Книга Аптека снежного барса - Катя Водянова

Трогать. Софи! — вспылил следователь и пошел на меня. — И покажи, что там прячешь!

— Подарок от дорогого мне человека! — нашлась я.

— Девушки?

Я неопределенно пожала плечами. Если продолжить логическую цепочку до конца, то артефакт с внешностью Винсента сделала мать Рейгаля, верховная ведьма Дагры, а она точно не мужчина, и очень, очень мне дорога, как и прочим жителям нашего закрытого города. Попробуй иначе скажи — превратит в жабу или ворону. Она родного сына заперла в птичьем теле, посторонних вообще жалеть не станет.

— Главное, что я все знаю о женщинах! — я гордо вздернула нос и продолжила давить на Лестера. — Хочешь — помирю тебя с женой, хочешь — сделаю так, что и монетки у тебя не возьмет. Все в твоих руках.

— Не зазнаешься ли, парень?

— Так тебе терять нечего, можем попробовать.

Его глаз блеснул азартом и надеждой, такой отчаянной, что стало немного завидно. Вот меня никто так не любил и не мечтал вернуть. Сколько уже дней не в Дагре — ни одной весточки от родни или скучающего парня. Хотя знаю, что матушка бы мне написала: снова бы ругала, какая у нее непутевая дочь, без работы, мужа и магического зверя. Так что спасибо, не надо.

— Ну посмотрим, насколько же ты хорош, — сдался следователь. — Давай, иди, куда там собирался. Завтра после обеда у меня встреча с Софи, заодно и проверим твои таланты.

Глава 4

Ночь прошла на удивление спокойно, хотя Ирвину казалось, что помощник хлопнул ставнями и спустился по водостоку, как будто боялся выходить через дверь. Подозрительно, но и предъявить ему нечего: Бринс свободный человек, может бродить, где хочет, а если утром не сможет работать, то его проблемы.

Помощничек снова удивил и уже до рассвета выбрался из постели, чтобы навести порядок в зале. Он шустро протер выходившие на улицу окна, переставил пузырьки с лекарствами и мазями на витрине, вроде бы не сильно, зато выглядеть стало лучше. Покрутился и там же разложил куски минералов, подсушенные овощи и травы. Стало похоже на лавку какого-нибудь шарлатана, зато прохожие чаще останавливались и глазели, возможно, кто-то решится и внутрь зайти.

Ирвин сдержанно поблагодарил Бринса за усердие и заварил им чая, к которому шустрый помощник быстро соорудил по паре бутербродов и тут же сел жевать свою порцию.

— Давай чашки купим, — задумчиво произнес он, отхлебывая из мензурки. — Не так оригинально, зато удобно и пальцы не обжигаешь.

— Нет, — отрезал Ирвин.

Дело нужное, но пока есть и другие, более важные расходы, к примеру, оплатить содержание дома и налоги. Поэтому чашки подождут следующего месяца, или следующего за ним, как повезет.

Подумав, Ирвин выдал помощнику плотную прихватку, чтобы удобнее было держать горячее стекло, а сам почти привычно сжимал горлышко. Много раз обожженные кислотой и горячими растворами пальцы сильно загрубели, поэтому неудобства он не чувствовал.

Бринс поблагодарил, поставил мензурку сверху прихватки и забавно держал ее на ладони, прихлебывая содержимое, как из пиалы. Так обычно делали торговцы с востока, когда собирались в чайных своего квартала. Еще рассаживались прямо на полу, покрытом расшитыми подушками, скрещивали ноги, через слово вставляли любимое Бринсом “ай” и тоже не упускали случая кого-нибудь обмануть. Помощничек и сейчас хитро прищурился и повертел мензурку, как будто уже прикидывал, где бы половчее обменять ее на чайный сервиз.

— О работе думай, — Ирвин с трудом встал и растер затекшую ногу, которая сразу же отозвалась болью. — А вся лабораторная посуда в разы дороже обычной, так что без глупостей.

— Ай, начинаешь! У меня только хорошие идеи! Ты их еще не знаешь, потому не хвалишь!

— И знать не хочу. Лучше скажи, куда ходил ночью?

— Вещи свои принес, через дверь не стал, боялся, что тебя колокольчик разбудит. Все равно шумел, да? В следующий раз как мышь прокрадусь!

Сколько б не ворчал и не хмурился, Ирвин так и не смог найти достойного повода выпроводить помощника из аптеки. Бринс действительно разбирался в сырье из диких земель, не путался в названиях трав, схватывал все на лету и работал за троих. Золото, а не парень. Настолько хорош, что это настораживает.

Сложных заданий Ирвин ему пока не давал, решил оставить на подхвате, не подпуская к прилавку. Пусть поможет с подготовкой ингредиентов для порошков и травяных сборов, там много ума не надо, любой справится. Зато помощник будет при деле и освободит Ирвину немного времени.

Он нашел для Бринса фартук и нарукавники, затем всучил пучок сушеного пятицветника и дал задание оборвать цветы, измельчить отдельно их, отдельно листья и стебли. Работа нудная, но не тяжелая, собственно, как и все, что приходится делать аптекарю. Шебутному Бринсу наверняка будет непросто столько сидеть на месте и монотонно перетирать сырье, сам сдастся и сбежит. Если повезет — сразу из аптеки.

Помощник несколько секунд повертел букет в руках, затем начал споро ощипывать его от цветов, которые скидывал в отдельную миску. А оставшуюся траву ловко перехватил одной рукой и порезал ножницами на крохотные куски. Можно было бы и мельче, но Ирвин не стал придираться, для новичка Бринс справлялся неплохо. После он растолок цветы в ступке, потом стебли и листья, взял лежавшие рядом стручки ниллы пестролистной и споро порубил их ножом на тонкие ломтики, сгреб в кучку и еще раз прошелся, превращая уже в соломку.

— Много времени проводил на кухне? — осторожно спросил Ирвин. Двигался помощник на зависть любому повару, еще и успевал при этом болтать о своей несчастливой судьбе.

— У нас все женщины умеют готовить, — не поднимая глаз ответил Бринс.

— Женщины?

— Если они да, то я тем более, — самодовольно ухмыльнулся он и вернулся к работе. — С двумя сестрами вырос и не такого нахватался.

Ирвин кивнул и попытался незаметно разглядеть Бринса. Что-то было в нем неправильное, кроме постоянных “ай” и цепкого воровского взгляда. Может быть запах? Такой легкий, хвойный. Нет, мужчины тоже нередко пользуются духами или ароматным мылом, но все равно. У Ирвина самого лежало похожее, правда, чуть более горькое и терпкое.

Пока он раздумывал, Бринс уже стащил что-то со стола и запихнул в рот, разжевал и тут же выплюнул в раковину.

— Ай, что за гадость! А нахваливают, а нахваливают…

— Потому что ниллу кладут по крупице на флакон, а не