Книга Мой муж - Светла Литвин

на ногах. 

Этот Исаев — медвежья морда ловко подхватил своими ручищами. Спас от падения, конечно, но теперь я седела не напротив него, а почти на его коленях.  

— Перегрелась? На, — поднёс мне бутылку к губам, — Кефира попей, — предложил так, что считай, почти заставил, и я сделала глоток. 

— Всё со мной нормально! — отбилась от его рук, которыми он пытался проверить мою температуру, только лоб сахаром перепачкал, — Вы домой меня отвезёте или нет?! — снова поднялась на ноги, с ненавистью стаскивая с себя его пиджак. 

— Нет, — с ухмылкой ответил Исаев, и вновь улёгся на одеяло, только уже не набок, а на спину, подложив под голову ручищу. 

 — Почему? — спросила с ужасом, оглядываясь назад, и примерно прикидывая, сколько часов мне пешком до дома добираться.  

Километров двадцать, это часов пять если по дороге. 

— Потому что у меня обед, — довольно заявил Исаев, улыбаясь как медведь, наевшийся сот до пуза. 

— Так отвезите меня домой и обедайте себе на здоровье! — кричала на всё поле, потеряв всякое терпение, у меня просто началась истерика. 

От жары! От выходки родных! От этого мерзкого Исаева и моего жаркого, до жути неудобного наряда! Я готова была разреветься от отчаянья, а Исаеву было всё равно, он словно потешаясь ответил;

— Милая, пока я тебя буду катать туда-сюда, обед к концу подойдёт. Садись, булочку скушай, успокойся. Смотри красиво как, а ты злишься чего-то. 

— А долго он этот ваш обед? — уточнила, так и не сев на одеяло. 

Исаев поднял руку, посмотрел на часы, что-то прикинул в своей голове и только после этого ответил;

— Ещё полчаса можно отдыхать, а ты, если садиться не думаешь, встань чуть правей, — попросил меня, а я сразу догадалась зачем. 

Он хотел дрыхнуть в моей тени. 

— Посижу, пожалуй, — назло уселась, и на самый дальний от Исаева край одеяла, — что у Исаева вызвало очередную волну медвежьего смеха. 

— Братья с отцом то не заругают, что жениха такого видного отшила? — спросил отсмеявшись, и вопрос его тоже был с издёвкой. 

На меня он не смотрел, снова лёг, подставив лицо лучам солнца. Не удержалась, и скрутив дулю, показала его косой морде, пока не видит. Шиш тебе, а не молодая невеста!

— А вы им скажите, что сами от меня отказались! — предложила наудачу. 

— Я не могу, — ворчливо пробурчал Исаев. 

— Почему не можете? — боится, что ли? 

— Не дурак и врать не приучен. Жуй булку ретивая кобылка, я вздремну минут тридцать, — заявил Исаев и перестал обращать на меня внимание. 

Сидеть под палящим солнцем и наблюдать за спящим Исаевым мне не было никакой радости. Вообще радости не было. Если Исаев от меня не откажется сам, то папа неизвестно что устроит маме. 

Чтобы хоть как-то развеется, я сняла кое-как колготки, прилипшие от жары к ляжкам, и пошла собирать полевые цветы. Трава приятно покалывала ноги, и я ушла далеко. Ромашки, клевер, одуванчики, цветок за цветком в жаркой тишине природы. Несмотря на тревоги, за сбором цветов я не только успокоилась, но и ещё в руках держала красивый букет в итоге. 

Не знаю, сколько ходила по времени, поле спускалось ниже, и Исаев с его машиной исчезли из вида, зато в нескольких метрах от меня росла яблоня. 

— Успею, не уедет же он без меня, — с этими словами преодолела это расстояние до деревьев вприпрыжку. 

Дикие яблоки в наших краях мало чем по вкусу отличались от домашних, разве что в размере уступали. Я добралась до дерева и ветки с плодами оказались чуть выше, чем я предполагала. До яблок было не достать, а красные бока дички так и манили. Уж лучше свежесть дикого яблока, чем булка с непонятным кефиром. 

Из-за тёплой зимы и ранней тёплой весны, по температуре больше выходившей летом, в этом году всё спело рано. Вот и яблоня была готова отдать свой урожай уже в начале июля. Ветки хоть и провисли под тяжестью плодов, а всё равно было не достать с высоты моего роста, даже в прыжке. 

Трясти дерево было жалко, тогда яблоки упали бы сразу кучей, а мне столько было не нужно, да и не унести. У дурацкого Сашкиного платья даже подола-то нет. Я сама в него с трудом втиснулась и ни одно яблочко в нём не поместится. 

Я бы могла забраться на ствол, но снова мешало платье, да и боялась испортить вещь подруги. Покрутилась под деревом и нашла палку, попытка дотянуться до спелого яблока успехом не увенчалась. Не хватило буквально сантиметра. Зря я Сашкины туфли оставила с Исаевым, мне бы пригодились. 

Минуту я отчаянно смотрела на дичку, глотая подступившую слюну, соображала, как мне достать желанный плод. Абсолютно неожиданно и внезапно взмыла вверх под самую плодовитую ветку, чуть не врезавшись макушкой в гроздь этих диких яблок. 

— Мне тоже сорви парочку, — проворчал Медведь Исаев, крепко обхватив меня ручищами за ноги. 

То ли держал, то ли лапал, от возмущения не понимала даже, только видела, что платье задралось до позорной отметки. Трусы видно! 

— Отпусти! Пусти меня немедленно! Совсем сдурел?!  — затрепыхалась в негодовании, пытаясь увернуться от яблок, что теперь были на уровне моих глаз.

Исаев непросто поднял меня, он умудрился усадить на плечо и спускать не собирался, только снова хохотал. 

— Вот и на ты перешли! Вниз спущу за яблочко и поцелуй! — заявил этот негодяй, и от этой наглости я потеряла всякую жалость к дереву. 

— Яблочко?! Будет тебе яблочко! — схватилась руками за ветку и со всей силы начала трясти несчастное деревце. 

Плоды посыпались на медную голову Исаева, как августовский град с неба.

Но этому Медведю было всё равно, он не спустил меня на землю пока вдоволь не нахохотался от моего поступка. 

Только увидев под ногами ковёр из яблок, поняла что натворила. Все эти плоды на земле быстро сгниют, а так могли бы стать кормом для птиц и диких животных. 

— Жалко, пропадут... — протянул Исаев, стоя в стороне, уперев руки в