Книга Отбрасывающие тень - Ольга Старикова

ли она станет для нас проблемой, пусть живет и дальше свою скучную обычную человеческую жизнь.

Рэйк нахмурился.

– Ты считаешь смерть родителей скучной и обычной? Не думаю, что жизнь детей Саввы легка и беззаботна.

– Проблемы и трудности есть у всех, меня это не трогает, – ответил Том, его холодный взгляд прошелся по комнате.

– Твоя мать тоже умерла, когда ты был ребенком. Мне казалось, ты мог бы посочувствовать Алисе, вы все же в чем-то похожи.

Рэйк знал, что затронул скользкую тему, Том редко говорил о детстве. Точнее говорил о нем он лишь с Рэйком.

– После смерти матери я не получил сочувствия, с чего бы мне проявлять его к другим? – Внешне казалось, Том никак не отреагировал на упоминание матери, но злость внутри него закипала. – Раз уж ты затронул тему родителей, что насчет сочувствия к убийцам собственных родителей?

Рэйк сжал челюсть от напряжения, но промолчал.

– Ты ведь должен разделять их боль, правда? Ты должен понимать, как это тяжело убить того, кто всю жизнь растил тебя и заботился.

Том улыбался, Рэйк не выдержал и вскочил. Пепельные волосы слегка скрывали, что карие глаза стали светло-голубыми, как и вены. Кожа побледнела, хотя она всегда была светлее, чем у других. Том отреагировал быстро, он тоже встал – его темно-карие глаза стали окончательно черными, что вкупе с его синяками под глазами придавало ему довольно устрашающий вид. Они стояли по обе стороны стола, готовые в любой момент отразить атаку.

– Ты переходишь границы дозволенного, – со злостью сказал Рэйк.

– Знаю.

Том источал полную апатию к происходящему, но он был готов защищаться.

– Ты слабее меня.

– Знаю.

В голосе Тома было полное безразличие, что раздражало Рэйка еще больше.

Он хотел бы там слышать уважение, или хотя бы страх. Как лидер он знал, что все слушают его, однако Тома контролировать полностью невозможно. И все же тот ни разу не ослушался Рэйка и всегда выполнял все без вопросов, ему можно было доверять.

– Тогда в следующий раз думай, что говоришь.

– Как скажешь.

Глаза Тома стали обычными. Он развернулся и пошел к лестнице, разговор был закончен.

Когда Том ушел на второй этаж, Рэйк сел обратно, стараясь унять эмоции. Он знал, что и сам повел себя неправильно, начав разговор о матери Тома. Напарник этого очень не любил, не стоило затрагивать эту тему. С Томом бывало тяжело, но если к нему не лезть, то он становился вполне сносным.

Интермедия

– Что случилось? – Дарф не понимал, почему мама запретила ему выходить из дома.

– Дарф, сынок, пожалуйста, иди к себе в комнату. Как твой брат со всем разберется, мы тебе объясним.

– Ладно.

Взволнованность матери дезориентировала, мальчик никогда не видел ее такой. Поднявшись, Дарф сел на кровать и стал ждать старшего брата. Тей всегда был за главного в их семье, отец давно умер. Хотя еще до собственной смерти он не часто бывал дома, так что Тей заботился обо всей семье, сколько Дарф себя помнил. Мать следила за ним и близнецами, а старший брат занимался делами.

Семья Алисы была главной в деревне, ее отец Савва руководил всем, и с недавних пор взял Тея в помощники. У брата хорошо получалось, хоть дома он теперь проводил время еще меньше. Дарф не чувствовал себя одиноко, он привык к самостоятельности, да и Алиса всегда рядом. И все же время, проведенное с братом, делало Дарфа счастливым.

Лесопилка была основным объектом в их деревне, она стала общественной, когда вся семья владельцев погибла во времена войны. Заработок шел на нужды деревни, а оставшаяся часть денег распределялась между всеми жителями, которые там работали. Савву выбрали главным много лет назад. Он отвечал и за лесопилку, и за всю происходящее в деревне.

Не по годам мудрый и понимающий Тей никогда не ввязывался в конфликты, с радостью помогал другим и никогда не требовал ничего взамен. Дарф был очень привязан к старшему брату, даже, возможно, любил его сильнее младших братьев. Тей стал человеком, на которого хотелось ровняться. Рядом с ним чувствуешь себя спокойнее.

Скрип двери вырвал мальчика из раздумий. Старший брат, который всегда выглядел уверенно и спокойно, зашел с опущенной головой. Дарф не понимал, что могло вызвать такую реакцию.

– Тей, что происходит?

Мальчик был напуган не на шутку, все вели себя очень странно.

– Дарф, давай поговорим. – Тей поднял глаза, подошел к брату и сел рядом с ним. – Ты уже взрослый, так что я буду говорить с тобой прямо, хорошо?

Дарф кивнул.

– Сегодня ночью родители Алисы и Роста были убиты, кто-то влез в их дом. Алиса и Рост не пострадали, хотя это можно сказать только о физических повреждениях.

Дарф не знал, какие слова подобрать. Он не сталкивался в своей жизни со смертью. Когда умер отец, мальчик был слишком мал, чтобы осознать это. А другие смерти всегда казались такими далекими. Дарф не задумывался, что когда-нибудь подобное произойдет с близкими ему людьми.

– Алисе и Росту сейчас очень тяжело, я позабочусь о них, но тебе пока что лучше к ним не ходить. Они оба не готовы с кем-то говорить, позже ты им понадобишься для поддержки.

– Я очень хочу хоть как-то помочь им, – произнес Дарф.

– Ты нужен своим друзьям, просто в данный момент Алисе и Росту требуется время, чтобы прийти в себя. Не беспокойся, я им помогу.

– Я тоже хочу быть рядом с ними.

– Не стоит давить на них. Я уверен, они сами скажут, если будут готовы поговорить с кем-нибудь.

Тей был горд, что его брат так предан друзьям, но абсолютно отрешенный вид детей Саввы сбил Тея с толку, он не хотел сделать хуже. За все время, что Тей говорил с ними, Рост просто молчал, а Алиса отвечала короткими фразами. Он видел, какие усилия девочка прилагала, чтобы не расплакаться перед ним. Тей не знал, будет ли правильным сейчас отправлять Дарфа к ним.

– Смерь мне незнакома, я не знаю, что в таких случая нужно делать, однако я отчетливо понимаю одно: я бы не хотел остаться один в такой момент.

– Они не будут одни, обещаю. Я сделаю все, чтобы помочь им.

Тей развел руки, приглашая брата в объятия.

– Спасибо, – ответил Дарф.

Глава 3 Благодарность

Гарольд сидел у себя дома, как и в любой другой день. Люди за окном неторопливо перемещались, у всех были свои дела. Сам Гарольд все реже выходил на улицу, возраст давал