Книга Стреляй, напарник! - Андрей Белянин

– Ой-ё! Всерьёз же за меня взялись, – не сдержался Тимохин и спросил напрямую: – И чего вы вот дознаваться собираетесь? За что меня задержали? Ордер на мой арест у вас имеется?

– Нам ордер не нужен. Мы шли не тебя арестовывать, а кое-кого другого, – хмыкнул майор, не спеша откинулся на спинку стула и протянул с некоторой иронией: – А ты так, под замес попал. Случайность. Такое бывает. Пришлось взять тебя под нашу защиту.

– Защиту?!

– Да. Защиту, – повторил майор. – Спасибо можешь не говорить. Это наш долг – служить и защищать.

– Вы издеваетесь, что ли?! – Всякое волнение у Тимохина прошло, сменившись невесть откуда взявшейся злостью. – Вы хоть отдаёте себе отчёт, что, притащив меня сюда против моего желания, нарушили российское законодательство и мои конституционные права? Вы нанесли мне психологическую травму, вы разрушили мою репутацию. Вы хоть представляете, что теперь скажут обо мне в офисе? А если меня вообще уволят?!

Майор даже не моргнул глазом, оставаясь невозмутимым, как статуя Давида. И это бесило ещё больше. Тогда Александр переключился на стоящего у стены психолога:

– Вот вы, доктор… кстати, Борменталь – это ваше настоящие имя? Или прозвище, которое вы бесстыже слямзили у Булгакова?

Тот усмехнулся и спокойным, даже каким-то заботливым тоном ответил:

– Александр Васильевич, вам лучше всего сейчас успокоиться. Поверьте, злостью, грубостью и нахрапом вы ничего не добьётесь. В ваших же интересах провести с нами конструктивную беседу. Повторяю, именно беседу. Это позволит составить планы о вашем дальнейшем статусе и наших действиях относительно вас. Поэтому вздохните поглубже, подумайте о чём-то приятном и просто постарайтесь без всяких эмоций выслушать наши вопросы и так же спокойно на них ответить.

Взгляд доктора гипнотизировал, мягкий голос убаюкивал, изгоняя злость, сменяя её какой-то лёгкой беззаботностью. Александр почему-то стал воспринимать своё нахождение в допросной как некую досадную ерунду, не стоящую серьёзных переживаний. По примеру майора он откинулся на спинку стула, закинул ногу на ногу, сцепил на колене руки в замок и постарался максимально расслабиться.

– Что ж! Беседа так беседа. Валяйте, спрашивайте. Но сперва, будьте любезны, гражданин майор, напомните, как ваша фамилия? А то я только первые две буквы помню – «Су», но как-то неудобно величать вас на китайский манер.

– При вашем состоянии большое везение, что вы вообще хоть что-то помните.

– Ого! Уже на «вы». А ведь в начале беседы вы мне тыкали.

– Приношу свои извинения. – В голосе майора, однако, раскаяния не слышалось. – Фамилия моя Сулинов, зовут Анатолий Викторович. Теперь, если все условности соблюдены, можем приступить непосредственно к разговору.

– А как же доктор? – прервал его Саша. – Разве он не представится полностью?

Майор нахмурился, а психолог поспешил вмешаться:

– Борменталь, этого вполне достаточно. И кстати, вы правы, это псевдоним, взятый из повести Булгакова.

– Так отчего всего лишь доктор? Могли и профессором Преображенским назваться.

– Увы, я довольно скромен и считаю себя пока недостойным такой чести.

– Так! Вы уже закончили обмен любезностями? – прорычал майор, теряя терпение.

– Вполне, – снизошёл Александр. Ему понравилось, что бастион невозмутимости дал слабину. – Я готов, спрашивайте.

Сулинов смерил его строгим взглядом, как бы проверяя, действительно ли тот готов, и, вновь облокотившись на стол, приступил к делу:

– Гражданин Тимохин, – назвав Сашу по фамилии, он давал понять, что игры кончились, началась официальная часть, – что вы помните о моменте вашего задержания?

– Так всё-таки «задержание», а говорили, что ловили другого, а меня типа под защиту взяли. Ага?

– Отвечайте на поставленный вопрос! – Майор Сулинов перешёл на тон, отбивающий всякое желание пустословить.

– Хорошо-хорошо! Про моё задержание я почти ни… э-э-э… хм… ничего не помню. Воспоминания обрываются на том, как вы, Анатолий Викторович, подошли ко мне со своими ребятами. Дальше всё, финиш. Пустота. Провал в памяти, как будто меня по башке звезданули. Кстати, может, так и было, может, вы применили по отношению ко мне рукоприкладство?

– Нет, вас никто не бил.

– Тогда почему же я…

– Следующий вопрос, – прервал его майор. – У вас довольно распланированная, однообразная жизнь разъездного офисного сотрудника. Но припомните, в последний месяц не происходило ли с вами каких-нибудь странностей, выбивающихся из общей картины?

– А что вы называете странностями? – опешил Тимохин.

– Да всё что угодно. Всё, что выбивается за рамки вашего повседневного уклада.

Саша примолк. До него всё ещё не доходило, о каких странностях его спрашивают. Что может выбиваться из его уклада? Прилёт инопланетян? Встреча в бассейне с Несси? Или пикник в парке «Аркадия» со снежным человеком?

– Анатолий Викторович, – вмешался доктор Борменталь, видя Сашины затруднения, – позвольте, я кое-что уточню.

Майор кивнул. Психолог, приблизившись, присел на краешек стола и, глядя сверху вниз в глаза гостю, заговорил доверительным тоном:

– Александр, постарайтесь припомнить, быть может, за последний месяц вам довелось общаться с незнакомым человеком, после разговора с которым у вас случились провалы в памяти, или возникло ощущение, похожее на опьянение, или какое-то иное состояние, скажем так, одурения. Постарайтесь, вспомните.

– Одурения? – хмыкнул Саша. – С моими клиентами пообщаешься, так там и одурение, и опьянение, и помутнение рассудка получишь.

– Но всё же подумайте, – мягким тоном продолжил Борменталь. – Ведь ваши клиенты вам давно знакомы и уже привычны. А вот кто-то новый, ранее не встречавшийся…

– Кто-то новый? Да так с ходу и не скажешь. При нашей работе всякого насмотришься, есть старые клиенты, появляются и новые. И со всеми ними приходится общаться. А там уж от человека зависит, дуреешь ты от его болтовни или…

– А вы не торопитесь. Подумайте ещё.

Саша склонил голову, прикрыл глаза и начал копаться в памяти, стараясь самым честным образом выполнить просьбу доктора. «Где? Когда? С кем?» – спрашивал он себя, перебирая в памяти события прошедшего месяца. Но память, как зависший компьютер, выдавала только фрагменты работы, работы и снова работы. Открыв глаза, он успел заметить, как доктор, прищурившись, смотрел на его живот. Поймав Сашин взгляд, Борменталь тут же отвёл глаза в сторону и поморгал, словно его ослепило солнечным зайчиком.

– Итак! Вы что-то вспомнили? – всё тем же мягким тоном спросил он.

Александр не ответил. То, как буравил его взглядом психолог, напомнило ему утреннюю сцену на пляже. Точнее, встречу с парнем на «опеле». Тот тоже во время короткого диалога уставился на его живот и даже запнулся в этот момент. Вряд ли Тимохин был так уж беспощадно красив. Живот у него вполне обычный. Не пресс, что был раньше, но и не пивное пузо. Зачем же пляжный стукачок… А собственно, почему он мысленно назвал его именно стукачом?