Книга Режиссер и актеры. Как снимать хорошее кино, работая вместе - Джудит Уэстон

6. «В начале сцены он нервничает, потому что она опоздала. Когда она приходит, он чувствует облегчение, но затем разочарование, потому что денег у нее нет. Затем он начинает подозревать, что она может что-то скрывать».

Такое подробное описание реакций и эмоций, которые, по вашему мнению, должен испытывать персонаж в кадре, я называю эмоциональной картой.

Картирование эмоционального рельефа персонажа — это мой личный термин для того, что обычно называется пояснением или психологическим разбором роли. Топография эмоций, или подробное разъяснение психологии, в быту повсеместно сходит за понимание сценария.

Поначалу эмоциональные карты кажутся довольно безобидными. Вы, возможно, задаетесь вопросом: а что здесь не так? Как еще бы вы описали поведение персонажа? О них все так говорят, разве нет?

И в самом деле, обычные люди в жизни так друг о друге и рассуждают. Это называется сплетничать. В жизни сплетни могут быть безвредны и забавны, но они точно не способствуют продуктивности и могут причинить вред. Сплетничать о персонажах, то есть заниматься картированием их эмоционального рельефа или разбором их психологии, также в лучшем случае пустая трата времени.

Столько проблем создают эмоциональные карты! Обычно они нудны и затянуты. Но режиссер всегда должен думать об экономии времени. Лучше всего актеры откликаются на указания: короткие и по существу. Поэтому моя задача — научить вас более коротким и компактным методам выявления образа персонажа, чем витиеватые эмоциональные карты.

Эмоциональные карты почти всегда являются поверхностным анализом сценария — не более чем пережевывание и отрыжка сюжетных линий и диалогов. Когда актеры пытаются следовать эмоциональной карте, игра вырождается до уровня детской задачки по соединению точек на листке бумаги, становится фальшивой и предсказуемой. Сцена не может плавно развиваться, так как в ней нет главного сквозного действия.

Сквозное действие — это способ актера установить мысленную связь с эмоциональными реалиями персонажа. Одним из ключей, которые актеры используют для подключения к связующей или главной теме персонажа, является задача или простое намерение. Я подробнее остановлюсь на намерениях и задачах (их также можно назвать потребностями) позже. Если кратко, то задача — это то, что персонаж хочет получить от другого персонажа, а намерение — какие действия он по этому поводу предпринимает.

Лучшую службу актеру режиссер может сослужить, объяснив намерение или задачу персонажа, а не рисуя эмоциональную карту. Я бы с огромным удовольствием привела вам пример того, как это работает. Но раз уж это книга, давайте представим, что эмоциональная карта, которую я обрисовала в подзаголовке этого отрывка, («Он нервничает, потому что она опоздала» и т. д.), и есть существующая сцена. Подумайте, какие цели и намерения могут помочь ее реализовать. (Все, что мы здесь можем, это предложить примеры подходящих задач и намерений. Мы не имеем возможности принять решение, пока не проработаем их с актерами.)

Сейчас у нас нет сценария, как нет и набора фактов, на основе которых можно проанализировать сцену, так что рекомендую ознакомиться со списком «Примеры простых целей» в Приложении. Давайте пока возьмем два возможных варианта интерпретации воображаемой сцены. В первом варианте предположим, что женщина не виновата в пропаже денег, и мужчина просто срывает на ней недовольство. Пользуясь этой интерпретацией, задачей женского персонажа может быть «сделать так, чтобы он ее обнял», а мужского — «сделать так, чтобы она его ударила». Во втором случае мужчина хочет ей верить, но ей на него плевать, и она, возможно, его предала. В таком варианте развития событий ее задачей может быть «заставить его расплакаться», а его — «сделать так, чтобы она проявила о нем заботу».

Назначение этого простейшего упражнения — всего лишь начать дискуссию о различиях между режиссурой эмпирической, основанной на опыте, в которой присутствует понимание целей и намерений персонажа, и режиссурой итоговой, основанной на интеллектуальном понимании, в которой используются эмоциональные карты. Если за основу для переходов актриса выбирает интеллектуальный анализ, а не опыт, ее выступление отчетливо передает это, становится механическим и вынужденным. Актер принимается за то, что можно назвать «разоблачением», другими словами, начинает показывать зрителю внутреннюю жизнь персонажа, вместо того чтобы ею жить. Режиссер, заинтересованный в получении качественной игры, сделает все возможное, чтобы это предотвратить.

7. «Я вижу персонажа так…»

Рассуждать о персонаже, используя слова «Такой уж он человек», непродуктивно. Это одновременно и общая режиссура, и итоговая.

Так же, как мы не в состоянии выбирать чувства, мы не можем выбирать, кем или чем мы являемся. Просто подумайте про новогодние обещания: иногда люди сами себе обещают, что станут «лучше» или «более решительны». И никогда не становятся, правда?

Если вы когда-либо изучали теорию коммуникации, вы уже знаете, что бессмысленно критиковать чей-либо характер, например, говорить кому-то: «Ты плохой человек». Куда полезней (и точнее) будет сказать: «Ты плохо поступил». Вы даете человеку возможность измениться.

Хотя люди редко меняются, они могут пересмотреть свое поведение, обратить внимание на детали. Вернемся к нашему примеру с новогодними обещаниями. Человек может твердо решить в будущем писать больше благодарственных открыток и в конце года почувствовать себя «лучшим» человеком. Наш нерешительный друг может подумать о поиске информации на тему принятия решений. Все хорошие книги по самосовершенствованию полны практических заданий. Те же, что призывают читателя иметь больше самоуважения, скорее плохи, нежели бесполезны. Они только добавляют груз неуверенности в себе и напряжения к и без того тяжкой ноше читателя.

Таким же образом актер, пытающийся быть «таким, каков уж есть персонаж», обычно показывает только напряженность и неуверенность в себе. Игра превращается в тяжелую обязанность, в крест, который надо тащить. Персонаж становится неким подобием платоновского идеала[4], которому, по ощущениям актера, он обязан соответствовать или которым должен стать. Мне не нравится даже фраза «в образе», так как звучит она мертво.

Режиссеру вместе с актером надо разобрать их идеи относительно персонажа на серию заданий, отталкиваясь от которых можно играть. Для этого требуется проницательность и знание человеческого поведения, а еще время. Работа актера — перевести итоговые указания режиссера в играбельные задания. Но если актера все время закидывают новыми комментариями, особенно за секунду до того, как камера начнет снимать, то у него может просто не хватить времени на перевод. Таким образом, если режиссер сразу даст все дельные указания, это сильно поможет делу.