Книга Ярославский мятеж - Андрей Васильченко

Кроме этого, отдельный конфликт развивался по линии «наши» и «присланные», что со временем стало приобретать откровенно антисемитский характер. Дело в том, что в Ярославль из Петрограда были присланы Семен Михайлович Нахимсон и Давид Закгейм. Со временем один стал председателям Ярославского губисполкома, а второй – председателем исполкома Ярославского городского совета. Это породило массу недовольных толков о том, что «петроградские евреи узурпируют власть в Ярославле». И что показательно, никто их не считал «неприкасаемыми». Давид Закгейм руководил в Ярославле национализацией банков и предприятий, реквизициями. Накануне восстания он был обвинен недовольными «ярославскими большевиками» в злоупотреблениях при реквизициях и фактически находился под следствием. Семен Нахимсон накануне июльских событий пытался вызвать в Ярославль из Рыбинска отряд латышских стрелков, но его решение не поддержал горком большевистской партии. Политический кризис в Ярославле стал совершенно очевидным, когда начался Третий губернский съезд Советов. 2 июля 1918 года левые эсеры покинули съезд и создали собственный губисполком, параллельный большевистскому (возглавленному С.М. Нахимсоном). В итоге накануне ярославского мятежа в городе сложилось красное двоевластие, хотя правильнее было бы говорить о многовластии.

Глава 3

Заговорщики

В истории Ярославского восстания есть несколько неизученных глав. Какие-то сюжеты старательно замалчивались по идеологическим соображениям, какие-то обходились стороной, ибо казались незначительными. Подготовке к восстанию никогда не уделялось должного внимания, ибо советская историография полагала, что ей все и так известно (читай: «выявлено ЧК»). Дело в том, что представший перед судом Борис Савинков, которого обычно относят к инициаторам вооруженного выступления в Ярославле, дал покаянные признания, и это вполне удовлетворило советскую власть. Если вкратце, то весной 1918 года Савинков, искавший по всей России союзников в борьбе с большевиками, вернулся с Дона от генерала Алексеева и начал собирать вокруг себя офицерские группы, из которых позже сформировал «Союз защиты Родины и свободы». Он случайно знакомится с полковником Перхуровым, которого активно привлекает к подпольной деятельности. Организация, получив деньги от представителей Антанты, должна была начать восстания в ряде городов. Впрочем, в мае 1918 года начались массовые аресты среди офицеров – ЧК разоблачила их тайный союз. После этого в спешном порядке было решено начать выступление, центром которого должны были стать Ярославль и Рыбинск. Версия, изложенная Савинковым, кажется вполне убедительной, если не считать того, что представляет лишь его точку зрения. На самом деле при изучении документов бросается в глаза масса нестыковок и неточностей, которые в итоге ставят под сомнение слова Савинкова.

Начать хотя бы с появления в его окружении полковника Перхурова. Сам Перхуров во время суда над ним знакомство с Савинковым, равно как обстоятельства этого знакомства, описывал следующим образом: «Вот в этот период, когда я находился в безвыходном положении в Москве, я встретился с неким Кошелевым, который говорил, что он помещик. Он хорошо владел языками, но вид у него был такой, который заставлял сомневаться. И вот этот Кошелев сказал относительно того, что приехал Савинков, который узнал от Кошелева, что я приехал в Москву, и хочет со мной познакомиться. Он сказал: Савинков имеет открыть какое-то дело и подбирает надежных людей. В чем дело? Кошелев очень уклончиво ответил, и я задерживался идти туда. Не пошел я туда потому, что он мне рисовался террористом-эсером. Потом я встретился опять с Кошелевым, который передал мне настойчивое приглашение и одновременно сказал, что Савинков не то выключен, не то сам вышел из партии эсеров. Я потом пошел туда и встретился с Савинковым в номере гостиницы в Соболевом переулке». Получается, что Савинков, опытный конспиратор и террорист, пригласил свергать советскую власть и сделал своим доверенным лицом едва ли не первого встречного.

В действительности встреча была отнюдь не случайной. И инициатором знакомства был вовсе не Савинков. Полковник Перхуров сознательно опустил во время допросов часть своей деятельности, пытаясь предстать перед трибуналом простым разочарованным офицером. Прежде чем продолжить рассказ о заговорщиках, оказавшихся летом 1918 года в Ярославле, надо хотя бы несколько слов сказать о полковнике Перхурове, которому предстояло стать центральной фигурой в истории мятежа.

Перхуров Александр Петрович родился 1 января 1876 в селе Шерепово Тверской губернии. Из дворян, сын титулярного советника. Окончил 2-й Московский кадетский корпус, затем Александровское военное училище и Николаевскую академию Генерального штаба – кадровый военный. Участник Русско-японской и Первой мировой войн. В январе 1915 года за боевые отличия произведен в подполковники. В январе 1916 года произведен в полковники, награжден орденом Святого Георгия 4-й степени. Демобилизован в декабре 1917 года как военный, «достигший 40-летнего возраста», выехал к семье в Бахмут.

И именно с этого времени начинаются политические «приключения» Перхурова. Он был не просто «щепкой в потоке событий». В конце 1917 года полковник отправляется на Дон к генералу Корнилову, где планирует примкнуть к только-только начавшей формироваться Добровольческой армии. Причем Перхуров был не простым офицером, лично от Корнилова он получил специальное задание. Очевидец тех событий В.Ф. Клементьев вспоминал: «В большом зале (скорее, холле), что был сразу за входными дверями, оказалось много людей, преимущественно военных. Я заметил полковника Перхурова, который, видимо, меня поджидал. Он увлек меня в правый угол зала, где находился кабинет Верховного (так называли тогда генерала Корнилова). В левом же углу публики было побольше, и была она понаряднее. Там находился кабинет генерала Алексеева. Полковник Перхуров сказал мне, что его вызывал Верховный и предложил вернуться в Москву, вести там подпольную работу по организации антибольшевицких сил. Он это предложение принял и просил Верховного дать ему в помощники меня». И далее: «Генерал Корнилов обратился к Перхурову и стал говорить о задании, которое он возлагает на него как на своего представителя. Это была прежде всего организация на месте наших людей – офицеров, учащейся молодежи и солдат. Но солдат, он думает, будет немного, а может быть, и совсем не будет, так как старых, надежных солдат нет – погибли на фронте, а теперешние пошли за посулами большевиков».

Как видим, Перхуров вовсе не случайно появился среди заговорщиков и свою деятельность начал много раньше, чем Савинков прибыл с поручением от генерала Алексеева. Надо отметить, что Перхурову за несколько месяцев удалось фактически невозможное – он сформировал настоящую подпольную армию. К моменту знакомства с Савинковым под его началом были следующие силы: 1-я пехотная дивизия воинских кадров (начальник дивизии гвардии полковник Жданов), артиллерийский центр (начальник гвардии капитан Шредер), кавалерийский центр (начальник штаб-ротмистр и Георгиевский кавалер Виленкин), 2-я пехотная дивизия командных кадров, сформированная полковником Сахаровым исключительно из студентов Петровской академии, отряд лейб-гвардии Преображенского полка во главе с капитаном Смирновым, отряд продовольственной милиции (начальник подполковник Бредис). Возникает вопрос, зачем этой армии потребовался авантюрист и сомнительный с политической точки зрения для большинства офицеров Борис Савинков? Ответ дает в своих воспоминаниях все тот же Клементьев: «До середины апреля 1918 года наша организация не имела никаких денежных средств. Ставить работу и развивать ее было не на что. Мне не раз приходилось слышать от сочувствующих нам лиц: „Раз у вас нет крупных денежных средств, нечего воду мутить! Без денег ничего не выйдет. Ленин со своей гоп-компанией никогда бы не захватил власть в России, если бы ему не оказал всемерную помощь деньгами и опытными агитаторами немецкий Генеральный штаб“».