Книга Вчера и завтра - Наталия Полянская

— Слава Богу, — вздохнула Инесса. — Он так все время на меня смотрит, будто съесть хочет.

— Ты шутишь? — удивилась Даша. — Он людей не ест.

— Нисколечко. Такой кабанчик вырос, не то что в рекламе показывают. Там такие лапочки, а у тебя прямо монстр какой-то.

Дарья рассмеялась:

— Всеобщее заблуждение, все вокруг жертвы рекламы. В тех роликах показывают двух-трехмесячных щенков, а не взрослых шарпеев.

— Вот и вводят народ в заблуждение, — кивнула Инесса. — И теперь это заблуждение плотоядно на меня смотрит.

— Ты просто собак не любишь, — отмахнулась Даша.

— Ну, может быть, — согласилась подруга. — Я и кошек не люблю. Рыбок вот люблю, но все никак не соберусь завести аквариум.

— Вот теперь я знаю, что мы с Ники подарим тебе на следующий день рождения, — улыбнулась Даша. — Он большой дока в аквариумах.

— Подарите, — легко согласилась Инесса. — Где, кстати, муженек-то твой?

Даша взглянула на часы: странно, уже почти десять часов. Что-то уж очень сильно Ники задерживается.

— Обещал не очень опаздывать, — пожала она плечами. — Пробки, наверное. Он за город куда-то поехал.

— Понятно, — ответила Инесса. — Вино вот теперь некому открыть.

— Ой, какие глупости! Сейчас я сама открою. — Даша взяла бутылку красного чилийского вина и пошла на кухню.

Хуф все еще грыз кость и, видимо, собирался посвятить этому занятию весь оставшийся вечер.

— Вот глупое животное, — усмехнулась Даша, разыскивая штопор. — Ага, вот он.

Пробка легко вышла из горлышка бутылки, и Дарья отложила ее в сторону. Аромат у вина чудесный, просто слов нет. Даша предпочитала чилийские и аргентинские вина винам Старого Света и не понимала восторгов по поводу французских вин. Французские виноделы очень зависят от капризов природы, вино различных годов может быть настолько разным — от великолепного до отвратительного, — что никогда не знаешь, на что натолкнешься. Да и цены просто задраны до небес. Южноамериканские вина всегда одного и того же класса и качества, чилийские виноградники защищены от капризов погоды, поэтому любая бутылка любого года всегда содержит чудесное вино, нет никакой лотереи, как в случае с французскими винами, и цены на порядок ниже. Лотерей и азартных игр Даша не любила, поэтому предпочитала придерживаться проверенного качества. Пусть снобы разбираются в том, какой год для вина лучше, она же хочет просто быть уверена в том, что в бутылке.

Дарья взглянула на увлеченно хрустящего костью Хуфа, подхватила вино и уже собиралась выйти из кухни, как зазвонил телефон. Она сняла трубку и прижала ее плечом к уху:

— Алло?

— Дарья Владимировна Ларская? — спросил усталый мужской голос.

— Да, это я, — ответила Даша, удивившись официальному тону собеседника.

— Меня зовут лейтенант Каримов. У меня для вас плохие новости.

— Милиция? Плохие новости? — заволновалась Даша. — Магазин ограбили? Какой?

— Какой магазин? Простите, я не понимаю. — Лейтенант помедлил, будто бы собираясь с мыслями. — Николай Семенович Ларский — ваш муж?

— Да, — ответила Даша, почувствовав, как липкая дурнота заполняет сознание. — Что случилось?

— Ваш муж владеет и управляет «бмв» пятой модели с государственным номером ка двести тридцать два у-е? — спросил лейтенант.

— Да, это его машина.

— Он сам водит ее? Или у него есть шофер?

— Нет, он сам за рулем! — выкрикнула Даша. — В чем дело?

— Машина вашего мужа разбилась на семнадцатом километре Новорижского шоссе, — глухо прозвучал голос Каримова.

— Господи, что с ним, что с моим мужем?

— Ваш муж ехал со значительным превышением скорости, видимо, не справился с управлением, и автомобиль занесло, он ударился об отбойник, сломал ограждение и вылетел в кювет, где несколько раз перевернулся и почти сразу загорелся, — монотонно и без эмоций сообщил лейтенант.

— Что с Ники?! — закричала Даша в трубку.

— Водитель скончался до прибытия спасателей, — Дарья слышала каждое слово, но не могла понять, о чем говорит лейтенант.

— Водитель? Водитель?! За рулем был мой муж?!

— Это предстоит установить. Машина горела.

— Горела… Господи! — Даша услышала резкий звук и увидела, что бутылка вина медленно, как в кино, разлетается красными брызгами от удара об кафельный пол. — Но это его машина, он только сам на ней ездит!

— Сочувствую, вероятно, погиб именно ваш муж, — прошелестел голос в трубке. — Нам необходимо, чтобы кто-то опознал тело.

— Т-тело? — Даша смотрела, как растекается красная винная лужа, и не могла понять, о чем это он говорит. — Какое тело?

— У Николая Ларского есть еще родственники в Москве? — обреченно вздохнул лейтенант Каримов.

— Нет.

— Тогда без вас нам не обойтись. Сообщите адрес, и завтра я пришлю за вами машину.

— Завтра?! — выкрикнула Даша в трубку. — Завтра? Вы хотите, чтобы я до завтра думала, погиб мой муж или нет?

— Простите, я не подумал. Я пришлю машину сейчас.

— Не надо, скажите, куда подъехать!

— Хорошо, записывайте…

Даша положила трубку и оглядела кухню: на полу лужа, Хуф сбежал куда-то, в дверях стоит Инесса.

— Дашик, что случилось?

— Случилось? Да… Я не знаю. Нет… Звонили из милиции, машина Ники разбилась. Надо опознать водителя.

— Водителя? Но он же сам водит.

— Я знаю, — поежилась Даша.

— Господи.

— Это не Ники, это точно не Ники, — прошептала Даша.

Эти слова она повторяла как мантру все время, пока такси везло их с Инессой по адресу, названному лейтенантом Каримовым.

Глава 5

Даше раньше казалось, что если и случится с нею такой ужас (а иногда думалось об этом, невольно и страшно, и она спешила как можно скорее отогнать черные мысли), то боль будет такой, что Даша днями и ночами станет кричать и плакать. Она ошиблась. Потеря оказалась настолько громадной, что слез и крика просто не было: им неоткуда было взяться в пустоте.

На Дарью странно смотрели, когда она сухими глазами рассматривала глянцевые, только что отпечатанные оперативные снимки с места аварии. В морг ее не повели, пожалели; туда пошла Инесса и вернулась, судорожно всхлипывая. Даша все это время просидела на неудобном пластмассовом стуле, аккуратно сложив руки на коленях и глядя, как по настенному календарю с изображением крутобокого парусника ползает сонная муха. Но все это — муха, парусник, рыдающая Несси — было бессмысленным, как представление в странном кукольном театре, где за ниточки кукол дергают не люди, а машины.