Книга Мошенники времени - Роберт Линн Асприн

Голди возмущенно фыркнула, смерила его свирепым взглядом, но смолчала, возможно, не найдя слов — впервые в истории «Нижнего Времени». Потом, повернувшись к нему спиной, она залпом проглотила остатки пива и швырнула на стол пригоршню монет. Они со звоном раскатились по столу; одна слетела на пол и задребезжала там, описывая круги по доскам.

«Серебро», — автоматически отметил про себя Скитер, хорошо ознакомившийся за последние дни с монетами античного Рима.

— Ты еще пожалеешь об этом, Скитер Джексон, — сказала Голди, перегнувшись через спинку его стула. Теперь она один в один — гарпия, ниспосланная богами, чтобы покарать нечестивых. Голос ее был леденее арктического льда, и за этими ледяными словами Маркус явственно услышал угрозу, терпкую и густую, как неразбавленное римское вино. На мгновение угроза зависла в воздухе. Потом Голди немного отодвинулась. — Вот уж чего не пойму, так это зачем ты водишь дружбу с этими неучами, с этими недоумками из Нижнего Времени, да они и умыться-то толком не умеют. Это тебя точно погубит! — бросила она через плечо и вышла.

Маркус обнаружил, что его трясет от гнева. Его неприязнь к Голди Морран, ее острому языку и предрассудкам сменилась совсем другим чувством, напугавшим даже его самого. Из неприязни — как огонь из едва тлеющей головешки — взметнулось яркое пламя ненависти, мгновенно охватившее всю его душу. Так недолго и до греха…

Маркус очень гордился приобретенным образованием: несколько языков, новые чудесные науки, напоминавшие ему магические заклинания, заставлявшие мир нестись среди звезд — а не наоборот, — и даже преподаватели математики объясняли свой предмет достаточно доходчиво, чтобы он смог обучиться новым способам сложения, умножения, деления, ведения бухгалтерских счетов, — что не под силу было бы никому в Древнем Риме.

Возможно, парня из Галлии Коматы и можно счесть недоумком, но даже когда он был закованным в цепи, насмерть перепуганным восьмилетним мальчишкой, он прекрасно знал, как и зачем умываться. Более того, он забавлял своих хозяев, требуя каждый вечер воды, чтобы смыть грязь и вонючий пот от дневной работы.

Он даже подпрыгнул, когда Скитер заговорил.

— Грязная старая гарпия, — произнес тот совершенно спокойно — поведение его оставалось настолько же невозмутимым, насколько внешность неизменно безупречной. — Она готова на все, только бы вывести соперника из формы. — Он усмехнулся. — Знаешь, Маркус… кстати, сядь, успокойся — я с удовольствием бы посмотрел, как кто-нибудь обведет ее вокруг пальца.

Маркус сел и каким-то образом сумел умерить внезапный приступ смеха до простой улыбки, хотя смех все равно продолжал рваться наружу, играя бесенятами в глазах.

— На это и впрямь стоило бы посмотреть. Ты только подумай, как, должно быть, интересно наблюдать: вы оба ходите кругами, ищете слабые места в защите, и только потом несутся смертоносные стрелы.

Скитер молча смотрел на него.

— Вы оба, Скитер, отличаетесь сильной волей, — добавил Маркус. — Вы, как правило, получаете от жизни все, что хотите, ты и Голди. Но ты погоди, я скажу тебе кое-что важное. — По меньшей мере в данном конкретном случае он мог предвидеть будущее ничуть не хуже Йаниры. Впрочем, это под силу было бы любому, кто умеет наблюдать и делать выводы, а с его-то знанием людей он видел, чем все может кончиться. Одним долгим глотком он расправился с остатками пива, продолжая ощущать на лице пристальный взгляд Скитера.

— Голди, — негромко сказал Маркус, — объявила тебе, Скитер, войну, хочешь ты того или нет. Она напоминает мне средиземноморских акул, что плывут за невольничьим кораблем, поджидая, пока им сбросят умерших. Да нет… акулы делают всего лишь то, для чего их и создали. Голди так далеко зашла, наслаждаясь своими грязными делами, что нечего и надеяться найти хоть что-нибудь хорошее в ее грязной душе.

Несколько секунд он в упор смотрел на Скитера, выдерживая его взгляд.

— Ты хочешь сказать, что я кажусь тебе еще достойным спасения? — произнес Скитер почти таким же ледяным тоном, как Голди. — Да, друг?

Маркус похолодел.

— Ты хороший человек, Скитер, — искренне сказал он, подавшись вперед, в надежде, что друг поймет его. — Твое сердце щедро, как и твой смех. Я надеюсь только, что и нравственность твоя будет им под стать. Ты мой добрый друг. Мне не хотелось бы видеть, как ты страдаешь.

Скитер даже зажмурился.

— Страдаю? — Он засмеялся. — Нет, Маркус, право же, ты чудо всех веков! — Его улыбка согрела немного сердце Маркуса. — О’кей, обещаю тебе, что постараюсь вести себя в Риме, как подобает маленькому примерному туристу, идет? Я все еще хочу поиграть на Играх, но ничего страшнее этого. Доволен?

Маркус чуть успокоился.

— Да, Скитер. — Пожалуй, ни разу за последние месяцы он не надеялся сильнее. — Мне ужасно неудобно, друг мой, но мне надо возвращаться к своим делам, пока менеджер не вернулся с перрона, а то я еще не переделал всего, что он мне поручил. Так пусть боги будут с тобой, когда ты шагнешь через Римские Врата, Скитер. Спасибо тебе за пиво. И за общество.

Улыбка снова осветила лицо Скитера.

— Конечно. Тебе спасибо. Увидимся через пару недель, ладно?

Маркус улыбнулся и снова принялся протирать стойку. Скитер Джексон вышел из бара так, словно весь мир лежал у его ног.

Глава 2

Агнес Ферчайлд была хо-о-орошей девушкой. Не то чтобы красавица, но мила и щедра. А в постели и вовсе бесподобна. По многолетнему опыту Скитер знал, что застенчивые, робкие институточки доставляют больше всего удовольствия: нет ничего занятнее, чем преодолевать их предрассудки и обучить nape-другой безумных штучек. Он часто сожалел, что женщины никогда не остаются с ним надолго, но с другой стороны, черт возьми, недостатка в новых в Ла-ла-ландии тоже никогда не было. И все тот же многолетний опыт научил Скитера не быть слишком требовательным к внешности. Отзывчивость и искренность — вот что гораздо ценнее.

Поэтому, когда в жизни Скитера появилась Агнес Ферчайлд, он был более чем доволен. А когда она предоставила ему шанс сотворить что-то вне Вокзала Времени, он осыпал ее всеми знаками внимания из своего арсенала. Она даже обучила его азам латыни, достаточным, чтобы продержаться недолго на случай, если они отобьются друг от друга — чего он ни за что не допустил бы… до самого дня Игр. Да и гид из Агнес был что надо. Скитеру нравилось таскаться с их группой почти так же, как проводить со своей страстной возлюбленной душные римские ночи. Оживший древний город напоминал Скитеру голливудскую киношку, поставленную специально для него, но наполненную живыми людьми, живые руки которых он мог освободить от некоторого количества живых денег без риска, что они побегут жаловаться на него — все равно они все давным-давно уже померли.

Разумеется, Агнес он этого не говорил. Он просто наслаждался ее обществом и видом, как наслаждался огромным форумом Августа или нагромождением торговых рядов у пристаней, где ловкие пальцы помогли ему несколько улучшить свое материальное положение. Впрочем, большую часть времени он занимался очаровыванием всех в группе, от самого богатого из миллионеров — на чей пухлый кошелек Скитер давно уже положил глаз — и до самой маленькой глазастой девчонки, называвшей его не иначе как «дядя Скитер». Ему даже доставляло удовольствие щекотать и щипать ее, когда она щекотала и щипала его. Она была очень мила. К своему удивлению, Скитер обнаружил, что любит детей. А ведь были времена, когда вид другого ребенка — особенно мальчика — леденил ему кровь.