Книга Маска из другого мира - Сергей Савинов

— Допустим, — успокоившись, согласился я. — Но если вечная молодость — это действительно круто, тут было бы глупо спорить, то зачем мне уворачиваться от ударов и создавать оружие? Скажу честно, мне не хочется драться с демонами… с хутхэнами.

Какое–то время мы молча буравили друг друга взглядами, пока Артемий Викторович первым не нарушил безмолвие.

— Тебе придется это делать, Миша, — сказал он. — Каждый обладатель маски на особом счету, тебе просто не дадут покоя. Не с нами, так с другими наследниками ты будешь ходить на ту сторону, чтобы однажды обрести потерянный рай. Тебе может показаться слишком громким такое сравнение, но так уж повелось его называть. Впрочем, не будем забегать вперед… Тут ведь вот в чем дело. Пусть наша прежняя цивилизация разрушена, однако остались чертежи, справочники, учебники — сейчас этого меньше, а раньше из каждого похода на ту сторону обладатели масок приносили сюда частичку знаний. Увы, развитие Земли не позволяет использовать их по полной программе, они здесь бесполезны, и мы не можем создать в этом мире никакие аналоги. А вот если мы обнаружим на той стороне остатки производств… Древняя кровь, что течет в наших жилах, позволит запустить механизмы из нашего мира, и тогда это будет настоящий прорыв! Особенно если использовать минералы, которые существуют только там. Ты ведь слышал наверняка об орихалке? Иногда его, кстати, называют «орикалькумом».

— Знаю, — кивнул я. — Это из легенд об Атлантиде, будто бы там добывали и обрабатывали этот необычный металл.

«Неплохо, — размышлял я уже про себя. — Техника из параллельного мира, которую могут запустить только потомки его жителей… И я, если верить нашему милому главрежу, в их числе».

— Наши предки пытались поведать этому миру о потерянной родине, — Артемий Викторович тем временем продолжал, улыбнувшись. — Отсюда легенды о затонувших островах и континентах — настоящие сведения здорово искажены… Но главное, о чем я уже говорил, это то, что по ту сторону порталов остались огромные мощности, которые можно восстановить. Для начала хотя бы часть — чтобы закрепиться в том мире, создать плацдарм. И тогда сможем выбить хутхэнов, чтобы потом возродить утерянную цивилизацию.

— И для этого нам нужно сражаться с теми тварями? — я зачем–то кивнул в сторону зала, где все и произошло. Как будто прямо там до сих пор ходили и сражались друг с другом два гигантских хутхэна.

— Каждая победа над врагом — это частичка маски, — голос Артемия Викторовича стал необычайно твердым. — Они жрали маски в прошлом, они до сих пор продолжают обгладывать кости наших предков, и все это время осколки нашей былой силы копились у них внутри. Как жемчужины в раковине. И с каждой победой над каждым демоном мы находим части масок, собираем эту силу и приближаем великую битву, увеличивая мощь будущей армии.

— Так, стоп! — я понял, что меня подспудно смущало все это время. — Давайте начистоту! Вы рассказываете мне о наследии великой цивилизации, о масках, которые дают своим обладателям потрясающие возможности… Так почему вы лично сидите режиссером в провинциальном театре?! Может, простите, вы псих, если тратите свое время здесь? Я так понимаю, потомков людей из того мира на Земле много. Так я лучше, наверное, пойду к другим! К тем, кто занимается серьезными вещами, пытаясь параллельно прорваться по ту сторону портала. Например, к ученым… Среди обладателей ведь наверняка есть ученые?

— Театр в том виде, в котором он есть сейчас, Миша, — строго сказал режиссер, — это изобретение наших предков. Тех самых, которым удалось скрыться на Земле и которые еще обладали достаточными знаниями и технологиями. И вот одним теплым летним вечером в Древней Греции… Впрочем, а скажи–ка мне для начала, как ты нашел свою маску и что потом делал?

— В общем, я разбирал завалы, — начал я, инстинктивно ощупывая приросший к лицу кусок маски. Он был все там же, под правым глазом… Раздражая и отвлекая от неожиданно сменившего тему разговора главрежа. — В куче мусора я и нашел эту маску. Надел ее на себя, начал дурачиться…

— Кусок маски, — поправив меня, медленно кивнул режиссер. — Что тебя в нем привлекло? Почему ты решил нацепить его на себя?

— Ну-у… — протянул я. — Вначале это была целая маска, а потом, когда я решил снять ее с себя, то она порвалась, и остался только вот этот кусок под глазом…

Я вновь машинально потрогал себя за щеку — изрядно затвердевшая пластина, которая наощупь уже меньше всего напоминала папье–маше, по–прежнему находилась все там же. Софокл меня разбери, неужели это и впрямь теперь на всю жизнь, как шрам?

— Видимо, кто–то таким образом пытался ее сохранить, — тем временем задумчиво рассуждал Артемий Викторович. — Спрятал фрагмент ценной маски в дешевой поделке. И как только нашелся обладатель, вся внешняя труха облетела, раскрыв истинную личину Труффальдино… Так что, говоришь, ты начал делать дальше?

— Цитировал отрывки из пьес, — я почувствовал, как краснею. — А первую главу «Онегина» целиком прочел, увлекся…

— Вот! — неожиданно громко отреагировал Артемий Викторович и даже указательный палец вверх назидательно поднял. — Вот!

— Что? — я беспомощно развел в стороны руки.

— Ты играл! — торжественно сказал режиссер, и в его глазах, как мне показалось, сверкнула искра безумия. — И это работает только здесь, в театре!

— Что работает? — я действительно не понимал, о чем он говорит, а потому был сбит с толку.

— Умение обращаться с энергией толпы, Миша, — улыбнулся Артемий Викторович, отвечая на мой вопрос. — Вот для чего наши предки создали театр.

— Так… — я не знал, как еще реагировать. — А можно подробнее?

— Та комната, Миша, — режиссер показал рукой примерно в сторону той самой костюмерной, — она не просто так копирует сцену. Пока перед зрителями идет действо, на антисцене… да–да, не морщись, она именно так и называется! Так вот, на антисцене открывается портал. И он тем сильнее, чем больше мы собираем эмоций зрителей. Звучит… эм-м, необычно, но это так. Портал держится дольше, он более стабильный, и связь между измерениями устойчива. Что же до того, что ты в одиночку открыл проход… Это вполне объяснимо: антисцена долго стояла без дела и впитала твои собственные эмоции, когда ты там декламировал «Онегина». И я так думаю, что повторить это теперь невозможно. А жаль, конечно…

— То есть проход в другой мир больше не откроется совсем? — я сам не заметил, как начал рассуждать об этих странных вещах, будто это самая что ни на есть обыденность. В принципе, все было логично — маски, театр как энергостанция для работающих порталов, актерская игра и эмоции зрителей в качестве топлива…

— Не так, — помотал головой Артемий Викторович, отвечая на мой вопрос. — Театр не использовался по назначению почти сотню лет, вот антисцена и сработала на минимальную нагрузку… При этом она, правда, показала тебе двух мощных хутхэнов, и это не очень понятно. Видимо, это тоже какой–то побочный эффект долгого простоя. Обычно нас не выбрасывает в те места, где обитают сильнейшие из хутхэнов, и мы сражаемся с рядовыми их армии, если использовать привычную терминологию… Или даже с простыми гражданскими, мы же не знаем, как у них происходит разделение общества, когда нет войны. Но это все не так важно — теперь, когда мы вернули себе театр с антисценой, будем ставить спектакли перед зрителями, открывать портал и сражаться.