Книга Натюрморт с живой белкой - Ольга Горышина

— Вот именно, Белка. Пойдем пить вино… Пойдем!

Теперь он сжимал ее локоть и конвоировал к столику. Белка тут же схватила бокал и осушила его молча, зацепившись взглядом за подогнутый край салфетки.

— Белка, извини…

Она подняла глаза. Губы Мартина перекосились в горькой улыбке.

— Я не хотел тебя обидеть… Я просто… Я не танцевал уже много лет, и я… — Он нервно заморгал. — Мы возьмем пару уроков перед твоей свадьбой, обещаю…

— Я не собираюсь замуж, — не скрывая злости, выдала Белка и шарахнула по столику бокалом.

С такой силой, что злость тут же перешла в страх порчи чужого имущества. Белка ахнула и проверила дрожащими пальцами, цела ли стеклянная ножка.

— Белка, тише!

Она вспыхнула и теперь с радостью выскочила бы из ресторана первой. Однако ж твердость плетеного кресла вернула Мартину спокойствие, и он не спешил вливаться в по-вечернему полуодетую и все еще по-дневному полураздетую толпу. Белка же хотела скрыть в свете редких фонарей раскрасневшееся от досады и вина лицо. Ей жизненно необходимо было вновь ощутить поддержку Мартина — слов мало, надо повиснуть у него на руке. Вновь уменьшиться до размеров девятилетней девочки, которая, игнорируя строгие материнские взгляды, приклеилась в первый же день к незнакомому дяде, обрадовавшись сладкой вате, купленной им в парке, словно детсадовская кроха. Наверное, эта вата впиталась им в кожу, и руки, едва встретившись, больше не размыкаются.

— Белка, ты что, пьяная?

Мартин нагнулся к ней и, заглянув в блестящие глаза, отстранился вместе с рукой. Белка встала, как вкопанная.

— Со мной все хорошо, — она говорила медленно, четко выговаривая каждый английский звук. — Я просто соскучилась, вот и все.

Он протянул руку, и Белка снова вжалась плечом в локоть отчима. До дома три шага. Спросить бы у французской феи про заклинание, делающее шаги семимильными, а то на счет три они разойдутся по разным комнатам, и минутка близости будет утеряна до следующей встречи… Только как признаешь фею в полуголой девице, замотанной в полотенце?

Глава 5 "Признание, предложение, согласие и подарок"

Утро для Белки началось со стакана холодной воды с капелькой лимонного сока. Она приклеилась к решетке окна, чтобы поймать прохладу, и потягивала живительный нектар, наслаждаясь каждым глотком. Ночь выдалась до безумия душной. Белка скинула простыню, сняла майку и всё равно полночи провалялась без сна, то подползая к вентилятору, то прячась от него у самой стенки. Мартин тоже плохо спал — усталость от самолета не сумела победить жару. Белка слышала его бесшумные шаги, но не выходила, надеясь в конце концов уснуть.

Утром, пошатываясь от недосыпа, она чуть не вывалилась в коридор в одних белых бикини. Повезло, что Мартин занял душ первым, и она вовремя услышала шум льющейся воды, выудила из кучи грязного белья вчерашнюю тунику и принялась терпеливо ждать своей очереди уже подле раскрытого окна.

Мартин помнил про нее и вышел в коридор в спортивных шортах и майке, краем полотенца жестоко теребя седой ёжик.

— Вечерние планы в силе? — спросил Мартин, оценив внешний вид приёмной дочери.

Это он спрашивал про бег и купание. Белка кивнула и через десять минут, собрав волю в кулак, уже резво бежала по многочисленным ступенькам вниз прочь от квартирной духоты. Чуть меньше тридцати градусов можно уже было называть прохладой. В такой парилке им не пробежать много, но и полностью отказываться от бега не стоит.

Время тишины. Безлюдно. Пустынно не только на асфальтированной дорожке, бегущей вдоль пляжа, но и на песке. Один-два человека выбрались сюда почитать утренние известия под расслабляющий морской напев, и столько же собирались искупаться. Мартин и Белка бежали нога в ногу, легко поймав нужный ритм. Километр быстро сменился двумя, и Мартин предложил поворачивать назад. Теперь они бежали трусцой и вскоре перешли на шаг. Белка несла в руке пластиковую бутылку с водой, но пока не пригубила и капли, а Мартин вовсю утирал со лба и шеи пот.

— Я должен сделать признание, — объявил он, смотря вперёд.

Белка выжидающе уставилась на его лоснящийся профиль.

— Я врал тебе по поводу бега, — он бросил на дочь быстрый взгляд и продолжил: — Не то, чтобы совсем… Но не много и не каждый день… Прости.

Белка открутила на бутылке крышку.

— И всё равно ты в хорошей форме. Я хотела тебе это сказать ещё вчера…

Она сделала глоток.

— Куда там! Пятьдесят бассейнов, и я сдыхаю… А килограммы… Это я на диету сел. Покупаешь коробку еды на неделю. Она домашняя, вкусная, всё запаяно в вакуум, доставай из холодильника и разогревай только. То, что мне надо, — он снова бросил на дочь быстрый взгляд и чуть сбавил шаг. — Там тебя ни в чём не ограничивают. Даже кексы есть и шоколад. Дело в том, что ешь ты по часам и только определённую коробочку. Голода не чувствуешь, и в итоге маленького количества калорий тебе хватает на целый день. Предложил Тьерри попробовать, у них во Фриско тоже должны быть эти кухни. Так не хочет. Но ты же заметила, как он раздался? На мексиканской еде. Или что он там ест… Сэндвичи?

Мартин уже бурчал, и Белка поспешила погладить его по спине сквозь мокрую от пота майку, чтобы тот не расходился. Мартин тут же прибавил шагу.

— Послушай, — начал он, притворно откашлявшись и вновь смотря мимо Белки. — Я хочу извиниться за вчерашнее. В твоих глазах я казался старым идиотом, но ты пойми…

Он пошёл ещё быстрее, и Белке пришлось даже пробежаться немного, чтобы приноровиться к новому темпу.

— Ты уже взрослая и поймёшь, если я просто скажу, что ты стала копией матери.

Белка отстала, стиснула до хруста пластик бутылки и бросилась догонять отчима. Тот остановился, не отойдя от неё и десяти шагов.

— Белка, ты красивая. Очень красивая девушка. Я хочу, чтобы ты это знала. И я тебе говорю это, не потому что ты моя дочь… — он запнулся, поднял с носа очки и потёр переносицу. — Я рад, что ты у меня есть. Я никогда не делал различия между тобой и Тьерри, и если тебе даже казалось, что я…

— Папа! — Белка схватила Мартина за локоть. — Ты зачем это сейчас? Ты замечательный отец. Я о таком и мечтать не могла. Прекрати!

Он закивал и вновь отвернулся, чтобы не видеть её глаз, когда освобождал руку. Белка сжала кулаки. Мартин задрал подбородок к безоблачному небу.

— Белка, я скажу, что должен был сказать ещё при прошлой встрече… Зимой… И всё… Я больше не хочу касаться этой темы. Что бы ты там не думала, я любил твою мать. Пусть это звучит глупо после всего, что было… Но сейчас мне бывает больно примечать в тебе её движения, ужимки, даже тембр голоса… Вот она природа… Вы столько лет не виделись, а мать всё равно живёт в тебе. Прости… Я не стану любить тебя меньше, даже если ты вдруг заговоришь с её акцентом!

Он рассмеялся, но тут же смолк. Белка выставила перед собой бутылку, точно щит от горького признания.