Книга Жестокие игры - Джоди Пиколт

— В ванной.

Джек отвернулся к раковине. Он всего лишь нанятый работник. Пусть старик сам объясняет, что произошло.

Но Эдди об этом даже не спросила. Похоже, сам факт, что отец зашел в кухню, несказанно ее обрадовал.

— Как ты себя чувствуешь?

— Как человек, которому не дают отдохнуть, потому что кое-кто внизу тарахтит посудой.

Эдди погладила его по руке.

— Мне следовало предупредить Джека, что ты дремлешь наверху.

Дремлет? Скорее уж спит беспробудным сном!

— Джек, если у тебя появится минутка… В зале есть столики, с которых нужно убрать.

Джек кивнул и взял пластмассовое ведро, куда складывали грязную посуду. Когда он вошел в зал, сердце его учащенно забилось. Интересно, сколько еще должно пройти времени, чтобы он перестал ощущать на себе любопытные взгляды? Но в закусочной никого не было.

Облегченно вздохнув, Джек убрал со стола, потом направился к стойке бара. Он опустил чашку с кофе в ведро и протянул руку за полной тарелкой — еда остыла, к ней никто даже не притронулся. Картофель фри и чизбургер с дополнительной порцией огурчиков. Кто-то заплатил за еду, но не попробовал и кусочка.

Джек умирал с голоду. Завтрак в тюрьме он пропустил, потому что готовился к освобождению. Он огляделся. «Никто не узнает».

Он схватил горсть картошки и запихнул ее в рот.

— Не смей!

Он замер. За его спиной стояла Эдди. Лицо ее было белым от гнева.

— Не смей трогать ее еду!

Джек непонимающе смотрел на хозяйку.

— Чью еду?

Она молча развернулась, оставив его мучиться неизвестностью.

В пятнадцать лет Томас Макфи знал, что расцветет позже. По крайней мере, он чертовски на это надеялся, потому что когда ты недомерок с цыплячьими ручками — период полового созревания приятным не назовешь.

Да и учеба в девятом классе не сулила ничего хорошего. После экзамена по истории средних веков в прошлом семестре Томас решил, что старшие классы — современное воплощение тяжелых испытаний. Выживают сильнейшие, которые потом поступают в Дартмут или колледж Колби-Сойер, чтобы играть в лакросс. Остальные остаются на обочине — им суждено всю жизнь провести в качестве зрителей.

Но сегодня, стоя на Мейн-стрит после уроков, продрогнув до костей, Томас думал, что Челси Абрамс может захотеть поболеть за неудачника.

Челси была не просто девочкой. Она была умной, красивой, и на уроке по информатике, куда она ходила вместе с Томасом, в ее волосах играли солнечные лучики. Она не тусовалась ни с группой поддержки, ни с зубрилами, ни с умниками. Она дружила только с тремя девочками, включая Джиллиан Дункан, чей отец владел половиной города. Ну и что, что они одевались немного странно, практически во все черное, и обматывались шарфами, — нечто среднее между уродливо раскрашенными готами, которые околачиваются в обкуренных гадюшниках, и поклонницами цыганщины? Томасу лучше других было известно, что внутреннее содержание намного важнее внешнего антуража.

Неожиданно из-за угла показалась Челси с подругами. Даже Джиллиан Дункан шла с ними — в школу она не ходила, сказалась больной, а сейчас волшебным образом выздоровела, встала с постели и вышла на улицу. Изо рта Челси вырывались облачка пара, и каждый принимал форму сердца. Томас встряхнулся и подошел к ней.

Он почувствовал, что ее волосы пахнут корицей, и от этого запаха у него закружилась голова.

— Ты знаешь, что в алфавите все буквы перепутались? — спросил он, словно продолжая начатый разговор.

— Что-что? — удивилась Челси.

— Буквы перепутались. «Т» и «Я» должны стоять рядом.

Девчонки захихикали, а Джиллиан Дункан спросила, точно отрезала:

— Трудно, наверное, быть дебилом? — Потом взяла Челси под руку. — Идем отсюда.

Томас почувствовал, как краска стыда заливает шею. Только не это! Подруги потянули Челси за собой, и он остался один посреди улицы. Оглянулась она или просто поправила ремни рюкзака? Когда девочки переходили улицу, Томас слышал, как смеются ее подружки. Но сама Челси не смеялась.

Кое-что это да значит!

Чарли Сакстон каждый день ел на обед бутерброд с арахисовым маслом, хотя терпеть его не мог. Он поступал так потому, что по какой-то причине его жена Барбара решила, что муж любит арахисовое масло, и каждое утро неизменно заворачивала ему на работу эти бутерброды. Ко Дню святого Валентина она купила крошечные сахарные сердечки с надписями и вот уже целый месяц прикрепляла по одному на мягкий белый хлеб. «Горячая штучка!», «Без ума от тебя!» Чарли поддел сердечко ногтем и прочел вслух написанное на нем послание: «Поцелуй и признайся».

— Только не меня, шеф. Мои губы на замке. — Секретарь участка протиснулась к нему в кабинет и протянула пластиковую папку. — Знаете, меня умиляет, когда мужчина, которому за сорок, смущается. Вот. Только что передали по факсу.

Она закрыла за собой дверь, Чарли вытащил из папки бумаги и принялся просматривать материалы судебного заседания по делу Сент-Брайда. В них указывалось, что его арестовали по обвинению в изнасиловании ученицы, но позже дело переквалифицировали в более легкое правонарушение — сексуальное домогательство.

Чарли позвонил в федеральную прокуратуру Графтона и попросил пригласить к телефону прокурора, упомянутого в судебных материалах.

— К сожалению, ее сейчас нет, она в двухнедельном отпуске. Может, вам кто-то другой может помочь? — уточнила секретарь.

Чарли задумался. Звонок был судьбоносным. Список преступников, осужденных за сексуальное насилие, — документ общедоступный. Это означает, что любой гражданин может обратиться в полицейский участок и узнать, кто занесен в этот список и где этот человек живет. Сегодня утром список пополнился еще одним именем. Несмотря на все секреты Сейлем-Фоллз, которые были известны Чарли по долгу службы, их городок считался тихим колониальным местечком, где никогда ничего не происходило, — именно за это жители его и любили. Как только до мужского населения дойдут слухи о том, что парень, осужденный за изнасилование, поселился рядом с их женами и дочерьми, разразится настоящий скандал.

Он может спровоцировать лавину или дать Сент-Брайду право трактовать сомнения в свою пользу и пару недель понаблюдать за новым горожанином.

— Попросите перезвонить мне, когда она вернется, — сказал он.

Первой викканскими обрядами увлеклась Джиллиан, когда нашла в Интернете сайты о колдуньях-подростках. Это были не сатанинские обряды, как думали взрослые. И не только любовные заклинания, как думали дети. В основу культа легло верование о том, что земля имеет собственную энергию. Если рассматривать викканство с этой точки зрения, в нем нет ничего таинственного. Разве вы никогда не бродили по лесу и не чувствовали, что воздух звенит? Разве не ступали в снег и не ощущали, как земля пытается отнять тепло тела?