Книга Я стираю свою тень - 3 - Сергей Панченко

— Деревней, — поправил я. — Но станция у нас тоже есть. Если родители приветят нас, завтра оттуда поедем в город. Ну, надо идти к ним. — Я почувствовал волнение, предполагая, что мое исчезновение могло сильно напугать их.

Мы прошли задами, мимо навозных куч и сложенного в большие ометы свежего сена. Я знал, что мои родители теперь не дома, а в сарае. Мать собирается доить коров, а отец подсыпает им в ясли дробленку. Я оказался прав. Отец стоял у деревянного забора, отгонял от себя мух и смотрел, как мать доит корову на летней карде. Он бросил в нашу сторону короткий взгляд, отвернулся, а потом, видимо осознав, что в толпе есть я, повернулся снова.

— Гордей. Мать, смотри, твой сынок-раздолбай приехал, — произнес он негромко, но я понял, что он сказал по губам.

Мать поднялась и посмотрела на меня.

— Ребята, вы подождите здесь, а ты, Айрис, идем со мной, типа знакомиться, — я взял ее за руку.

Айрис выдохнула и пошла.

— Привет, родители, — стараясь выглядеть так, будто ничего не произошло, поздоровался я. — Папа, мама, — указал я Айрис на своих родителей. — А это моя девушка, про которую я вам рассказывал. Ее зовут Айрис.

Моя мама разволновалась, а отец, напротив, смотрел и не шевелился, будто окаменел.

— Очень приятно, — произнесла Айрис и протянула отцу руку.

Тот, конечно, не знал, что делать с руками подруг сына, просто потряс ее за пальчики.

— Коль, ну что ты стоишь, проводи их в дом, я сейчас управлюсь и приду, — мать принялась тереть руки о видавший виды передник.

— Мам, пап, с нами друзья, — я кивнул в сторону компании. — Можно им тоже.

— Конечно, сынок, зови, — инициативу знакомства взяла в свои руки мать, как я и думал.

Отец, менее коммуникативный, стоял и смотрел на нас. Я махнул нашей компании, вокруг которой стали собираться соседские куры, чтобы они подходили. А когда дошло дело до знакомства, я вспомнил, что у них странные для нашего уха имена и они ни черта не говорят по-русски.

— Они канадцы, — соврал я. — По-нашему ни бум-бум.

— Только по-канадски, — удивилась мать.

— Нет такого языка, — буркнул отец. — Какого они тут забыли?

— Пап, это наши друзья. Попытайся хотя бы выглядеть дружелюбнее. Запоминайте, это Трой, это его девушка Киана. Это Апанасий и его подруга Камила, — названные мною друзья по очереди протягивали отцу руку. Тот пожимал каждую.

— Апанасий? — переспросил он.

— Да, а что, распространенное в Канаде имя.

— Ясно. Значит, так, иностранцы, тубзик у нас на улице, вот он, дверь держится рукой. Туалетной бумагой пользуйтесь, только убедившись, что на ней не сидят осы или пауки. Переводи, сынок.

— Не буду, пап. Сами разберутся. Проводи нас в дом. Мы уже много часов ничего не ели.

— Коль, ты слышал, ребята голодные, — поторопила мать отца. — Идите, а я вам сейчас парного молока принесу, а потом сепарировать поставлю и сливок к чаю.

— Ладно, мам, — я приобнял ее, пахнущую парным молоком.

Мы прошли во двор через сарай. Нам пришлось пригибаться, чтобы не расшибить головы о низкие дверные проемы. В сарае стояла духота и шум от жужжащих мух, которые мгновенно напали на нас, целясь в рот и глаза.

— Гордей, я такое себе даже представить не мог, — поделился Трой. — Это так необычно. Столько животных.

— Что он там лопочет? — поинтересовался отец.

— Удивляется, какое большое у вас хозяйство.

— Скажи ему, что есть еще гуси, но они на пруду.

Я рассказал Трою про гусей, но он понятия не имел, что это за птица. Отец провел нас в беседку.

— Дома жарко, — объяснил он. — Лучше здесь. Гордей, иди дров в поленнице набери и печь растопи. А я пойду из холодильника кастрюлю щей принесу.

— Хорошо, пап, сейчас разожгу. Можно у тебя кое-что спросить?

— Спрашивай.

— У тебя алкоголь есть?

— Нет, мать ругается.

— Не мог бы ты принести хотя бы бутылку самогона или водки. Очень надо.

— Что, буржуи с похмелья болеют?

— Да.

— Ладно. Раз такое дело, мать одобрит. Пойду пару бутылок у соседки займу.

Он ушел. Айрис пошла со мной к поленнице.

— Они милые, особенно мама. Это точно не моя Вестлина, — произнесла она. — Я тоже хочу научиться доить коров.

— Спасибо, ну, если не случится непредвиденного, я бы пожил с тобой здесь. Вдруг, тебе требуются экологически чистые деревенские продукты.

— Ничего с нами больше не случится. Хочу жить просто.

— В деревне с этим проблем нет.

Мы собрались в беседке, когда на деревню опустилась ночь. Пришлось включить освещение под крышей. Вокруг нас, за пределами света, мир наполнился пением сверчков. У лампочки порхали бабочки и мошкара. Из темноты поддувало прохладой, а за столом было так тепло и уютно, что казалось наступил миг счастья, пугливый и недолгий.

Глава 3

Кроватей в доме на всех не хватило. Отец бросил старый матрац на пол в зале.

— Если валетом, то вчетвером уляжетесь. У нас матерью на свадьбе столько гостей было, что я спал на улице под яблоней с армейским другом. А вашим друзьям, которые столько самогона выжрали, сейчас все равно на чем спать.

Отец вообще не отличался гостеприимством, считая, что любые манеры, следствие фальшивой сущности натуры. Любой гость, в его представлении, должен был чувствовать себя как дома, но не забывать, что в гостях, и обходится тем, что предложат хозяева. Я кивнул Трою и Киане.

— Сегодня у нас с вами будет уникальный опыт совместного сна. Апанасий с Камилой лягут в гостиной на диване. Сами понимаете, наш здоровяк кратен двум и портит все знаменатели.

— Мне все равно где спать. Гастрономические оргазмы лишили меня последних сил. Я сейчас упаду на пол и отрублюсь. — Киана прикрыла глаза и оперлась спиной о стену. — Боже, когда мои мышцы привыкнут к этой гравитации.

Мать кинула на матрац свежую простынь и тонкое одеяло. В обе стороны вместо подушек кинула старые пальто, скрученные в рулон, вместо подушек.

— Спокойной ночи, ребята. — Пожелала она нам.

— Спасибо. Спокойной ночи, мам. — Поблагодарил я ее.

— Спокойной ночи, мама. — Неожиданно произнесла Айрис.

Ее решение, назвать мою мать мамой смутило не только мою родительницу, но и меня. Прежде, мы никогда не обсуждали эту тему. Но, похоже, мать восприняла поступок Айрис положительно. Подошла к ней и похлопала по пояснице, затем легонько прижала к себе.

— Спокойной ночи, дочка.

Я впервые увидел, как краска ярким румянцем заиграла на щеках Айрис. Она была смущена и растрогана. Думаю, подобные проявления родительской любви были ей незнакомы. Мы легли Валетом, как и советовал отец. Я обнял ноги Айрис и уснул.