Книга Лето любви - Максин Барри

Фредерика стояла, уставившись невидящим взглядом на свою картину, когда внезапно на нее упала какая-то тень. Девушка быстро обернулась, ожидая увидеть сокурсника, и столкнулась лицом к лицу с… ним.

Несколько секунд единственным, о чем она думала и что чувствовала, было ошеломляющее присутствие… мужчины. Потом ее ослепленный ум начал замечать детали. Это был высокий красивый мужчина, не просто красивый, а настоящий светловолосый Адонис. Глаза зеленовато-орехового цвета. Казалось, что он заполнил всю комнату своей мощной аурой и что на свете существуют только он и она.

Фредерика стояла совершенно ошеломленная. Ни один мужчина еще не производил на нее такого сильного впечатления. К тому же у нее никогда не было любовника, и не столько потому, что не представлялось возможности, а потому, что никогда не встречала мужчину, который заставил бы ее сердце сильно биться. Фредерика глубоко вздохнула. Чтобы удержаться на ногах, она прислонилась к стене.

Лоркан Грин увидел, как юная студентка внезапно побледнела и слегка покачнулась. Он протянул руку, чтобы поддержать ее. Когда он взял ее за руку, темные, глубокие бархатные глаза взглянули на него снизу вверх и странная дрожь пробежала по его пальцам, прошла по руке и застряла в сердце. Он пристально смотрел на девушку, изучая ее, как прекрасную картину.

Сначала Лоркан заметил ее волосы, и они напомнили ему полотна Тициана – масса тугих кудрей, водопадом струящихся по плечам. Если бы они не были собраны в хвост на макушке, то упали бы до середины спины.

Ему хотелось запустить в них руки, и от одной только мысли об этом пальцы его задрожали. Грин быстро убрал ладонь с ее руки.

Девушка была стройной как тростинка, с нежным, как персик, цветом лица. «Прекрасная, очень юная английская роза», – с сожалением подумал он. Она была слишком, слишком молода для него! Грин улыбнулся, больше себе и своим глупым мыслям, чем ей.

– Привет, – спокойно сказал он.

Ее бархатные выразительные глаза потемнели, и Грину пришлось сделать над собой усилие, чтобы отвести от них взгляд. Он тихо вздохнул.

– А, художница, как я вижу, – пробормотал он. – Все утро я встречался с граверами, скульпторами и фотографами. Рад встретить кого-то, кто разделяет мою страсть.

Фредерика заморгала.

– Что?.. – невнятно проговорила она. – Страсть?

В ее голосе смешались робость и нежность. Фредерике наконец удалось глубоко вздохнуть, и в голове ее постепенно стало проясняться.

Фредерика не разбиралась в мужской моде, но поняла, что этот легкий кремовый летний пиджак, надетый поверх темно-зеленой рубашки, куплен в дорогом магазине. Незнакомец был холеный, от него пахло дорогим одеколоном. Все в нем излучало мужественность. Он совершенно не походил ни на одного из ее знакомых мужчин. Ни на сельского джентльмена, как ее отец, ни на представителя художественной богемы, как ее коллеги-студенты. Он был… другой. И такой… очень, очень сильный. И снова Фредерике стало трудно дышать. Она откашлялась. Нет, таких студентов не бывает. Но если он студент, то она – индийская принцесса. Мужчина выглядел лет на тридцать, и таких девушек, как она, у него, конечно, много.

– Живопись. Фредерика снова моргнула.

– Простите?

– Как я вижу, у вас страсть к рисованию, – терпеливо повторил Лоркан.

Красивая молодая студентка, очевидно, была так поглощена своими мыслями, что ей трудно было сосредоточиться. «Интересно, о чем она так глубоко задумалась? О каком-нибудь друге», – предположил он. Удивительно, но эта мысль его слегка уколола. Лоркан мысленно встряхнул себя. Она слишком молода для него, и, конечно, было бы странно, если бы он ревновал.

– Это ведь ваша картина, правда? – чтобы отвлечься от своих мыслей, спросил Грин, кивая головой на картину за ее спиной.

– Ах да. «Дом конца тысячелетия». – Она бросила взгляд на холст, нахмурившись из-за охватившего ее волнения.

Лоркан подошел поближе, разглядывая холст, теперь это был эксперт. Конечно, современные акриловые краски. Холст подходящего размера. Удачная цветовая гамма. Отличное знание натуры. Сделано это было на удивление хорошо. Он приехал в школу Рескина по просьбе своего хорошего друга инспектора Брейна, чтобы осмотреться, и на самом деле не ожидал встретить здесь такое количество талантливых студентов.

Конечно, Грин готов был к современным приемам, как у того скульптора, который использовал для работы пластиковые мешки, но не ожидал, что увидит такую необыкновенную картину. Грин сосредоточился на деталях. Деревья изображены просто превосходно, и кошка тоже очень хороша. Бросалась в глаза оригинальная композиция.

– Почему вы сделали кошку такой большой? И спутниковая тарелка? – пробормотал он. – Особенно если учесть, что ваша манера письма напоминает манеру художников викторианской эпохи.

Фредерика не знала, кто этот мужчина, но поняла, что он покорил ее сердце с первого взгляда, возбуждая в ней такое сексуальное желание, какого до сих пор не возбуждал ни один мужчина. Этот мужчина был совсем не ее круга. И когда он опять посмотрел на Фредерику своими поразительными глазами, ей стало необыкновенно трудно сосредоточиться.

Только взглянув на картину, он сразу понял ее суть. Может быть, наставник знает его?

– Ах это, – сказала Фредерика слегка охрипшим голосом. Она сглотнула, заметив, что мужчина посмотрел на ее пересохший рот. – Мне кажется, что наше время – время наступления нового тысячелетия – требует честного отношения к себе, впрочем, как и любой другой период нашей истории. Поэтому я написала машины, бутылки с молоком, мусорные корзины, телеграфные столбы, дорожные знаки и прочие признаки современной жизни. Я всегда рисую правду. Видите, это не просто здание, а дом. В нем живут реальные люди. И кто-то кормит кота, – закончила она с несколько вызывающей улыбкой.

Лоркан сразу понял, что девушка имеет в виду. У нее был другой подход к живописи – ясный и честный, этим она привлекала Лоркана еще больше. Это был чисто профессиональный интерес к ней как к художнику, хотя за ее великолепные глаза и восхитительный каскад волос можно было умереть. Лоркан понял, что натолкнулся на яркий талант. До сих пор его галерея не спонсировала молодых, перспективных, талантливых художников. Может быть, настало время сделать это?..

Лоркан наклонился ближе к картине, чтобы рассмотреть детали, и у Фредерики опять перехватило дыхание. Почему-то мнение этого незнакомца сейчас значило для нее больше, чем мнение кого-либо другого.

– А вы умеете рисовать, – пробурчал Лоркан себе под нос.

Фредерика вспыхнула от удовольствия, и ей захотелось показать ему другие свои картины – грязный двухэтажный автобус с выходящими из него пассажирами и серую зловещую местную школу с рядом аккуратных дорожных знаков перед ней. Лоркан видел, что эта девушка уловила суть поп-арта и вместе с тем обладала уникальной способностью изображать реальность в классическом стиле. Такое смешение направлений не должно было сработать, но оно сработало. Глядя на эти необыкновенные работы, Лоркан ощущал себя живущим в современной Англии. Но по манере письма эта молодая художница напоминала ему талантливых живописцев девятнадцатого века.