Книга Эпидемия сумасшествия - Владимир Мухин

С кровати свисал дешевый бюстгальтер. Дамские «трусики-парашюты» протирали собой пыльный пол.

Женщина лет тридцати пяти медленно открыла глаза. Кажется, ее удивил тот факт, что солнце опять взошло. Как будто прежде царила вечная ночь.

Легкий пододеяльник прикрывал ее тело. Отвисшие, сочные груди впивались в мягкий матрас. Рядом дремал мужчина в возрасте Иисуса Христа.

Да. Тридцать три года. Хотя выглядел лет на двадцать. В сравнении с ней, он казался школьником. Женихом Пугачёвой. И лишь грубое лицо с волчьей щетиной придавало ему истиной мужественности.

Громко вздохнув, худощавый отец семейства вздрогнул всем телом.

— Осторожнее, Мишка! Прибьешь, — кокетливо пропищала жена. Она сделала это игриво и элегантно, словно репетировала специально.

Женщина может быть женщиной в любой ситуации. Желанной и нежной. Никакие роды, дома, работы — тут не помеха.

Парень какое-то время ворочался, не произнося ни слова. Его рука легла на дамскую ягодицу.

— Эй! Не успели проснуться! Лучше бы подумал о детях!

— Типун тебе на язык, Катька. У нас их и так навалом, — хрипло крякнул муж.

— В том-то и дело. Как они там? Мы все выходные куролесим. А они?

— Они у Маришки, Катюш! Для них там самый кайф. И вообще, кто ныл, что годовщину надо отмечать по-человечески?

Екатерина загадочно улыбнулась. Свет летнего дня резал глаза. Было так приятно осознавать себя счастливой, состоявшейся личностью. Женщиной. В конце концов, матерью. И почему все привязаны к никчемной молодости? Взросление тоже не лишено своих плюсов.

— Отметили блин, — хмыкнула она.

— Еще нет. Можем продолжить.

Мужчина смелым движением потянулся к «самому сокровенному», как принято писать в эротических романах.

— Ну! Миша, гад. Выходные закончились. Сам обещал заработать детям на отдых. Орал, что заказ новый. Саня в десять заехать должен. Или я что-то путаю?

— Охо-хо. Лучше бы ты попутала.

Вскоре двое изнеженных подростков опять стали взрослыми людьми, ответственными за жизни себе подобных.

Надо было наскоро перекусить. Как следует прибрать частный дом. Приготовить для детей и себя кое-что. Забрать детей у двоюродной сестры. Заработать, проконтролировать, достать, добиться…

Типичная рутина. Банальная круговерть. И даже в загородной, почти деревенской зоне, никуда не деться от адского хомячиного колеса.

— К черту, Катюш! Что с моим комбинезоном? Ты постирала его с уменьшительным порошком! — Мишка, не без матерной лексики протискивался в костюм «американского фермера».

— Это все потому, что кто-то слишком много ест.

— Твоя мамка и так говорила мне отъедаться. Так что, нечего!

— Ну, ну, мой добытчик… Отъедайся. Правда, могу тебе предложить только вчерашнюю колбасу и кусок пирога. Или это половая тряпка. Погоди, не помню, — хихикнула Катя.

Вскоре двое придались завтраку. День начинался. Обороты нарастали. Надо было спешить. Только куда…

— Так, что-то у нас глуховато, — женщина в потрёпанном халате взяла пульт от маленького телевизора.

— Ну… Не надо, — поглощая колбасу, похрипел Михаил. — Там опять про банду дебилов покажут. В задницу их!

— Вообще-то, «Эпидемия сумасшествия». Мой папка верит.

— Твой папка на рыбалке два часа амфибию ловил. А это сапог оказался.

— Фу, ты скучный.

— Сейчас наша мелочь подскочил, развеселит. Вообще, гляди что хочешь. Мне вон, бежать уже надо. Саня вот-вот припрется.

— Ага! А пирог-половая тряпка?

— Тряпки, удел женщин. Так Пушкин сказал.

— Ой, ой, ой. Поцеловал бы хоть жену перед уходом.

— Ну ладно. Или сюда, жеее-нна…

Утирая рот рукавом старой, утепленной рубашки, Михаил направился к выходу. В коридоре он захватил рулетку и желтушную планку «уровня».

Конечно, у Сани в «Газели» было все необходимое. Но нехитрые измерительные приборы мужчина всегда брал из дома. Примета? Скорее всего. Строители — они тоже весьма суеверны.

Конечно, Михаил не был простым бригадником-работягой. У него имелось высшее образование и даже пару лет офисной работы в относительно престижной фирме.

Только таилось в нем нечто другое. То, что заставляет художников рисовать абстракции вместо банальных портретов и пейзажей.

Он хотел выйти за грань. Он отгораживался от системы и всего, что с ней связано. Конечно, был бунтарем.

Только бунтарство дошло лишь до работы в бригаде строителей. Зато, он был мозгом этой бригады!

График у него имел гибкие рамки. Но в остальном. В остальном, Миха оказался простым рабом. Потому как сбежать из тюрьмы не так уж и сложно. Куда сложнее не попасть в заточение снова.

Хотя сейчас было откровенно плевать. Он погрузился в мысли о новом деле. План гаражного помещения отчётливо всплывал в сознании со всеми подробностями.

Громыхнув воротной дверью, мужчина выбрался в поле. Оно поглотило парня редкой зеленью сочной, хотя и невысокой, травы. Вдали виднелось несколько яблонь. Около небольшой речушки росли ракиты.

Только бунтаря-инженера это не привлекало. Пристально шлифуя щебневую дорогу, он выжидал напарника. Концентрация нарастала. Нервы начинали медленно шевелиться, будоража сознание.

— Мог бы забить на все и трахать жену… Хоть до самого вечера. Но ладно. Строительство — этотоже приятно. Не в том смысле, конечно. Хотя, ворота такого типа я ещё не устанавливал. Да и крышу он хотел не совсем по стандарту. Черт! Где этот проклятый Сашко?

Я вышел на пять минут позже. Плюс толкусь тут ещё минут пятнадцать. А он теперь даже мотор не прогрел. Зараза.

Плюнув на утрамбованную землю, парень немного расслабился. Отвел глаза от «серой змеи». Посмотрел на сочно-синее небо.

Неожиданно его взгляд привлекла левая сторона. Михаил повернул голову. Ничего не заметил. Но что-то странное просило заострить внимание на далёком холме, где рос неизвестной породы кустик.

— Да что там такое? — Произвольно хмыкнул строитель. Неизвестно зачем, сделал пару шагов вперёд.

— Сашка не едет. Позвонить что ли? С кем приходиться работать. Ни кладку ровную сделать, ни вовремя притащиться на своем «тазу».

Ещё несколько шагов было пройдено.

— Надо позвонить этому дураку… И куда я только тащусь? — Понимая нелепость ситуации, Миха отдалился от дома.

Весь наш разум, все мысли и «анализы ситуации». Красные дипломы, школы и курсы. Где все это? Куда девается? Когда дьяволом, восставшим из ада, пылает в сердцах Интуиция. Тяга к тому, чего мы не знаем. Чувство, о котором не пишут стихов, но которое полно загадочных сил.