Книга Блуждающая Земля - Лю Цысинь

Но жизнь продолжалась, и даже в этой жестокой, ужасающей реальности искры любви иногда еще вспыхивали. Во время двенадцатого восхождения к афелию, пытаясь снизить напряжение в обществе, Коалиция неожиданно возродила Олимпийские игры после двухсотлетнего перерыва. Во время этих игр я принял участие в ралли на снегоходах. Мы стартовали в Шанхае и промчались на своих снегоходах по замерзшей поверхности Тихого океана до Нью-Йорка.

После выстрела из стартового пистолета больше ста снегоходов ринулись через замерзший океан, мы мчались по льду со скоростью двести километров в час. Сначала я все время видел кого-нибудь из своих соперников. Однако через два дня они все исчезли за горизонтом, отстали от меня или опередили меня.

Сияния Двигателей Земли уже не было видно у меня за спиной, и я несся к самой темной части планеты. Моим миром было бескрайнее, звездное небо и лед, простирающийся во всех направлениях до самого конца Вселенной – возможно, это и был конец вселенной. И в этой вселенной бесконечных звезд и бесконечного льда я был один! Когда на меня обрушилась лавина одиночества, мне захотелось плакать. Я мчался так, будто от этого зависела моя жизнь. Завоюю ли я место на пьедестале почета, не имело значения: мне необходимо было избавиться от этого ужасного одиночества раньше, чем оно убьет меня. В моем воображении противоположного берега больше не существовало.

В этот момент я увидел силуэт фигуры на фоне горизонта. Подъехав ближе, я понял, что это женщина. Она стояла рядом со своим снегоходом, ее волосы развевал ледяной ветер. Как только наши пути пересеклись, стало ясно, что остаток наших жизней определен. Ее звали Ямасаки Кайоко, и она была японкой. Команда этой женщины стартовала за двенадцать часов до нашей, но ее снегоход провалился в трещину во льду, одна лыжа сломалась. Помогая ей починить лыжу, я рассказал ей о том чувстве, которое охватило меня недавно.

– Я чувствовала себя точно так же! – воскликнула она. – Словно я одна во Вселенной! Знаешь, когда я увидела тебя вдалеке, это было все равно что наблюдать восход Солнца.

– Почему ты не вызвала спасательный самолет? – спросил я.

Она подняла свой маленький кулачок.

– Эта гонка олицетворяет силу человеческого духа, – заявила она с твердостью, так характерной для японцев. – Мы должны помнить, что Земля не может позвать на помощь во время странствия по космосу.

– Ну, теперь нам придется вызвать помощь. Ни у кого из нас нет запасного полоза, поэтому твой снегоход починить невозможно.

– Почему бы мне не сесть к тебе на заднее сиденье? – предложила она. – То есть если ты не стремишься занять призовое место.

Я действительно не стремился, поэтому мы с Кайоко совершили долгое путешествие через замерзший Тихий океан вместе.

Миновав Гавайи, мы увидели на горизонте проблески света. На этом бескрайнем ледяном просторе, освещенном крошечным Солнцем, мы отправили заявление о заключении брака в Министерство гражданских дел Коалиции.

К тому времени, когда мы добрались до Нью-Йорка, олимпийские судьи устали ждать, упаковали свои вещи и уехали. Но чиновник из муниципального Бюро гражданских дел стоял и ждал нас. Он поздравил нас с вступлением в брак, а потом приступил к выполнению своих служебных обязанностей. Взмахом руки он создал голограмму, усеянную сотнями тысяч точек. Каждая точка обозначала пару, зарегистрировавшую брак в Коалиции за последние несколько дней. По причине суровых условий окружающей среды по закону только одна из трех пар новобрачных получала разрешение на рождение ребенка. Это право определяла лотерея. Глядя на тысячи точек, Кайоко долго колебалась, перед тем как ткнуть пальцем в одну точку посередине.

Когда точка стала зеленой, она запрыгала от радости. Я не был уверен, как отношусь к перспективе завести семью. Если я произведу на свет ребенка в эту эру страданий, станет это благословением или бедствием? По крайней мере, чиновник был несказанно счастлив. Он сказал нам, что это большая радость, когда пара получает зеленую точку. Он достал бутылку водки, и мы втроем по очереди пили из нее за продолжение человеческой расы. За нашими спинами слабый свет далекого Солнца золотил статую Свободы. Перед нами давно покинутые небоскребы Манхэттена отбрасывали длинные тени на неподвижный лед нью-йоркской гавани. Я чувствовал себя пьяным и сознавал, что по моим щекам текут слезы.

Земля, моя странствующая Земля!

* * *

Перед тем как мы расстались, чиновник вручил нам ключи и икнул.

– Они от выделенного вам дома в Азии. Теперь отправляйтесь домой. Спешите в ваш чудесный новый дом!

– Насколько он чудесный? – холодно спросил я. – Подземные города в Азии опасны, но, разумеется, вы, жители Запада, об этом не знаете.

– Мы скоро столкнемся с нашей собственной уникальной угрозой для жизни, – ответил он. – Земля вскоре пролетит сквозь пояс астероидов, а Западное полушарие обращено к нему.

– Но мы уже проходили через пояс астероидов во время нескольких последних орбит. Это не очень опасно, разве не так?

– Мы прошли лишь по краю пояса астероидов. Космический флот, конечно, мог с этим справиться. У них есть лазеры и ядерное оружие, чтобы убрать небольшие камни с траектории Земли. Но на этот раз… – Он помолчал. – Разве вы не смотрели новости? На этот раз Земля пройдет прямо через середину пояса! Флот справится с мелкими камнями, а вот крупные…

Во время обратного перелета в Азию Кайоко повернулась ко мне и спросила:

– Эти астероиды очень большие?

Мой отец был одним из офицеров Космического флота, которым поручено отклонять в сторону и уничтожать астероиды. Поэтому, хотя правительство прибегло к обычному замалчиванию этой проблемы в средствах информации, у меня было некоторое представление о том, что произойдет. Я рассказал Кайоко, что некоторые астероиды на нашем пути размером с гору; даже пятидесятимегатонные термоядерные бомбы способны лишь оставить зарубку на их поверхности.

– Им придется применить самое мощное оружие из арсенала человечества, – таинственно прибавил я.

– Ты имеешь в виду бомбы из антиматерии? – спросила она.

– А что еще это может быть?

– Какова дальность полета кораблей флота?

– В настоящее время их дальность ограничена. Отец говорил мне, что она достигает примерно полутора миллионов километров, – ответил я.

Кайоко тихонько пискнула.

– Значит, мы сможем это увидеть!

– Лучше не смотреть.

Но Кайоко все равно посмотрела, и без защитных очков. Первая вспышка от взрыва бомбы из антивещества дошла до Земли из космоса вскоре после нашего взлета. Именно в этот момент Кайоко любовалась звездным небом за окном. Вспышка ослепила ее больше, чем на час, а глаза оставались красными и слезились потом еще больше месяца. После ужасных мгновений этой вспышки, от которой кровь застыла в жилах, снаряды с антивеществом продолжали бомбить астероид. Слепящие вспышки взрывов пульсировали в абсолютно черном небе, словно огромная орда папарацци напала на планету, а она от них лихорадочно отбивается.