Книга Опасные игры - Карина Хэлли

– Ну… я хотел сказать «суровая», но это было бы неуместно, да? Так что ты тут делаешь? С самой школы тебя не видел.

– Да просто заехала навестить дядю. Просто проезжала мимо.

Он приподнял бровь.

– Проезжала мимо и решила устроиться на работу в кофейню?

Да. В яблочко.

Я пожала плечами, обвела взглядом кофейню и глупо улыбнулась.

– Тут так мило. Удивительно, как сильно всё изменилось.

– Может быть, это ты изменилась? – спросил он. Его взгляд был по-прежнему светлым и ясным, даже радостным, но в голосе я уловила что-то, не внушающее доверия. Будто он меня тестировал. И он имел на это полное право, учитывая, чем закончилось наше общение.

Я легонько толкнула его руку. Мне было так неловко.

– Это ты изменился, Кэмден. Круто. – Я едва не спросила, что с ним случилось, но такой вопрос прозвучал бы чересчур снисходительно. – Ну, что нового?

Он посмотрел на пустой столик, за которым, когда я вошла, хихикали девчонки. Теперь они сидели, поджав губы, и вытаращенными глазами смотрели на Кэмдена; когда он повернулся, быстро отвели взгляд.

Теперь, когда он был совсем близко, я увидела в его глазах надежду, и это выражение его лица было мне знакомо.

– Ты никуда не спешишь? Может быть, выпьем ещё кофе? – спросил он.

Я едва не сказала – нет. Едва не сказала – мне нужно идти, хотя идти мне было некуда и я просто без всякой цели кружила бы по городу ближайшие несколько часов. Но он улыбнулся, и от этой белозубой улыбки в сочетании с проколотым носом и растрёпанными волосами моё сердце подпрыгнуло, сбросив тяжесть кавы-кавы, как давящую броню.

И я ответила – давай.

Тогда

Кое-как пережив первую неделю в новой школе, идя по пыльной дороге, ведущей к дому дяди, девочка чувствовала себя так, словно вернулась из военного лагеря. Уже за эту неделю она обзавелась следующими прозвищами: Гугл Хром, Калека и Хромая Корова. Корова, конечно, по той причине, что после несчастного случая она сильно набрала в весе – это логично в тринадцать лет при условии бурлящих гормонов и пониженной активности.

В довершение унижений дядя не смог забрать её из школы в ту пятницу, и не было ничего ужаснее, чем идти вдоль по дороге. Люди были не в силах не смотреть на неё, когда она проходила мимо, и она почти слышала их мысли: интересно, что с ней случилось? Почему она так смешно ходит? Почему на ней джинсы в такую жару? Она видела их любопытные взгляды, видела, как формируются стереотипы в их головах.

Низко опустив голову, она шла, не сводя глаз с грубого, в глубоких трещинах, асфальта. Сумка, набитая новыми учебниками, давила на плечо. Девочка вытерла вспотевшие ладони о джинсы. Мимо, рыча и сигналя, пронеслась красная машина, но девочка даже не посмотрела в её сторону.

– Эй, Элли! – позвал голос за спиной. Она остановилась и повернулась, взметнулась волна светлых волос.

Это был Кэмден Маккуин, её единственный друг в этом богом забытом городе. Он подошёл к ней, и она улыбнулась; его высокая тёмная фигура резко выделялась на фоне блёклого пейзажа.

– Можно проводить тебя домой? – спросил он с тихой надеждой. Хотя выглядел он весьма специфически – длинные чёрные волосы, мертвенно-бледное лицо, очки с толстыми стёклами и помада цвета гудрона – он улыбался ей, и на впалых щеках играли ямочки. Он любил эпатировать.

– Если хочешь, – сказала она как можно равнодушнее. По правде сказать, она была рада. Не то чтобы она испытывала к Кэмдену что-то серьёзнее, чем дружеские чувства, но когда он не был погружён в маниакальную депрессию, его компания ей нравилась. К тому же люди почти не смотрели на неё, когда рядом был кто-то вроде Кэмдена. Пожалуй, лишь у него неделя выдалась хуже, чем у неё.

– Ну, как день прошёл? – спросил он, идя рядом.

– Ох, блин. Викки Бессет рассказала всем на уроке истории, что я так странно хожу, потому что весила триста фунтов и сломала лодыжку. Теперь я повсюду слышу в свой адрес «Хромая Корова», – сказала девочка, скрывая за наигранной беззаботностью обиду и стыд, рвущие её на части. Лучше было смеяться, чем плакать, пусть даже последнее было бы искреннее.

– А, Викки. Это она сказала учителю, что у меня в рюкзаке пистолет. Редкостная сучка, – ответил он тем же тоном, что и девочка. Ни один из них не хотел показать другому, как больно его всё это задевает.

– Может, она тебя боится, – предположила девочка. Кэмден не отрываясь смотрел на далёкую гору, и взгляд его был мрачен.

– Ей есть чего бояться. Таких девочек, как она, карма никогда не наказывает по заслугам. Но если она не будет осторожна, я изменю её карму.

Девочка ничего не ответила. Её губы вытянулись в узкую полоску.

Она всего месяц знала Кэмдена, но уже не раз удивлялась тому, что он думал и говорил. Ей всегда казалось, что лишь она одна полна праведного гнева, но она очень, очень ошибалась.

Она решила запомнить: Кэмдена Маккуина лучше не злить.

Сейчас

Общаться с Кэмденом оказалось на удивление легко. У меня никогда не было проблем в общении с людьми. Но в то же время я была уверена, что чувствую исходящие от него волны раздражения. Он прихлёбывал чай маття, я большими глотками пила кофе, и мне никак не удавалось понять, что он чувствует. Он казался открытым, расслабленным, его рука оказывалась в опасной близости от моей каждый раз, когда он ставил чашку на стол. Должно быть, виной всему была моя гиперчувствительность, вызванная воспоминаниями и чувством вины.

– Всё в порядке? – спросил он и положил руку на мою. К счастью, меня не ударило током. Я отвела взгляд от осадка на дне стаканчика, который сосредоточенно рассматривала.

– Да, извини, – ответила я мягко. – Я просто…

– Под сильным впечатлением?

– Видимо, да.

– Воспоминания… – Он осёкся. Руку так и не убрал. Я слишком отчётливо чувствовала её тепло, её близость. То, чья это рука. Моя ладонь готова была дёрнуться в любой момент.

– Ну вот, – сказал он, наконец убрав руку, вытерев подбородок и откинувшись на стуле. – Так я и стал тату-мастером.

Я осознала, что говорил по большей части он. Это было совсем на меня не похоже. Но, с другой стороны, это ведь был мой бывший одноклассник, а не клиент.

– Правда? – Я тут же перевела взгляд на его татуировки. При ближайшем рассмотрении безумный калейдоскоп форм и расцветок обрёл смысл. Скорпионы, черепа, змеи, крылья и девушки в стиле пинап на фоне голубых океанских волн, кое-где – крошечные подписи.

– Полагаю, ты не слышала о моём тату-салоне?

– А должна была?

Он указал на мою небольшую татуировку на руке – тонкую полоску музыкальных нот.

– Где ты это наколола?

– В одном салоне в Миссисипи, – ответила я и тут же пожалела, что не удержала рот на замке. Но он не стал спрашивать, зачем я поехала в штат, где жила раньше, прежде чем вернуться сюда. Вместо этого он сказал: