Книга Остались одни. Единственный вид людей на земле - Крис Стрингер

Но на подходе были и новые генетические исследования, которым предстояло оказать большое влияние на науку. В 1982 году я узнал об исследовательской работе, проведенной на базе особого типа ДНК, которая находится вне клеточных ядер, в митохондриях – крошечных тельцах, обеспечивающих клетку энергией. Вероятно, эти тельца ведут свое происхождение от свободноживущих бактерий, так или иначе попавших внутрь некоей примитивной клетки и затем прижившихся там. В ходе коэволюции между хозяином и жильцом было достигнуто взаимовыгодное согласие, и бактерии-вселенцы превратились в митохондрии, неотъемлемые клеточные органеллы, имеющиеся в каждой клетке у большинства организмов. У человека митохондрии материнской яйцеклетки клонируются, и, таким образом, яйцеклетка, став первой клеткой будущего потомка, передает свои митохондрии всем остальным его клеткам; митохондрии отцовских сперматозоидов при оплодотворении, по всей видимости, наследуются в ничтожном количестве или не передаются вовсе. Это означает, что по митохондриальной ДНК (мтДНК) можно проследить эволюцию по материнской линии (то есть от матери к дочери), так как мужская мтДНК потомкам не достается. Темпы мутаций у этого типа ДНК существенно выше, чем у обычной (ядерной) ДНК, что, как мы увидим позже, позволяет изучать эволюцию на коротких интервалах. Ранние работы на человеческих митохондриях выглядели многообещающими, они демонстрировали низкую вариабельность и сравнительно недавнее происхождение, однако картина географического распределения мтДНК не слишком ясно указывала на место происхождения. К 1986 году до меня уже не раз доходили слухи, что есть какие-то потрясающие новые данные по мтДНК и вскоре их опубликуют, и вот они, год спустя, наконец объявились. После этой публикации споры вокруг недавней человеческой эволюции уже никогда не будут прежними. Эпохальная работа появилась в журнале Nature за авторством Ребекки Канн, Марка Стоункинга и Алана Уилсона – и впервые проблема происхождения современного человека заняла место на первых полосах газет и журналов.

Милфорд Уолпофф, архитектор мультирегионализма, держит череп Homo erectus с острова Ява

Авторы работы изучили около 150 типов современной человеческой мтДНК со всего мира и установили различные ее вариации (мутации). С помощью компьютерной программы из всей этой совокупности была сконструирована крона эволюционного древа, а затем самым “экономичным” способом (то есть каждый раз выбирался вариант с наименьшим числом мутаций, в том числе и параллельных) были созданы гипотетические предки ныне живущих типов мтДНК. Аналогичным образом программа связала между собой этих предков в каждом поколении, в конце концов протянув последовательность до одного гипотетического предка всех ныне живущих типов. Распределение предковых типов мтДНК указывало, что этот единый общий прапредок жил в Африке, а число мутаций, накопившихся со времени его существования до сегодняшнего дня, давало датировку – 200 тысяч лет назад.

Так родилась знаменитая теперь “митохондриальная Ева”, или “счастливая матерь” (потому что общим митохондриальным предком могла быть, очевидно, только женщина). И в этих результатах содержалось безусловное свидетельство недавнего африканского происхождения современного человечества: оно указывало, что расселение людей из Африки произошло сравнительно недавно и что эти выходцы из Африки, несущие свою характерную мтДНК, заместили все древние человеческие популяции, населявшие к тому времени планету.

Вскоре появилась и серьезная критика этой работы. Было, в частности показано, что использованные компьютерные программы могут на основе введенных данных построить тысячи эволюционных деревьев, столь же экономичных, как и опубликованное в статье, и далеко не все они уходят корнями в Африку. Более того, некоторые критики указали на проблемы калибровки при датировании времени жизни “митохондриальной Евы”, а другие поставили под вопрос качество взятых для исследования образцов современной мтДНК (например, выяснилось, что часть якобы африканских образцов на самом деле были афроамериканскими). В результате мультирегионалистам удалось – по крайней мере, на какое-то время – отбиться от результатов, полученных при исследовании мтДНК, объявив их нерелевантными или ошибочными. И в очередной раз заявить, что единственно надежная основа реконструкции происхождения человека – это окаменелости (и их интерпретация самими мультирегионалистами).

Тем не менее эти генетические результаты отлично согласовывались с гипотезой недавнего африканского происхождения, которую такие специалисты, как Гюнтер Бройер из Гамбурга и я сам, разрабатывали именно на основе окаменелостей. Гюнтер не считал, что Homo sapiens обязательно должен быть сравнительно новым видом, он скорее склонялся к идее, что уже после выхода из Африки имела место гибридизация с другими древними людьми, например с неандертальцами. Но так или иначе, нам обоим очень импонировали новые генетические аргументы. Для меня лично они означали, что процесс, в ходе которого “пришлые” сапиенсы замещают местные виды Homo, – отчетливо наблюдаемый на европейском материале, – можно уверенно предположить и для тех регионов, где ископаемая летопись обрывочна, а данные спорны, к примеру на Дальнем Востоке или в Австралазии.

В 1987 году мы с археологом Полом Мелларсом организовали в Кембридже международную конференцию, на которой новейшие палеонтологические и археологические находки были сопоставлены с данными анализа ДНК. Специалистам, пытавшимся угнаться за головокружительными изменениями в привычном ландшафте науки об эволюции человека, пришлось нелегко, а дискуссии порой были чрезвычайно жаркими. Годом позже, во всеоружии этих дискуссий и результатов ДНК, мы с Питером Эндрюсом, моим коллегой из Музея естественной истории, написали для журнала Science обзор актуальной ситуации в нашей науке. Мы изложили две противоречащих друг другу гипотезы – мультирегиональную и недавнего африканского происхождения – и пояснили, какие следствия предполагает каждая из них, то есть каких палеонтологических, археологических и генетических открытий можно ожидать, приняв ту или другую. (Я предпочитаю использовать термин “недавнее африканское происхождение”, НАП, несмотря на популярность термина “Из Африки”. Прежде всего, как нам теперь известно, были и более ранние миграции человека из Африки и поэтому некоторые ученые используют сегодня формулы “Из Африки 1”, “Из Африки 2” и так далее, хотя мы не знаем, сколько раз случались такие выходы. Ну и, кроме того, были, безусловно, и события категории “В Африку”!)

Из нашего обзора следовало, что в целом гипотеза НАП более обоснованна, хотя мы признавали, что археологических данных, особенно по части ископаемой летописи некоторых районов, пока недостаточно для полной проверки обеих моделей. Однако меня потрясли некоторые прямо-таки ядовитые отклики на нашу статью. И кое-кто из анонимных рецензентов (которым научные журналы в обязательном порядке отсылают статьи перед публикацией), и авторы писем в журнал и комментариев, появившихся после выхода нашего обзора, обрушились на наши взгляды с издевками и грубыми насмешками, порой переходившими в личные оскорбления. С некоторыми коллегами – в том числе и с теми, кого я искренне считал друзьями, – отношения были надолго испорчены. В большинстве случаев доброжелательное общение удалось вернуть, но несколько человек так и не смогли понять и простить нас с Питером за экстремальную в их глазах позицию, поддерживающую ересь о митохондриальной Еве.