Книга Между - Альвдис Н. Рутиэн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Приветствую тебя, Марх, король Корнуолла.
«Мой король». Эти слова я говорил и Градлону – но как я рад сказать их тебе, сын Рианнон.
Ты будешь хорошим королем для нас. Даже когда ты еще не одолел Гругина, тебя уже признавали эрлы.
Теперь я спокоен за нашу землю. Надеюсь, что надолго.
Гругин взахлеб рассказывает по всем мирам колдовства, как красиво ты одолел его. Слава о тебе уже катится по Аннуину.
Но, Марх, тебе осталось последнее. И главное. Это даже не испытание. Это… иное.
Торжества в Корнуолле – и человеческом, и нелюдском – мелочи. Выйди из пиршественной залы. Ты видишь: над Тинтагелем кружит ворон. И черная птица – отнюдь не знак беды.
Он ждет тебя.
Вслед за вороном. Он летит неторопливо, его черный силуэт хорошо виден в свете ущербной луны.
Странная луна: словно ей откромсали верхнюю половину.
Равнина сменяется редким лесом, голые деревья тянут ветви к луне, и в ее свете кажется, что все ветви, и большие, и малые, растут кругами – кругами лунного света.
Странная луна: ущербная, но ярче полнолунья.
Под моими ступнями заскрипел снег. Снег на ветвях. Мороз… но мне не холодно. Снег по щиколотку, обжигает ноги – будто по углям иду. Горячит кровь. Весело.
А луна – тонкий серпик растущей.
Интересно…
В какую сторону течет время в этом мире?
Думается мне, я иду одну стражу… ну, от силы полторы. Пусть даже полночи, но никак не более!
Но ворон зовет, и я не стану спорить с ним. Иду…
Снега позади, ослепительная полная луна пробивается сквозь плотную летнюю листву.
Уже не удивляет.
Лес редеет.
Равнина.
Холм вдали. Огромный холм.
Ворон летит туда.
…Но это не холм. Это череп! Череп высотою в десяток башен…
И чернота новолуния. Лишь звезды мерцают в бессветном небе.
«Приветствую тебя, король Марх».
Череп не может говорить. У него нет губ, нет языка… нет даже нижней челюсти.
Это только кость. Огромная – и живая. Мыслящая.
– Я… приветствую тебя, Бендигейд Вран.
Из пустой глазницы вылетел ворон. Почему-то Марх понял, что это – тот самый ворон. Тот, что кружил над ним вместе с Гругином. Тот, за которым шел сын Рианнон.
Ворон… вран… Вран?!
– Ты видел мой поединок с Серебряным Кабаном?
Ворон наклонил голову: видел.
«Ты стал королем Корнуолла, Марх. Я рад отдать эту страну достойному».
Сын Рианнон не знал, что отвечать. Он не испытывал торжества победы. Не ощущал, что что-то изменилось. Он стал королем? Но – он остался прежним…
Все задачи (испытания?) исполнены. Но – не хватает чего-то главного…
«Слушай меня, Жеребенок. Я объясню».
Араун свято верит, что ты должен обрести могущество, чтобы вы вместе отвоевали у Гвидиона стадо Аннуина, – и тогда всё будет прекрасно.
В это верит Араун.
В это не верю я.
Нет, Жеребенок, я не хочу отговаривать тебя от битвы за священное стадо. Ты обещал этих свиней Гругину, ты хочешь помочь Арауну… ты выйдешь на эту битву, и я надеюсь на вашу победу.
Но вернуть священное стадо – это еще не всё. Этого никогда нет поймет Араун. Надеюсь, что это поймешь ты.
Марх, Жеребенок, задумайся: что стало с могуществом Аннуина, если Гвидион легко, одним несложным обманом увел у Придери то, что Араун считает воплощением всей силы Мира Чародейства?
Где была эта сила, когда Гвидион морочил Придери?!
Аннуин ослаб до злой шутки Гвидиона!
Задумайся над этим, Жеребенок. Не о священных свиньях думай, не о мести Гвидиону – но об Аннуине и мире людей.
Миры расходятся, Марх.
Араун почувствовал это – и сделал Пуйла первым человеческим королем Аннуина. Вторым был Придери. Ты станешь третьим… почему-то мне хочется сказать «и четвертому не быть».
Миры расходятся не из-за злой прихоти Гвидиона.
Марх внимательно слушал его.
Кого?
Череп? Ворона?
Откуда шел тот голос, которому король Корнуолла внимал с жадностью?
Ему мерещилось лицо немолодого мужчины с проседью в гриве рыжеватых волос и густой бороде. Мудрый и властный взгляд. Зеленоватые с коричневыми крапинками глаза. Стрелки морщин, разбегающиеся от глаз.
Мертвый Вран… живой?
Не отвлекайся. Неважно, каким я был при жизни. Сейчас я мертв.
Да, мертв – потому что я избрал путь людей и был убит обычным копьем. Рана в бедро… не слишком тяжелая, но человека такая может сразить.
Вот меня и сразили.
Ты избрал путь людей – как я когда-то. Похвально, но помни: тебя теперь очень легко убить. Не просто легко. О-очень легко.
Но мы отвлеклись. Итак.
Миры расходятся, Жеребенок. Дело здесь не в нас – не во мне, не в Арауне.
Дело в людях.
Посмотри на небо, Марх. Видишь тучу? Убери ее.
Прекрасно.
А теперь объясни, как ты это сделал.
Не можешь.
Да, для тебя владение Силой так же естественно, как дыхание. И так же необъяснимо – потому что нельзя объяснить привычное.
А люди – обычные люди, не такие, как мы, – они пытаются ответить на вопрос «почему?» У них есть и еще более скверные вопросы: «как?», «зачем?»
Там, где мы просто знаем, они – мыслят.
И этим отрезают себе путь к знанию.
– Постой, я не понимаю тебя. Почему мыслить – это плохо? И какая связь между расхождением миров и мыслями людей?
Ворон хитро скосил глаз, и Вран продолжал.
Вот зверь: он не мыслит, но отлично знает, какая трава ему нужна, если он ранен, какая – от той хвори, какая – от этой.
Мы, Древние, знаем то же – только обо всех стихиях, и о том, что вне любой из них.
А человек желанием понять убивает в себе знание.
