Книга Инспектор и «Соловей» - Георгий Иосифович Барбалат

об стол и неожиданно зло сказал:

— Никакой ты не писатель. Я тебя в МУРе видел.

Петр Павлович и бровью не повел.

— Ошибаетесь. Я там никогда не бывал. Почему вы так подумали?

— Глаза уж больно цепкие. Смотришь, будто фотографируешь. Так все из вашего брата смотрят.

— Писатель тоже старается рассмотреть и запомнить любопытных людей. Если хотите рассказать о вашей жизни я готов выслушать. Нет — распрощаемся. Найдутся другие.

— А выйдет мне какое от этого облегчение? — спросил Калугин.

— Ничего не могу обещать.

— О моей жизни не один роман можно написать.

Настала очередь инспектора ответить колкостью:

— Но они не войдут в серию «Жизнь замечательных людей».

— Вы правы. В общем невезучий я. Еще на воле приметил: стоит мне надраить штиблеты — обязательно дождь пойдет. Грязные одену — на улице сухо и чисто. Так и жизнь моя пошла: не в жилу. Вот и сейчас: в кои веки удостоился с писателем поговорить, так он на сотрудника МУРа смахивает. Ладно, мне терять нечего. Где наше не пропадало! Да, не везет мне в жизни. Что ни задумаю, все наоборот получается. Хотел честно жить — нашелся гад, который на дело подбил. А полковник Коршунов тут как тут и повязал нас. Вот в таком ключе прошу понимать мой рассказ. Записывайте. Или у вас магнитофончик потайной имеется?

— У меня память лучше записной книжки и магнитофона.

— Вот и хорошо. А я уж многое забывать стал. Сами понимаете — не на курорте.

Калугин закурил. Он наслаждался сигаретой.

— Начну по порядку. Было это еще во времена нэпа. Работал я на небольшом заводе в Ленинграде. Слесарным делом занимался: ключи, отвертки, стамески разные мастерил. Все шло нормально, покуда хозяин не задумал сейф с каким-то секретным замком приобрести. Как-то случилось: захлопнул конторщик дверцу, а ключ внутри остался. Замок сработал автоматически. Ребята на скорую руку разные ключики пилят. Но ничего не берет — замок секретный. Подошел я к этому сундуку железному, осмотрел замочную фигуру и смекнул, что шестеренки там должны быть, как в часовом механизме, а шестеренку эту с места сдвинуть можно, если на зуб нажать. Выточил я быстро отмычку, добрался до шестеренки. Миллиметр за миллиметром прокручивал, и сдвинулась она с места. Сработал механизм, открылась дверца.

Потом приехал представитель фирмы. Поглядел на ключик мой, попробовал открыть им замок свой, и дверца запросто вышла из гнезда. Может, это и случайность. Но представитель потом долго со мной беседовал, приглашал на свою фирму. Я отказался. На прощанье он мне сказал:

— У нас вы можете сделать карьеру и немалые деньги заработать.

Заронил он мне в душу червоточинку. А потом, как назло, все покатилось кубарем. Хозяин обанкротился. Заводик этот прикрыли. Остался я без работы. Трудные пошли времена. Вспомнил я о своем ключике. Усовершенствовал его. Пригодился. Я не злоупотреблял. Только на пропитание добывал. Где кассу почищу, где дверь в квартиру открою.

Он посмотрел на гостя, пытаясь понять, какое впечатление производит рассказ, и продолжал:

— Прошу учесть — я этого никому еще не рассказывал. Познакомился с одной женщиной. Переводчицей работала. Что на французском, на немецком или английском — как пулемет шпарила. Из интеллигенции. Но подходящий для меня человек. Как и я — одинокая. Стали вместе жить. Денег понадобилось больше. Не потому, что Ирина требовала. Просто я не хотел, чтобы такая женщина нуждалась. Стал чаще ключик в ход пускать. Тайно от Ирины. Но она скоро обо всем догадалась. Думал, прогонит. Нет. Даже помогать стала. Вместе на «гастроли» выезжали в маленькие города.

Разоткровенничавшись, старик поведал затем длинную историю своего дальнейшего грехопадения, вплоть до ареста. Инспектор молчал. Он знал, что уголовники от скуки придумывают несусветные легенды, фантазируют. Но Калугин, казалось, говорил правду.

— Позвольте воды попить, совсем горло пересохло, — прервал его размышления охрипший голос старика. — Не привык я столько говорить.

Инспектор наполнил стакан. Старик выпил залпом, спросил:

— Надеюсь, вы не будете злоупотреблять моей доверчивостью?

— Совсем наоборот. Но я хотел бы узнать вашу историю до конца.

— Конец, к сожалению, печальный. После суда отправили нас с женой в разные колонии. Нашего ребенка определили в детдом. Через некоторое время мне официально сообщили, что жена умерла после болезни. Остались мы вдвоем с дочкой на белом свете. Но где дочка, где я?

— В самом деле, где она? — переспросил Петр Павлович.

— Не знаю точно. Говорили, будто после детдома работает где-то в Кишиневе.

…Утром Калугина по просьбе Петра Павловича освободили от работы. Беседа продолжалась.

— Кажется, я вчера много лишнего наболтал? — спросил старик.

— Ничего такого, что может вам повредить, — сказал Петр Павлович. И добавил: — Теперь, наверно, моя очередь рассказывать. Не обижайтесь на небольшую мистификацию. Вчера вы были близки к истине. Я не писатель. Но в самом деле помогаю собирать материал для книги, которую пишет полковник Коршунов. И о вашей судьбе, вероятно, будет в ней упомянуто.

Наступила пауза. Старик явно растерялся. Он смял недокуренную сигарету. Лицо окаменело. Кустистые брови накрыли глаза:

— Опять не повезло. Думал, попал к хорошему человеку, а вы…

Инспектор подхватил:

— А я из угрозыска. Скажу вам откровенно. Меня привело сюда очень сложное и запутанное дело. Вчера я хотел узнать, кто может работать по вашему исключительному методу. В Кишиневе за последний год вскрыто несколько сейфов. Способ в точности похож на ваш. Имейте в виду, что по многим приметам преступнику помогает ваша… дочь.

Калугин вскочил со стула, будто его подбросила невидимая пружина.

— Мерзавец, — гневно проговорил он. — Ведь я его богом молил не впутывать Ольгу. Нарушил и слово и клятву. Теперь я имею право с ним расквитаться.

Старик едва сдерживал глухие рыдания.

— Кому вы передали секрет отмычки? Я могу об этом и сам узнать. Но хочу, чтобы вы мне помогли. Это пойдет на пользу вам и вашей дочери.

— Василию Соловьеву. Он направлялся отсюда в Одессу.

Так инспектор получил приметы и все данные о «Соловье». В тот же день он вылетел в Кишинев.

* * *

Ольга была уверена что Василий приехал в Кишинев с каким-то специальным заданием по работе. Ей нравилось, что муж занят важным таинственным делом. Старалась не отвлекать его, чем могла помогала ему, выполняя мелкие поручения. Через два месяца после женитьбы он попросил:

— Оленька, сходи завтра на швейную фабрику. Посмотри, где там кабинет директора, бухгалтерия, касса, далеко ли пост охранника.

— Зачем? И почему сам не идешь?

— Дело там одно у меня. Связано с проверкой финансовой дисциплины. Не хочу, чтобы меня видели преждевременно. А ты представься… ну, например, контролером телефонной станции. Проверишь заодно свои артистические способности.

— Почему этого