Книга Абонент снова в сети - Данил Владимирович Елфимов

живым протагонистом, завязывая непринуждённую беседу, скрывая, таким образом, истинную цель звонка.

Тут уголки моего рта опустились вниз, а сердце учащённо забилось в груди, ибо я вспомнил, зачем он звонил главному герою. «Воспользуйся револьвером» – посоветовал звонивший друг. И самое страшное заключалось в том, что главный герой действительно им воспользовался.

Хотя… понять можно. На такой отчаянный шаг его подтолкнула обречённость собственной жизни: увольнение с работы, отвержение женой-изменщицей, дочерью-наркоманкой и родным братом. Что ещё оставалось делать главному герою? И дальше продолжать жить, слепо надеясь на капризный лик Фортуны? Да и вообще, судя по окончанию рассказа, он вовсе и не сожалел о своём поступке.

Но почему же в этот самый момент я почувствовал волнение? Может… ЧЁРТ! Вдруг меня всего передёрнуло. Случайно дёрнув руль, мой автомобиль – серебристый «ауди сто» девяносто четвёртого года – вильнул влево, чуть ли не выехав на встречную прямую несущемуся на всех парах грузовику кампании «Яшкино». Перепуганный водитель в ответ на мою «дерзость» одарил меня продолжительным сигналом и не одним матом. Благо я не слышал их. Увидел только грозившийся в мою сторону кулак, активно двигающийся рот и его побелевшее лицо.

«Хватит! – мысленно приказал я самому себе, крепче сжав потёртый кожаный чехол руля вспотевшими ладонями. – Всё в порядке, это – просто совпадение». Разумеется совпадение. Однако столь неожиданное воспоминание о, кажется, незначительном моменте в моей жизни, давшее о себе знать именно сейчас заставляет усомниться меня. Уж не свихнулся ли я за вчерашний вечер и ночь? Любой другой на моём месте задумался бы об этом в самую первую очередь.

Я чуть сбавил скорость и включил радио, чтобы отвлечь мысли. Запела какой-то знакомый женский голос, но его обладательницу вспомнить так и не смог. По правде говоря, я и вовсе не слышал слов. В голове кружился всё тот же надоедливый вопрос: в своём ли я уме? Задаться им пришлось уже не первый раз, и не первый раз я получаю на него ответ: происходящее реально! Об этом свидетельствовал входящий номер Романа. Как бы я не пытался удалить его, знакомые цифры оставались в истории звонков. Поначалу я решил, что мой смартфон завис, но спустя три перезагрузки и тринадцати безуспешных попыток удаления контакта из телефонной книги, я пришёл к выводу, что ошибся. В ушах всё ещё звенели слова моего абонента как колокольный звон в преддверии ночи: «Убей её…».

Но неужто ли я и в самом деле стремлюсь исполнить эту просьбу, не отдавая себе отчёта? Прямо-таки герой Нолана, попавший в тупик. Имеется ли у меня иной выбор действий? Теперь уже нет… Сев в автомобиль, я определил дальнейший исход своей судьбы, выбрал будущие действия, невзирая на протесты здравого разума.

Мой смартфон смерено покоился в бардачке под бумагами с забытым содержанием и иными документами. В любой момент я мог взять его и который раз увидеть номер Романа среди других звонивших. Рядом значилось время звонка: без трёх минут полночь. Именно в двенадцать часов Роман положил трубку. Именно в это время мы и застали мёртвое тело писателя…

Тоже совпадение или эти события неким образом связаны меж собой?

Я постарался сконцентрировать внимание на песне, выкинув из головы все раздумья. Но слова по-прежнему ускользали от меня.

К девяти часам я прибыл на нужный адрес – улица Шукшина, дом тридцать два. Мне несказанно повезло: несмотря на начало рабочего дня, поток машин на городских улицах оказался гораздо милосерднее ко мне. Конечно, пришлось проторчать несколько минут на светофоре, что, кстати, слегка раздражило мои и без того шальные нервы. Благо в бардачке на чёрный день припаслась пачка «Максима». Сигаретный дым ослабил туго натянутое нитью сознание.

Я припарковал свой автомобиль на стоянку в тени молодых берёз, и не спеша вышел из него, любопытно рассматривая девятиэтажное здание. Сколько окон! Такое большое количество, мягко говоря, потрясло меня, хотя видеть мне приходилось гораздо большие строения. Здесь вроде ничего обычного, но в то же время отчётливо чувствовалось волнение. Нет, уже не волнение. Это настоящая тревога! Все эти окна взирали на меня неумолимо и осуждающе, словно видя во мне будущего преступника. Каждый из них готов был заподозрить меня в ужасном деянии, как ненужный свидетель.

Хей, в чём же дело? Я ведь ничего не сделал. С какой стати я должен беспокоится о несуществующем?

Я засунул руки в карманы брюк и медленно направился вдоль дома, не сводя с него глаз. Где-то там сейчас находится Зубцин Григорий Анатольевич, встреча с которым, наконец, рассеет туман этой тайны. Впервые я встретился с ним в морге, куда привезли тело Романа. Он был невысоким мужчиной, лет пятидесяти с ободком поседевших волос на затылке. Вечно суровое лицо, пронизанное неглубокими морщинками, грозный, наполненный холодной расчётливостью взгляд, квадратный подбородок и веснушки на сверкающем лбу. Этакий предатель Горбачёв, только что поступивший на должность Генерального секретаря ЦК КПСС. Зубцин отличался необычным терпением и хладнокровием, позволившим вскрывать трупы без единого намёка на отвращения, а после отправляться на обед, часто мясной.

Я не представлял, с чего следовало начать разговор. Не ходить вокруг да около, а сразу поведать о цели моего визита? С ходу потребовать результаты вскрытия? Нет. Такого же ответа я добился бы, обратившись самому к себе. Зубцин только недоумевая, посмотрит на меня, будто на страдающего шизофренией, и пройдёт мимо. Но другого подхода я не представлял. Патологоанатом ни за что не станет слушать мою пустую болтовню, торопясь на работу. А если он и вовсе давно покинул свою квартиру, решив пораньше поступить на смену? О таком исходе событий я, конечно, не подумал. Мне попросту не хотелось о нём думать, ведь закрытая дверь, храбро принявшая мои тщетные попытки достучаться до жильцов квартиры, означала крах всего плана, потративший на своё создание всю ночь.

Тут мой взгляд соскользнул с грязно-серых стен на ряд припаркованных автомобилей, принадлежавших видимо местным жильцам. Между чёрной «тойотой» и белым «фольксвагеном» медленно бродил необычно одетый мужчина. Он был наряжен в чёрный как сама ночь костюм-тройку, застёгнутый на все пуговицы. Такого же цвета галстук обвивал его шею, выделяясь на рубашке – единственном белом элементе в одеянии незнакомца. На голове – фетровая шляпа, а на плечах накинут длинный кожаный плащ. Мужчина явно не испытывал дискомфорта от жары.

Я решил подойти к нему, дабы убедиться в своей неправоте насчёт отсутствия Зубцина. Ведь тот мог видеть, как патологоанатом выходил из дома.

– Доброе утро, – поздоровался я с ним, стоящим ко мне спиной.

– И вам