Книга Миссия отчаяния - Джуд Уотсон

– Эй! Что это с тобой? - Оби-Ван остановился на полуслове, вспомнив крик мальчишки - "это моё, я первый взял!" Вспомнил, как тот слонялся по проулку. Он тогда предположил, что мальчишка работает у Марианны. Ничего подобного.

– Погоди-ка, - сказал он, забирая у того коробку и бросая её обратно в грависани, - Ты не развозишь заказы. Ты украл все это.

Мальчик с вызовом задрал подбородок:

– Кто бы говорил! Вы сами украли их у меня! Хорошо, берите! И увидите, что получится, когда вы попытаетесь это продать!

Оби-Ван прислонился к контейнерам, составленным один на один у борта грависаней.

– Не слишком хорошо пользоваться чужой бедой, ты и сам знаешь. Ателье и так того и гляди закроется.

Он с досадой услышал себя - тот тон голоса, который всегда вызывал протест у Анакина. Он почти ждал услышать ответную колкость, когда вдруг понял, что этого уже никогда не будет.

Вместо этого мальчишка, стоявший перед ним, с отвращением фыркнул.

– А теперь мне ещё и лекции читают. Шикарно, просто полнолуние какое-то. Куда же вы, босс?

Оби-Ван не ответил. Там, в стороне озера, под ярким зонтиком стоял продавец всякой снеди. Ладно, ещё раз последуем примеру Куай-Гона. Мальчишки всегда голодные.

– Как насчет перекусить?

Мальчик фыркнул снова.

– Спасибо за приглашение, обойдусь.

Оби-Ван спрыгнул с грависаней и направился к продавцу. Купил два сока и упаковку фруктовых рулетов.

Он спиной чувствовал, что мальчишка все ещё колеблется. Ладно, подождём. Он откусил большой кусок от рулета. Неплохо.

Сел на скамью, подтолкнув на середину второй пакет сока и упаковку с оставшимися рулетами. С удовольствием сделал большой глоток сока.

Мальчишка спрыгнул с грависаней и в нерешительности двинулся в его сторону. Взгромоздился на другой конец скамьи. Потом внезапно схватил один из рулетов, развернул и принялся усиленно жевать.

– Так как тебя зовут? - спросил Оби-Ван.

– Какое вам дело?

– Просто для удобства разговора.

– То есть, потому что вы купили мне еду, я должен быть вашим другом?

– По крайней мере, некоторое дружелюбие было бы логично.

Мальчик открыл пакет сока.

– Тревер, - сказал он.

– Я - Бен, - кивнул Оби-Ван.

– Ладно, Бен. Я так понимаю, вы прибыли с другой планеты, - сказал он, махнув зажатым в кулаке рулетом, - Поэтому позвольте дать вам один совет. Если вы хотите занять часть здешнего черного рынка, вы столкнетесь с большими проблемами. Мы - весьма сплоченная группа. И мы не любим чужаков.

– Где твои родители?

– Мертвы.

– Извини.

– За что? Вы их не убивали.

– Что с ними случилось?

Тревер пожал плечами.

– Мать была капитаном в Великой республиканской армии. Она погибла в сражении на Т'ойлане, в системе Вуун…

Оби-Ван кивнул:

– Это было ужасное сражение.

Это было в самом начале Войны Клонов. Треверу тогда должно было быть лет девять.

Тревер умолк, и Оби-Ван, выждав, мягко спросил:

– А твой отец?

– Он работал в мед клинике - он был врачом. Он погиб в самом конце Войны Клонов. Империя сразу же послала сюда штурмовиков - взять под контроль всю планетарную оборонную систему. Чтобы защитить нас - так они сказали, - фыркнул Тревер, - Группа Юссианцев решила в качестве протеста занять завод. Это была мирная акция. Он был там внутри, когда завод взорвали. Бум. Бай, папа.

Оби-Ван знал, что за словами мальчишка прятал глубокую боль - боль, которой была сейчас просто переполнена Галактика.

– И кто сейчас заботится о тебе? - спросил Оби-Ван.

– Никто.

– У тебя есть тетя или дядя?

– Никого нет, ясно? - без особых эмоций сказал мальчишка и отхватил ещё один кусок рулета. Оби-Ван молча ждал, пока тот прожует, - Я сам могу позаботиться о себе!

Оби-Ван покачал головой. Он знал, какую цену заплатила галактика за эту войну. Все страдания, все несправедливости - всё это было ужасно, но одно было едва ли не худшим - война породила сиротство.

– И ты научился воровать.

– Я мотаюсь по всей Юссе. Силы безопасности сейчас заняты совсем другими вещами. И я знаю, куда пойти, людей, которые дадут мне поесть - или место, где можно поспать. Дорма иногда кормит меня. И Ферус…

Тревер осекся.

– То есть ты знаешь Феруса Олена, - заметил Оби-Ван.

Тревер не ответил.

Оби-Ван продолжал:

– Он тоже помогал тебе, так?

Тревер оставался нем как рыба.

– Послушай, Тревер, мне нужна твоя помощь. Я - друг Феруса Олена. Давний друг. Я слышал, что он попал в неприятности. Я только хочу найти его.

Мальчишка прожевал, потом глотнул ещё сока.

– Что я буду с этого иметь?

– Ферус помогал тебе. Разве ты не хочешь помочь ему? Не хочешь помешать Империи разрушать твою планету?

– Я сказал - что я буду с этого иметь?

Оби-Ван вздохнул и вытащил несколько кредиток.

Тревер схватил их, теперь его темные глаза изучающе смотрели на Оби-Вана.

– Как вы заставили тот краулер свалиться? - спросил он вдруг.

– Где Ферус?

– И как вы тогда заставили меня остановиться? Кто вы?

– Не имеет значения. Мы говорим о том, как я могу помочь Ферусу. Ты видел, что его арестовали?

Лицо Тревера окаменело.

– Он мертв.

– Откуда ты знаешь?

– Потому что они хотят, чтобы он был мертв. А они всегда добиваются своего.

– Но наверняка ты не знаешь.

– Я знаю наверняка то, что, если бы он не был мертв, он был бы здесь. Он никогда не смирился бы с тем, что Роан в тюрьме. Он постарался бы спасти его.

Оби-Ван перевел дыхание. Ферус не был мертв. Тревер не знал что-либо наверняка.

– У меня был ещё и брат, - внезапно сказал Тревер, - Его звали Тайк. Он тоже был тогда на том заводе. Он был слишком молод, чтобы присоединиться к Республиканской Армии, но тоже хотел защитить Беллассу. Именно поэтому мой папа пошел туда. Он знал, что Тайк был внутри, он предложил имперцам быть посредником между ними и протестующими. Но как только он вошел внутрь, они взорвали завод.

Знакомое чувство всколыхнулось в душе Оби-Вана - ярость. Он знал, что Империя была вполне способна на подобное. Возглавляемые ситхом, они безжалостно уничтожили джедаев, они были виновны в смерти миллионов существ по всей Галактике. И на их стороне были не только штурмовики. Ему потребовалось усилие, чтобы справиться с этим всплеском ярости - он знал, она лишь будет мешать ему, мешать ясно видеть и думать… Он должен был успокоиться.