Книга Сцинка - Зоя Ясина

— Мне объяснять не надо, у Смотрителя тоже жена есть, — Лавиния уперлась бархатным затертым башмаком в столик. — И знаешь, Алиша, он меня в такие места берёт, в которые с жёнами не ходят. — Она посмотрела на часы. — Только вот плохо, опять придётся в потолок смотреть и визжать как свинья.

— Зачем? — не поняла Алиша.

— Так он глуховат. Ни черта не слышит, — Лавиния поправила пышные юбки.

— Так а визжать для чего?

— Ну как это для чего? Чем громче визжишь и вздыхаешь, тем лучше, — и Лавиния завизжала, раскачивая каблуком башмака столик. Визг перемежался вздохами, всхлипами, стонами и внезапными похвалами, обращёнными, за неимением мужчины сверху, в тот же потолок. — Иной раз так расстараешься, что и сама поверишь, — Лавиния повернулась. — Алиша! Вид у тебя такой, как будто ты меня сейчас зарежешь.

Она подскочила и схватила Сцинку за руку.

— А ну-ка, пошли, пройдёмся. Время ещё есть. Тут недалеко. Вниз по улочке, в темный закоулочек, там эта Гадина и стоит.

— Гадина?

— Алиша, сделай подруженьке небольшое одолженьице.

— Убить надо кого-то?

— Ну, убить, не убить, так, — Лавиния покрутила в воздухе растопыренными пальцами, — по обстоятельствам.

Алиша поднялась из кресла.

— Ну, пошли. Пройдёмся. Деньги не забудь.

2.5 Гадина

Гадина оказалась молоденькой вертлявой девкой. Из дешевых, но не одиночка. Работали стайкой — стояли в рядок у стены. Между торговцами тухлой капустой, мелкими ремесленниками, нищими попрошайками. Девку звали Бэлиндой. Завидев Лавинью, она сразу рассмеялась, и что-то шустро начала нашептывать товаркам.

— Вот она, мразь, — Лавиния зло шикнула Алише в самое ухо. — Проучи её, Сцинка.

Алиша знает, что женщин ей резать сложнее. Чувствует какую-то солидарность. Несчастное родство. Но работа есть работа. Заказали, повода отказываться нет. Пошла, на ходу вытаскивая нож, схватила девушку, притянула. Собралась уже полоснуть по горлу.

Товарки девкины замерли, и голос у всех разом пропал, и разбегаться не стали. Вытаращили глаза и вжались в стенку.

— Стой, Сцинка, не трожь! — Лавиния закричала. Подлетела, схватила занесённую руку. — Передумала я. Не стоит смерть этой Гадины двух золотых. — Мадам Делавинь вытащила деньги, покрутила у девки перед носом. — Что пялишься? Я ведь и передумать могу. Испугалась, а? Дорогу мне не смей переходить! — убрав деньги обратно в расшитый мешочек, Мадам подхватила Алишу под руку.

— Пойдём, Сцинка. Нечего нам тут делать.

Девушка, которую Сцинка чуть не прирезала, спустилась на землю по стеночке. Алиша с Лавиньей ушли. Как только скрылись за углом, Алиша толкнула Мадам Делавинь в шею. Та оступилась, пробежала несколько шагов вперёд, еле как удержала равновесие. Чертыхнулась.

— Чего ты, Сцинка?

— Я ж её чуть не зарезала.

— И велика беда? Пусть с моим мужчиной не крутит. Хвост свой распустила, Гадина. Ещё стоит под боком.

— Так это она виновата, что крутит? Может, мужика твоего зарезать? Будет вернее.

Лавиния развернулась, выпучив глаза, замахала на Алишу руками.

— Ты чего это? Ты не шути так, Сцинка. Любовь у нас.

Алиша взглянула на подругу, на её раздобревшее, поплывшее, но щедро раскрашенное лицо, раздавшуюся талию, одрябшие руки, на яркие юбки, метущие помои и навоз на подмостках, вздохнула:

— Что, опять любовь, Лавиния?

— Сцинка. Нельзя жить без любви.

2.6 Ксандро

Вернулись в дом Мадам. Зайдя с чёрного хода, Лавиния повела Алишу темными коридорами. Шепнула:

— Увидишь его, сама всё поймёшь.

Остановились на пороге большой прокуренной комнаты. Двери были не закрыты, и они встали за шторой, в тенёчке.

Внутри, вальяжно раскинувшись в потертых креслах, сидело трое мужчин.

— Упитанные, как коты. Аж лоснятся. Балуешь? — шепнула Сцинка. — И как, спрос есть?

— Отчего же не быть? — пожала плечами Лавиния. — Мадамы, правда, всё больше днём приезжают. Тихонечко. С чёрного ходу. Кареты оставляют у торгового павильона, в накидочку с головой, и пешком юрк сюда. Так что вечерами у мальчиков моих работы нет. Отдыхают.

— Жизнь вольготная, — покачала головой Сцинка. — Где ты их вообще взяла?

— Подобрала вовремя, пока другие не смекнули и не увели. Вот, Ксандро, например, — Лавиния привздохнула. — Алиша, выбирай любого. Только не его. Это мой. — Она вздохнула ещё раз. — Смотрю и таю, как масло на сдобной булке.

— Сытая пора настала. Ты этих булок, смотрю, немало стрескала, — Алиша со спины ухватила подругу за нависающий поверх тесного корсета жирок.

— Ай, — взвизгнула Лавиния, — я хоть на женщину похожа, а ты как ослица мосластая.

— Повтори-ка, кто я?

— Шакалиха. Гиена пустынная.

Алиша разозлилась, сильнее ткнула подругу, так, что их возню услышали.

— Барышни к нам, что ль, пожаловали? — отозвался тот самый Ксандро. — О, так это наша Мадам! — Он приподнялся. — Неужели с гостьей?

Пока они не вышли, Алиша шепнула.

— Подумай, Лавиния. Сослужу тебе службу. Вот этого твоего, отъевшегося, прирежу, и одной головной болью у тебя будет меньше.

— Алиша!

— Не могу же я всех молодых, красивых девок в округе перерезать? Да у тебя и золотых не хватит.

— Не смей его тронуть, — прошипела Лавиния, вытолкнув Алишу на свет.

— Да, мальчики, я это. С гостьей. Вот, привела вам, встретьте хорошенько.

Алиша осмотрелась. Подскочившего Ксандро сразу отпихнула. Подошла к сутулому мужчине, оставшемуся в кресле. При её приближении он поднялся.

Сцинка втянула воздух, растопырив ноздри, похлопала мужчину по груди. — Шкурник?

— Как узнала? — мужчина удивился. — Кожу выделывал, это правда.

— По запаху.

— Сколько раз уже мылся, — мужчина озадаченно понюхал свои руки, посмотрел на Лавинью. Та только покачала головой. Дескать, не обращай внимания. Алиша продолжила.

— И что здесь? Разорился?

— Так и есть, госпожа, разорился. Клиент ушёл. Поставщик ещё цены задрал.

— Скота-то всё меньше, — Сцинка кивнула понимающе. — А здесь, значит, пригрели?

— Не обижают, госпожа. Жаловаться грех.

Алиша кивнула ещё раз, повернулась ко второму, уже заранее вскочившему и поджидающему её. Подходить не стала.

— А ты вор, сразу вижу. Пальчики так и бегают.

— Так, нервничаю, госпожа.