Книга Размышления русского боксёра в токийской академии Тамагава - Семён Афанасьев

Глаза подруги были заплаканными, через её рёбра шла в несколько слоёв наложенная плотная повязка.

– Что с тобой случилось?! – взвился на месте Сумоист, несмотря на свои более чем значительные габариты. – Только не говори, что это он… – Судя по опущенному взгляду Манны, имел место именно то, о чём он в первый момент и подумал.

– Так, молодые люди, – школьный доктор хлопнул себя по коленям, разряжая общее напряжение. – С моей стороны, вам тут делать нечего. Такуми, никаких саун, горячих ванн и любых подобных процедур на ближайшие две недели. Проводишь Ямаути до дома?

– Да, – уверенно кивнул парень, подавая девочке руку. – Мы рядом живем, как раз в одну сторону шагать.

* * *

– …в общем, ты когда упал, я подумала – сейчас глаза ему выцарапаю. – Закончила свой рассказ Манна уже на улице, когда они с Такуми шли, наплевав на всё и взявшись за руки. – А он мне в ответ как зарядит… Дыхание вышибло. Ребро треснуло. Концентратор, кстати, перед диагнозом выдал какую-то чушь о временном прерывании нейроконтакта.

– И мой отключался! – удивлённо заметил Сумоист, чтоб сказать хоть что-то. – Я думал, случайный сбой! Вроде же новое поколение, должен работать на всех режимах, не разрывая контакта?

– Что думаешь делать дальше? – нарушила повисшее было молчание девочка.

– Сейчас к тебе зайду, – многозначительно улыбнулся парень. – У тебя же в это время дома никого?

– Мне шевелиться больно, – пожаловалась Манна, аккуратно приподнимая локоть и кивая в сторону собственных рёбер. – Не знаю, как тебя ублажать… Ладно! Попробую что-то придумать! – тут же поправилась она при виде мгновенно огорчившегося товарища. – Но я не о том. Не изображай из себя Тормоза, тебе не идёт. Я не о том сейчас спросила.

– Нет, исподтишка мстить не буду. – Тут же правильно понял подругу Сибасаки. – Недостойно это. А вот уроки из случившегося по максимуму извлеку, – серьёзно продолжил он. – И когда я пойму, в чём именно ему уступаю, то уже по всем правилам, законно, отвечу. А месть в горячке недостойна самурая, – вроде бы шутливо продекламировал он, с тревогой косясь на подругу, периодически сводящую брови от толчков боли в боку.

* * *

Ни хрена я не доктор наук; по крайней мере, тут. Школьник и есть, и это в лучшем случае. Причём, не самый выдающийся из них.

Мелкая деталь: этот перстень, выполняющий роль портативного вычислительного центра, имеет более трёх десятков назначений. А если сказать точнее, так это я досчитал до тридцати, а потом просто бросил считать. Пульс, давление артериальное, давление венозное, химические процессы на сетчатке глаза…

Смешно, но именно на эту тему я готовился защищать докторскую диссертацию. И, кстати, в моём распоряжении были все аппаратные возможности Союза по теме.

Вот они в сумме не шли ни в какое сравнение с этим отдельным микробом, потому что этот смешной перстенёк кроет весь мой диссер, как бык овцу.

Наверное, мои ощущения ещё можно сравнить с самым первым рыбаком, придумавшем лодку. Вот выгреб он на середину озера, допустим; затем нырнул со своего плавсредства – и достал какой-нибудь камень со дна реки в том месте. Знаменуя таким образом новую техническую эру.

А потом попал первый рыбак человечества хоть и на Северный Флот; и там увидел, каким ещё бывает железо. Включая подводные лодки.

Вот это примерно и есть я, сейчас и тут.

Домой, разумеется, из школы сразу не поехал.

С временной задержкой, под чутким управлением нейроконцентратора, в голове стали сами собой всплывать вперемешку то личные воспоминания, то целые информационные блоки на отстранённые темы.

Поэтому я направился в подобие миниатюрной рощицы, на берегу такого же крошечного озера. По счастью, никого больше тут не было.

Через два часа колупания в окошках, выдаваемых колечком прямо на глазной нерв, я выяснил: теоретически, прибор может помогать управлять всем организмом, от сердцебиения и дыхания до гликогенолиза в мышцах и управления сатурацией (другое дело, что, с моей точки зрения, такие костыли нормальному организму не нужны).

Впечатлял сам факт существующего технического уровня.

Попутно, это подобие микротелефона в кармане оказалось прибором с гораздо более широким спектром функций. Когда оно начал взвизгивать, методом тыка я разобрался и с ним: чего оно только не делает…

В общем, вопросом номер один в адаптации стало сокращение разрыва между мной и местной техникой.

Для примера: это связное устройство (назвать его после всего телефоном – язык не поворачивается) предоставляет доступ сразу и к голосовой связи, и к видео сигналу, и к каналам передачи данных… Плюс что-то ещё я мог упустить.

Поддавшись исследовательскому зуду, я разбирался с доставшимся в наследство смартом два часа. Думал, что всё понял. Похвалил себя и даже местами обрадовался собственной сообразительности.

А потом зашёл по иконке в магазин приложений – и увидел, что, убив пару часов, не овладел техникой даже на процент. Самые первые попавшиеся под руку приложения давали возможность отслеживать самолёты и корабли в режиме реального времени по всему миру, диктовать своим голосом текст местному аналогу пишущей машинки (да, есть и такое внутри), следить за показаниями собственного организма (включая тренировочный процесс) и многое, многое другое.

А всего тех приложений было под шестизначное число. Многие вообще шли бесплатно.

Похоже, овладевать местной техникой надо по аналогии с обучением в школе – ежедневно, посвящая этому несколько часов. Тут, кстати, такая или подобная техника вон у каждого ребёнка в руках. Значит, индивидуальный уровень управления ею в среднем высок…

Мой мозг был близок к кипению, когда я наконец сделал то, что давно следовало: «Если устал от нагрузки на интеллект, меняй её на физическую».

Судя по прошедшему времени и по появившемуся везде народу на дорожках, занятия в данном заведении закончились.

Соваться в учебные корпуса и искать свой ранец (или что тут у них вместо школьного портфеля) я не стал. Если он на месте – то и до завтра никуда не убежит.

Вместо этого, продышавшись на два-три такта, через всё тот же смарт воспользовался новым ресурсом и проложил маршрут до своего дома. Затем неторопливой рысью припустил в направлении собственного места жительства.

Тело, кстати, досталось так себе. Я в четырнадцать лет был сильнее, чем оно в шестнадцать с лишним.

Судя по тому, как здесь могут дать ногой по мордасам, в форму надо возвращаться поскорее. Да и не люблю я больше так ничего, как бокс, если честно… Говоря прагматично, ни одно другое достижение цивилизации столько тысячелетий не выдержало. А вот кулачный бой – да, он всегда с нами. Только в разных местах – под разными названиями.

* * *