Книга Отчим (не) моего жениха - Лариса Васильева (Lara)

Неужели Слава решил мне подыграть? Но какой стыд! Целуемся на глазах у Разумовского. Что он подумает? Стоп, а мне разве не все равно, что он подумает? Чем развратней я покажусь Виктору, тем быстрее он прогонит со двора ненавистную невестку.

— А где у вас тут присесть? — я прищуренным взглядом изучила окружающую обстановку.



Кабинет Виктора Разумовского не отличался особым размахом, но был обставлен со вкусом. В центре комнаты стол, заваленный документами, и рядом черный стул руководителя. Я видела такой в каталоге интернет магазина. Мог бы что и посолидней купить для своих хором. Но, может, стул обтянут кожей рептилии? И вряд ли такой сноб закупается в магазинах, где обитают простые смертные. Диван в дальнем углу комнаты, но тоже заваленный какими-то папками. Что-то не шибко чисто в кабинете, мог бы документы убрать в шкафы. Вон их сколько полупустых стоит.

В общем, сидеть было негде, потому Слава и стоял. Но мне в своей новой роли стоять не пристало, поэтому я плюхнулась на подлокотник кресла Разумовского.

— Я посижу с вами, папочка? — широко улыбнулась и только что не обняла Виктора за шею по-свойски. Но на такую дерзость я не решилась. Щеки и без того пылали от страха и безумного волнения.

— Не называйте меня так, — Разумовский брезгливо поморщился и отодвинулся, но мы все равно касались друг друга локтями.

От осознания, в какой опасной близости нахожусь от монстра, меня затрясло. Надеюсь, Виктор не почувствует мой мандраж, иначе казавшийся прекрасным план с треском провалится.

— Как, папочка? — я захлопала ресницами, прикинувшись дурочкой.

— Вячеслав, объясни, пожалуйста, своей невесте, что я не люблю, когда незнакомые люди называют меня папочкой, — Разумовский многозначительно посмотрел на пасынка, ожидая беспрекословного исполнения.

Сейчас Слава встанет на сторону отца и запретит мне все, чем можно выбесить монстра, поэтому надо было действовать быстро.

— Ой, простите, мое упущение! — я бодро вскочила с кресла и затараторила. — Меня зовут Терещенкова Арина, мне двадцать лет. Живу в столице на улице Большая Садовая. С вашим сыном познакомилась две недели назад и безумно в него влюбилась.

Отчеканив, я с торжествующим видом уселась на прежнее место.

— Сейчас мы знакомы, папочка. Я могу теперь вас так называть?

Господина Разумовского даже перекосило от моей активности. Еще немного и вышвырнет из дома. Ну же, давай, решайся, мне ненавистна сама мысль о браке в двадцать лет. Но вместо упреков в мой адрес, Виктор ошалелым взглядом уставился на сына.

— Две недели? — прохрипел он. — Вы знакомы всего две недели?

— Да, — Слава, молодец, невозмутимо пожал плечами. — Для любви порой бывает достаточно одной минуты.

— А вы? — Виктор вперился в меня немигающим взглядом королевской кобры. — Неужели влюблены в моего сына?

— Конечно! — я кивнула. Играть так до конца.

— И что же вам больше всего нравится в Вячеславе? — губы Разумовского скривились в ехидной ухмылке.

Уверен, что я с его сыном только ради богатства папочки. Таким, как Разумовский, бесполезно объяснять, что такое бескорыстие и привязанность. Отвечая на вопрос, не раздумывала ни секунды.

— Он очень красивый!

Поймала торжествующий взгляд Славы и недовольный Разумовского.



Глава 3. Арина

Верно говорят, не буди лихо пока спит тихо. Но мне не повезло, разбудила лихо не одноглазое, но высокомерное и придирчивое. После моего открытого посягательства на его сыночка, Разумовский так взбеленился, что просто дым коромыслом.

— Значит, любите, — он резко повернулся в мою сторону, и мы тут же несильно стукнулись лбами.

— Ой, папочка, что вы творите, больно же! — заныла я, массируя лоб и поражаясь собственному таланту. Я даже говорила нараспев, подражая однокурснице, вот что значит вжилась в роль.

— Все нормально, — пробормотал Виктор, и, могу поспорить, я заметила растерянность на его лице, — и в который раз прошу, не называйте меня «папочкой».

— А как же мне вас называть, папочка? — косить под дурочку у меня прекрасно получалось. Похоже, Разумовский решил, что я и в самом деле полоумная.

— Виктор Васильевич, — выдал местный царь.

Ну ничего себе планку поднял! Хорошо хоть позволил господином не величать.

— Когда мы со Славой поженимся, мне тоже вас Виктором Васильевичем называть? — изо всех сил изобразила растерянность и посмотрела по очереди на папашу и его сыночка.

— Ариночка, ну что ты! — кинулся на выручку Слава, а я в который раз поразилась сообразительности жениха. Он опустился на корточки передо мной и гневно зыркнул на отчима. — Какой Виктор Васильевич, отец, ты что? Ариша, зови его папой, если хочешь. К тому же свадьба не за горами. Прямо отсюда поедем в загс и подадим заявление.

Ничего себе поворотик! Какой загс, какое заявление? Мне бы ночь простоять, день продержаться и затемно свалить из логова монстра.

Каждый со своей затаенной болью мы возмущенно глянули на Славу и одновременно посмотрели друг на друга. Испуганный олененок и охотник, вскинувший заряженное ружье. Виктор Разумовский и обычная студентка, расположившаяся в опасной близости. Еще секунда и Виктор выведет обман на чистую воду, поэтому действовать надо было немедленно.

— Ах ты мой зайка! — заверещала я на весь дом и кинулась в объятия к жениху.

Если Слава и обалдел, то не подал виду. Сграбастал меня и обнял так сильно, что ребра затрещали. И опять поцелуй. Да что ж это такое! За две недели чмокнул всего несколько раз, а сегодня уже второе посягательство на мои губы.

— Избавьте меня от подробностей вашей личной жизни, — Разумовский резко встал и сжал пальцами виски, словно его накрыл приступ мигрени.

Внезапно вспомнила слова Юльки про крепкий организм, разбитый болезнью, и не на шутку всполошилась. Не хватало только, чтобы Разумовский после всех выкрутасов и правда слег с инсультом. А все мой длинный язык и желание его позлить.

— С вами все хорошо? — оттолкнув жениха, я подлетела к Разумовскому. — Сколько видите пальцев? — помахала пятерней перед его носом и насильно усадила обратно в кресло. Царь настолько обалдел от напора, что даже не сопротивлялся. — Так сколько? — ткнула ему в лицо вспотевшей ладонью.

— Пять, — прохрипел Разумовский вполне разборчиво.

— Ну слава богу! — выдохнула я, прижав ладонь к груди. — Так перепугали. Я уж думала у вас случился инсульт.

— Какой к черту инсульт! — взревел монстр, вскакивая с кресла.

— Когда вы сжали виски я подумала, что давление подскочило, — залепетала я, снова возвращаясь к роли и изображая волнение. — Поберегите себя, Виктор Васильевич, папочка! В вашем возрасте вредно волноваться.