Книга Узы ненависти - Тата Кит

Прислонившись лбом к прохладному стеклу, закрыла глаза. Голова словно чугунная, видимо, пора ложиться спать. Или, хотя бы, попытаться это сделать.

Встав с пола и закутавшись в одеяло, направилась в постель. Мое внимание привлекло какое-то движение за дверью, будто кто-то возится с замком и не может попасть ключом в замочную скважину. В следующую секунду последовало два щелчка, дверь открылась и на пороге комнаты появился Арчи. Замираю на месте, не дойдя до постели. Из-за освещения в коридоре мне не видно выражение его лица, но в его осанке присутствует то, чего раньше я не замечала — тяжесть и некоторая доля усталости.

Не отрывая от меня взгляда, он закрыл дверь, прислонившись к ней спиной. Так в полной тишине, не отводя друг от друга взгляда, мы простояли несколько минут, каждый думая о своем. Мне не известны его мысли, я даже примерно не могу знать, что в этот момент происходит в его голове, одно я знаю точно — меня это пугает. Опять неизвестность, непредсказуемость, несущие в себе угрозу, опасность. С ним не бывает иначе, по крайней мере, у меня.

За спиной раздался мощный раскат грома, на секунду комнату осветило грозовой вспышкой. Но этой секунды мне хватило для того, чтобы мое сердце замерло, а по телу разлился холод.

Я увидела его глаза.

Сейчас они казались абсолютно черными, пустыми, словно кто-то щелчком пальцев отключил в нем все эмоции и чувства, оставив лишь тьму, которая готова поглотить все живое и светлое не только в нем, но и в тех, кто посмеет взглянуть в эти глаза.

Арчи сделал шаг в мою сторону и остановился, перед тем как сделать следующий. Еще секунду он о чем-то раздумывал и, наконец, направился в сторону кресел. Снял пиджак и бросил его на спинку кресла, в которое затем сел. Достав из кармана брюк сигареты и зажигалку, он закурил. Глубоко затянувшись, мужчина откинулся на спинку и, закрыв глаза, выдохнул клуб дыма, с которым, казалось, выходила и вся его усталость. Секунды тянулись, но он не торопился озвучить цель своего ночного визита. Затем, словно вспомнив, что с ним в помещении еще кто-то находится, он повернул голову в мою сторону и снова затянулся.

— Скинь одеяло, — низкий властный голос, раздавшийся в тишине комнаты, заставил меня вздрогнуть. Подобный тон не приемлет отказов.

Отпустила уголки одеяла, позволяя ему свободно упасть у моих ног. В комнате было прохладно. Оставшись стоять лишь в белой майке и шортиках, обняла себя за плечи и отвернулась в сторону, чтобы не видеть блуждающий по моему телу похотливый взгляд Арчи.

— Подойди ко мне, — снова тот же голос: магнетический, манящий.

Выполнила его приказ, робко сделав первый шаг в его сторону.

— Нет, не так. На коленях, — в хриплом ленивом голосе лёгкая насмешка.

Остановилась, как вкопанная. Внутри начали закипать злость и обида.

Почему ему нужно не просто унизить меня, а втоптать в грязь? Внутренне противившись, сделала еще шаг в его сторону.

— Я сказал — на коленях, — его тон становился жестче, он тоже начинал злиться.

Немного поколебавшись, сделала, как он сказал: медленно опустилась на колени и начала ползти в его сторону, не поднимая взгляда.

В голове была лишь одна мысль — хоть бы в комнату никто не вошел. Я не хочу, чтобы свидетелем моего унижения стал еще кто-то, кроме того, кто сейчас сидит в кресле и упивается им.

Подползла к нему практически вплотную и замерла в ожидании новых команд.

— Ближе, — Арчи не заставил долго себя ждать. Повинуюсь. — Еще ближе.

Он расставил свои ноги шире, тем самым давая мне понять, где именно я должна остановиться.

Встав между его ног на колени, положила руки на подлокотники по обе стороны от него. Арчи потушил сигарету в пепельнице, выдыхая последний клуб дыма мне в лицо. В нос ударил запах сигарет и алкоголя. Должно быть он пьян, раз не приступает к действиям сам, а лишь руководит мной.

Вперив взгляд в его грудь, разглядываю пуговицы на его рубашке. Безмолвно молю только о том, чтобы он не заставил меня делать то, что я хочу делать меньше всего.

— Посмотри на меня, — холодный требовательный тон.

Медленно и нерешительно поднимаю голову и встречаюсь с ним взглядом. В его глазах насмешка и уверенность, в моих отражался лишь животный страх и жажда выжить, пусть даже пройдя унижение и боль.

— Расстегни мне рубашку, — его приказная немногословность отражалась моим внутренним раздражением. Озлобленно начала расстегивать пуговицы, рискуя оторвать их. — Медленней.

Он больно схватил меня за руки, тем самым заставив вовсе остановиться. Затем, все также, не прекращая зрительного контакта, неторопливо положил мои ладони на свою обнаженную грудь. Подушечками пальцев правой руки почувствовала, как ускорялся его пульс под горячей кожей и тугими мышцами.

Арчи начал медленно гладить себя моими руками, водя ими по груди, опускаясь к прессу. Затем снова вёл ими вверх, к своему лицу. Провёл по щекам, вдыхая аромат моих ладоней, которыми я почувствовала колючую щетину. После, подушечками пальцев провёл по контуру своих суховатых губ.

Сглотнула внезапно подступивший к горлу ком. Где-то глубоко во мне начала подниматься непонятная для меня жалость, вытесняющая страх. Своими действиями Арчи напоминал щенка, который, пытаясь получить столь необходимую ему ласку, трется и подлезает под руку своему хозяину, получая иллюзию нежности.

Именно — иллюзию. Потому что я не могу ни поощрить его, ни остановить. Второй вариант приведет меня к гораздо худшим последствиям, чем первый.

Внезапно Арчи укусил подушечку моего указательного пальца. От неожиданности я сделала громкий вздох, больше похожий на стон, который он понял неверно. Снова повёл моими руками вниз по обнаженному торсу к паху, где ладонью я ощутила, насколько сильно он возбужден.

Рывком он приблизился своим лицом к моему, остановившись в нескольких миллиметрах от губ. Изучающе осмотрел мое лицо, вглядываясь в каждую черточку, в каждый изгиб, словно пытался что-то найти, увидеть нужное и важное для него. В темноте, которую на короткие моменты прерывали грозовые вспышки, я могла видеть лишь лихорадочный блеск его глаз и круговорот сменяющихся в них эмоций.

Арчи протянул свою руку к моему лицу. Робко проведя ладонью по щеке, он стал очерчивать большим пальцем контур моих приоткрытых губ. Рука спускалась ниже, пока не обхватила мою шею, чтобы притянуть ближе к его лицу. Прильнув в поцелуе, он начал требовательно мять мои губы, но в ответ ничего не получил. Для меня поцелуй всегда являлся чем-то большим, чем просто физическим проявлением чувств. Сейчас во мне лишь пустота и ненависть, которые поцелуем передать невозможно.

Отстранившись, мужчина достал из кармана брюк мобильник и положил его на журнальный столик. Он не произнёс ни слова, но этот жест оказался в разы красноречивее, чем любое слово.

Я должна помнить ради чего, а вернее, ради кого я здесь нахожусь.