. Позже в клинике разместим и будем учеников тренировать по плакатам, что останутся (Куроедов и Иноземцев для себя по парочке экземпляров каждого изображения утащили). Мне и возразить было нечего. Реально они работу и оплатили. Что руководил процессом Лешка и он же давал художникам исходный материал, роли не играло.

Дед Алексею мягкое внушение сделал. Зачем так разбрасываться? Нужно было застолбить за собой эти знания. Друг отмахнулся, напомнив, как медленно и со скрипом всё внедряется. Медики подтверждать или опровергать наши анатомические изыски будут пару десятков лет. Разве что художникам пригодится. Брюллов с азартом стал перерисовывать медицинский плакат. Раньше он ориентировался на всякие античные скульптуры и анатомии, без глубокого медицинского анализа мышц и сухожилий.

Лёшка намекнул, что можно неплохо прославиться, издав подобный альбом. Он припомнил какие-то аналоги и красочно расписал, как можно всё подать наглядно с движениями, с группами мышц, с поворотами тела и так далее. Брюллов плотоядно оглядел Алексея, и они быстро сторговались, что станут соавторами и издателями анатомии для художников, где в качестве натурщика выступит Алексей.

Можно сказать, что Брюллова мы излечили во всех смыслах. Когда он к нам приехал, то имел бледный вид, жаловался на боли в суставах, демонстрируя все внешние признаки депрессии, и вообще потерял смысл жизни, сетуя, как император его притесняет и не пускает в солнечную Италию. Об Италии и итальянках на данный момент Брюллов совсем позабыл. Его увлекла новая интересная работа, да и здоровье стало гораздо лучше.

— Ну что ты придумал? — возмущался я такой трате времени. — Лёш, у тебя там где-то молодая жена скучает. Скоро стройка начнётся. Локомобили нужно собирать, персонал нанимать, а ты свои бицепсы и трицепсы демонстрируешь.

— С женой я на Рождество общался, когда тёщу с тестем навещал. А с Брюлловым мы за неделю управимся. Они меня всей толпой рисовать будут, — не желал отказываться Лешка от идеи. — Эх, жаль, не сообразил я раньше! Немного запустил себя. Пресс уже не тот. Зато моим икроножным мышцам даже