Книга Таматарха. В кольце врагов - Даниил Калинин

– Переведи ему! Переведи!!! Скажи, что стены Тмутаракани высоки и прочны, а воины наши мужественны. Скажи, что он потеряет многих своих славных богатырей, прежде чем возьмет город! Скажи, что он потеряет их из-за коварства ромеев, которые никогда не шли на помощь Алании, но лишь требовали ее! И что он лишится союзника, кто честно поддержал бы и всегда был готов оказать помощь!

Толмач со страхом посмотрел на меня, но я еще раз с нажимом повторил:

– Переведи!

Яс, белый как мел, быстро и негромко затараторил, но был прерван властным жестом Дургулеля, не проронившего при этом ни слова. Толмач совсем жалостливо на меня посмотрел и едва слышно прошептал:

– Не навлекайте на меня гнев музтазхира! Вы посол, а я…

Поняв мысль бедолаги, я раздраженно кивнул и покинул залу, кляня себя за несдержанность. Впрочем, тогда мне казалось, что все уже предрешено и нам остается лишь покинуть Магас, да успеть в Тмутаракань прежде, чем ясы двинутся в поход.

Но не тут-то было: вежливые, улыбчивые придворные очень «удивились», когда я отдал своим людям приказ о сборах. Они мягко, но настойчиво остановили нас с формулировкой «гости не могут пренебрегать гостеприимством музтазхира», после чего всех нас проводили в выделенные покои.

Вскоре ясы огорошили меня очередной убойной новостью – все наши передвижения ограничивались внутренним периметром замка знати, а любые контакты с горожанами запрещены. Ну конечно, в городе ведь есть община русских купцов, и мы бы могли послать через них весточку Ростиславу! То есть фактически мы оказались на положении заложников.

Первые пару дней я метался как загнанный в клетку дикий зверь, которым отчасти и являлся. Идея взять с собой беременную жену казалась все более глупой, я ждал, когда в наши покои заявятся воины музтазхира. Утешало лишь одно: оружия у нас никто не отбирал. Постаравшись собрать всех своих людей в одном крыле выделенного для нас гостевого дома во дворе крепости, я организовал регулярные дежурства и отдал приказ при необходимости драться до конца. Исполненные решимости гриди, также почувствовавшие себя запертыми в клетке, против боя напоследок не возражали. Впрочем, это был скорее жест отчаяния, попытка сохранить лицо и воинское достоинство, но никак не решение проблемы. Достаточно сказать, что кормили нас с царской кухни и при желании могли бы всех скопом отравить.

Дали, как могла, поддерживала меня, утешала. И надо сказать, присутствие ласковой и заботливой супруги действительно придавало сил, а ее спокойствие и вера в меня в итоге заставили меня прекратить метания и от глупых шагов перейти к адекватным действиям.

– Азнаури Важа! Рад видеть вас в добром здравии! Не желаете ли присоединиться?!

Последние два дня мы с Радеем каждое утро начинаем со схваток на тупых мечах во дворе замка. И большинство аланов – как простых воинов, так и дворян – с детской непосредственностью и удовольствием наблюдают за нашими тренировочными поединками. Я даже пару раз пригласил особо ретивых попробовать себя, чем убил сразу двух зайцев – с одной стороны, почувствовал силу и искусство соперников, с другой, завоевал какой-никакой авторитет, взяв верх в обеих схватках.

Между тем вчера за поединками с нескрываемым интересом наблюдал посланник грузинского царя Баграта Четвертого, азнаури (это дворянский титул) Важа – высокий и стройный молодой человек с располагающим, открытым лицом и умными карими глазами. Вечером же один из моих людей сообщил, что грузинский посланник свободно обратился к нему на русском, проходя мимо. Спросил что-то незначительное и, выслушав ответ, ушел – но то обстоятельство, что Важа, очевидно, знает наш язык и, возможно, специально это продемонстрировал, весьма меня заинтересовало.

В ответ на мое приглашение грузин учтиво склонил голову, после чего мягко, пружинисто вошел в огороженный нами с Радеем круг, с легким поклоном приняв у моего телохранителя учебный клинок и щит.

– Все хотел спросить вас, воевода: зачем вы меняете руку?

Действительно, Важа очень хорошо и чисто говорит на русском, как кажется, вовсе без акцента.

– Пытаюсь развить левую, быть может, когда-нибудь мне это пригодится.

Азнаури чуть прикрыл глаза, показывая, что принял ответ, и все так же вежливо поинтересовался:

– Вы ведь с далекого севера? Я слышал, там некоторые воины бьются двумя мечами, скинув при этом с себя броню.

– Я склоняюсь к мысли, что эти воины одержимы нечистым духом, ибо сила их ударов превосходит человеческие возможности.

Грузин высоко поднял правую бровь:

– Вот как… Выходит, они непобедимы?

Коротко усмехнувшись, я сделал приглашающий жест рукой:

– Один новгородский десятник на моих глазах сразил берсерка. Победить можно кого угодно… Ну так что, приступим?

Важа легонько поклонился – и тут же стремительно прыгнул вперед, отбросив меня ударом щит в щит! Правда, атаку его меча я принял на плоскость клинка и тут же ответил, пытаясь зарядить в лицо соперника жестким ребром защиты, окованным стальной окантовкой, – и ведь силы удара я явно не рассчитал! Но азнаури легко отклонил голову и тут же молниеносно контратаковал прямым уколом, от которого мне едва удалось увернуться.

По мышцам пробежала очередная волна жара, на лбу проступил пот – грузин очень быстр и точен, опасный соперник! Однако я пригласил его не ради воинской потехи.

– Ромейский посланник в Магасе?

Едва заметно кивнув, Важа хлестко рубанул наискось – но я подставил щит под его клинок и, сблизившись, от души рубанул сверху, по дереву защиты:

– Царь уже собрал войско в поход?

– Нет.

Очередной выпад, сверху вниз, нацеленный в голову – я едва-едва успеваю отпрянуть.

– Пока нет.

Отступив назад, я на несколько мгновений замер, выставив перед собой щит и подняв сверху учебный меч, острием к окантовке – приняв, таким образом, стандартную защитную позицию.

– У меня есть шанс его переубедить?

Азнаури внимательно, остро посмотрел мне в глаза, после чего резко бросился вперед, целя мечом в горло. Однако сместившись в сторону от его атаки, я поднырнул под клинок противника и коротко рубанул, оказавшись сбоку. Остановленный в последний момент меч замер, едва коснувшись сталью открытого участка шеи у позвонков.

Развернувшись ко мне, Важа располагающе улыбнулся и воскликнул:

– Поздравляю тебя с победой, воевода!

После чего уже тише заметил:

– Вам нужно быть не столь резким. Царь играет с вами перед ромеем, однако он и сам устал от вероломства греков. Решение еще не принято, вам нужно попасть на прием!

Отшагнув, грузин с обезоруживающей улыбкой обернулся к окружающим нас ясам, чуть пожав плечами – мол, не получилось одолеть руса, – и вновь обратился ко мне, громко, во всеуслышание заявил (видать, тут не только он понимает наш язык):