Книга Игры с огнем, или Убить ректора - Анна Бахтиярова

Он подчинился. Неплохо изучил бывшую жену за четыре года брака. Понимал, когда угрозы пустые, а когда очень даже реальные. Пошел к выходу, взял пальто, но в дверях остановился и мстительно бросил:

— Тебе чертовски идут чернильные пятна!

Он удалился, а Фрида свалилась в кресло и зарычала.

Ну что за напасть! Мало ей треклятой бабкиной должности, Адриана в роли попечителя, так еще и «Озарение» нарисовалось, не сотрешь! Нет, Фрида отказала бывшему мужу вовсе не из благих намерений. И не из желания ему отомстить. И уж точно не ради наследия покойной бабки, которая, наверняка, в гробу кружилась. Плевать на бабку. Однако Фрида окончила АВиК. АВиК, а не «Озарение», и как все ученики считала свою альма-матер лучшей. Расформировать ее ради Академии-соперницы? Ещё чего!

В дверь постучали.

— Да кто там опять?! — возмутилась Фрида.

В проеме показалась голова Эллы.

— Фрида Романовна, простите, но тут ученица. Та самая.

— Запускай, — новоявленная ректор достала из ящика стола бабкино зеркало и подошла с ним к окну, чтобы осмотреть, наконец, пострадавшие от чернил лицо и шею.

И что прикажете делать с девчонкой, закрывшей в погребе Тамару Львовну? Её не наказывать надо, а награждать.

Позади послышались осторожные шаги. Скрипнуло кресло, в котором считанные минуты назад восседал Адриан. Устроилась без разрешения, значит? Ну-ну.

— Фамилия? — спросила Фрида, не оборачиваясь.

— Кощеева, — раздалось в ответ.

Фрида резко развернулась, чуть не выпустив из рук зеркало, и встретилась с сердитым взглядом блондинки. С сердитым взглядом черных глаз. Точь-в-точь, как у нее самой.

— Кощеева Вероника Романовна, — отчеканила девчонка.

Фрида только зубы сжала.

Сама дура. Следовало догадаться, что сестричка еще в АВиК, сложить два и два. Точнее отнять от тридцати тринадцать. Ведь именно тринадцать лет исполнилось Фриде, когда в клане Кощеевых праздновали появление на свет новой ведьмы. Стало быть, Веронике сейчас семнадцать. Ученица выпускного класса! Зато понятно, почему она отсутствовала на чтении бабкиного завещания. Несовершеннолетним вход заказан.

Черт! А ведь истинная Кощеева. И глаза, и шевелюра достались от Ромочки. Еще и остренький подбородок. Но черты лица явно маменькины. Нос чуть больше, чем надо, но в сестричкином случае это скорее признак породы, нежели недостаток.

— Милые пятнышки, — протянула Вероника невинным голосом, кивая на чернильные брызги и подтеки.

— Очаровательные ожоги, — ответила Фрида в тон, глядя на почти зажившие руки сестренки. — Тебя не учили, что хвататься за древко метлы в последнюю ночь месяца без перчаток не следует?

— Учили, — Вероника глянула снисходительно. — Но было не до перчаток. Иногда приходится чем-то жертвовать.

Фрида приготовилась поинтересоваться, какая жертва сподвигла ее запереть Тамару Львовну в погребе, но помешал странный скрежет. Мгновенье, и прямо из стены вывалился тощий кот. Черный кот с белым пятнышком на шее.

— Вейдер, я же велела сидеть в спальне! — возмутилась Вероника.

Фриду аж передернуло. Кот, проходящий сквозь стены! Да о таком каждая ведьма мечтает. Увы, умели подобное лишь избранные обереги. Лола вот не умела.

Однако Фрида мастерски подавила зависть и усмехнулась.

— Вейдер? — переспросила с издевкой. — Серьезно? И откуда взялось белое пятно?

Кот оскорбился. Зашипел, сверкая желтыми глазищами, но тут же получил достойный ответ из-под дивана. Лола хоть и болела, но была не из тех, кто оставался в долгу.

— Тихо! — приказала Вероника оберегу, посчитав, что кошачьи разборки в кабинете покойной бабки — лишнее. Затем подарила сердитый взгляд Фриде. — Вейдер — сильное имя. А белое пятно… Я была последней на распределении. И нечего насмехаться. Бабушка популярно объяснила, что со мной сделает, если повторю твой финт. Но я и не собиралась. Заказать кошь с шикарной родословной проще простого. Гораздо сложнее выходить и вырастить хилого котёнка. Но я, в отличие от некоторых, не боюсь трудностей. Мы с Вейдером отлично справились.

— Не боишься трудностей, говоришь, — протянула Фрида многозначительно. — Значит, готова отдраить без магии главную лестницу с пятого по первый этаж? И крыльцо заодно?

Лицо Вероники вытянулось.

— Ты не имеешь права, — пробормотала она.

Мыть собственными ручками лестницу — это вам не наведение порядка в лаборатории. Это унижение столетия!

— Еще как имею. Я тут вообще-то ректор.

Вероника молчала. Продолжала смотреть с вызовом. Точнее пыталась это делать. Но в черных глазах во всей красе отражался ужас.

И Фрида сжалилась. Да в конце концов! Сестричка же заперла ее самую ненавистную преподавательницу. Такое можно и простить.

— Черт с тобой, — Фрида махнула рукой. — На первый раз обойдешься выговором. Считай это родственным одолжением. И скажи спасибо, что я терпеть не могу Тамару Львовну. Но если еще раз провернешь нечто подобное, мало не покажется. Свободна, Кощеева.

Вероника открыла рот. Она не думала, что легко отделается.

— И что ты предпримешь в следующий раз? — спросила, поднимаясь. Не удержалась чертовка. — Таки отправишь мыть ступеньки?

Фрида прищурилась. Вот, пакостница! Нет, чтобы убраться подобру-поздорову и не нарываться, так она язвит.

— Отправлю заканчивать выпускной класс в «Озарение».

В чёрных глазах Вероники вспыхнуло адское пламя. Перспективу она точно не оценила, и однозначно недолюбливала конкурирующую Академию.

— Вон из кабинета, — велела Фрида. Семейное общение допекло основательно. — И постарайся пореже со мной пересекаться. Для нашего общего блага.

****

Выпроводив сестричку, Фрида решила вздремнуть. Благо диван широкий и мягкий, а ночь выдалась тяжкая. Как и два предыдущих дня. Нужно набраться сил. Тем более, магия вернется только утром. Лучше до сего момента отсидеться здесь и ни во что не вмешиваться. Целее будешь.

Однако…

Стоило с удобством устроиться на боку и блаженно прикрыть веки, как дверь открылась с ноги. И снова без предупреждения. Только Эллины протесты понеслись из приемной. Мол, это неприлично — врываться так к ректору. Фрида же зубами заскрежетала. И кого принесла нелегкая на этот раз?

— Фрида Кощеева! Как ты посмела отпустить белобрысую чертовку?!

В ушах загудело. Визгливый голос перворожденная ведьма узнала сразу.

Тамара Львовна. Чтоб ее!

И ведь не уволишь заразу. Приходится троюродной сестрой главе шабаша Элеоноре. Не то, что бы ведьмы дружили. Тамара была родственницей, которую лишний раз старались не упоминать. Но родня — есть родня. От нее легко не отбрыкаешься.