Книга Пламя соблазна [= Побег; Фонтан желаний ] - Джуд Деверо

— Чтобы вы похвастались перед тем, что со мной сделали? Конечно, я не могу на это согласиться. Освободите меня, и я сама вернусь домой.

— Вы не умеете лгать, — улыбнулся он. — У вас такие же ясные глаза, как у куколки. В них отражаются все ваши мысли. Я уже не раз объяснял вам, на каких условиях отпущу вас, и хватит об этом. Я от своего слова не отступлюсь, поэтому смиритесь с тем, что вам придется подчиниться.

Вырвавшись из его рук, она вздернула подбородок:

— Я могу быть такой же упрямой, как вы. — Она зло усмехнулась. — К тому же мне известно, что вы скоро отплываете в Америку. Вам придется меня освободить.

На секунду Тревис задумался.

— Итак, мне нужно что-то с вами делать, правда? — ответил он, поглаживая подбородок. — Мне бы не хотелось уплыть в Америку, оставив без защиты ваши ножки.

Захлебнувшись от ярости, Риган дернула простыню, но дальний край за что-то зацепился. Подойдя к ней, Тревис нагнулся, освободил уголок, и, внезапно сунув руку ей под рубашку, погладил ягодицы. Риган завизжала, потом вскочила и, выдернув простыню из его рук, обернула ее вокруг талии:

— Ну как вы смеете так обращаться со мной? Почему вы позволяете себе такое? Я же никогда никого не обижала.

В ее словах звучала такая искренность, что Тревис опустил глаза.

— Я никогда в жизни так не поступал. Может, мне нужно просто отпустить вас, но вот почему-то я не могу. Наверное, это то же самое, как если бы я выбросил полевой цветок в штормовой ветер. А уж коль скоро мы стоим в доке, то проще сказать — «в печку.» — Он ласково и нежно посмотрел на нее. — У меня нет особого выбора. Отпустить вас я не могу, но не могу и держать вас под замком. Господи! У меня даже рабов нет, — где уж там говорить о том, чтобы запирать на ключ невинных девочек.

Закончив свою речь, он тяжело опустился на стул в углу комнаты. К своему глубокому удивлению, Риган почувствовала, что ей хочется успокоить Тревиса. В наступившей неловкой тишине она вдруг заметила разноцветные коробки, лежавшие на дорожном сундучке, и тихо спросила:

— Вы принесли мне платье?

— Принес ли я вам платье? — улыбнулся он, преодолев секундное замешательство.

Развязав веревку на одной коробке, он вытащил бархатное платье необычного цвета, который Риган никогда раньше не приходилось видеть: красно-коричневое, оно переливалось и отсвечивало золотом. Набросив платье ей на руку, он сказал:

— Это цвет ваших волос. Не красный, не каштановый, а все эти цвета вместе. Она удивленно посмотрела на него.

— Как… Как это романтично. Я не думала, что вы…

Посмеиваясь, он забрал у нее платье:

— Вы ничего обо мне не знаете, а я знаю о вас еще меньше. Вы даже не назвали свое имя.

Заколебавшись, она провела ладонями по бархату. Ей всегда покупали самую дешевую одежду. Она никогда не видела ткани красивее этого бархата, но как бы страстно ей ни хотелось ощутить его на своей коже, она старалась быть настороже.

— Меня зовут Риган, — тихо ответила она.

— Просто Риган? А фамилия?

— Я назову вам только имя; а если вам кажется, что меня можно подкупить красивым платьем, то вы ошибаетесь, — высокомерно ответила она.

— Я не привык подкупать, — решительно ответил Тревис. — Я уже объяснил вам, на каких условиях освобожу вас, и платье здесь ни при чем.

Отшвырнув платье, он принялся распаковывать остальные свертки, разрывая их один за другим и бросая содержимое на кровать. Взору Риган предстало бледно-голубое платье из шелкового крепа, отделанное синими лентами, и ночная сорочка из батиста, расшитая сотнями крохотных розовых бутонов. Из последнего свертка он достал две пары домашних туфель из тонкой кожи, выкрашенной под цвет бархата и голубого шелка.

— Как красиво! Просто прекрасно! — Риган от неожиданности задохнулась и прижала шелковое платье к щеке.

Глядя на нее, Тревис пришел в восторг. В ней одновременно сочетались девочка и женщина, — секунду назад она была разъярена, подобно рассерженному котенку — и вдруг превращалась в невинную очаровательную девушку. Видя, как улыбка осветила ее бирюзовые глаза, он понял, что она его околдовала, очаровала, и теперь он мог думать только о ней. Сегодня он провел многие часы в магазинах женской одежды, в которых его все раздражало, но ему так хотелось доставить ей радость.

Он присел на кровать рядом с ней.

— Они вам нравятся? Я не знал, какие фасоны или цвета вы предпочитаете, но в магазине мне сказали, что это по самой последней моде.

Она повернула к нему улыбающееся лицо, и Тревиса охватило пронзительное чувство близости, которое он испытывал только к своей земле в Виргинии. Не сознавая, что делает, он нагнулся над кроватью и привлек девушку к себе. Не дав ей времени прийти в себя и начать сопротивляться, он жадно поцеловал ее, пытаясь восполнить те, проведенные вдали от нее, часы, когда его думы были заполнены только ею.

— Мои платья! — задохнулась Риган. — Вы их помнете.

Тревис сгреб все покупки в охапку и бросил на стул.

— Я весь день думал о вас, — прошептал он. — Что вы со мной сделали?

Несмотря на то, что от близости Тревиса ее сердце забилось быстрее, она попыталась заставить свой голос звучать как можно безразличнее.

— Я не хочу иметь с вами ничего общего. Пожалуйста, отпустите меня.

— Вы действительно этого хотите? — хрипло спросил он, целуя ее шею.

«Ну почему этот мерзкий злой человек так плохо обходится со мной?» — подумала она. Но даже эти мысли не заставили ее оттолкнуть его — так велико было желание оказаться в его объятиях, так нравились его поцелуи, запах его дыхания и прикосновение его волос к ее лицу. Рядом с этим гигантом она ощущала себя маленькой, надежно защищенной и окруженной заботой.

Губы Тревиса нашли ее обнаженную грудь, и мысли ее оборвались. Она больше не могла ни о чем думать, только застонала, и ее руки заскользили по его плечам.

Медленно Тревис отодвинулся от нее, и, изумленно открыв глаза, она увидела, как он возвышается над ней и снимает с себя куртку. Не имея сил отвести от него взгляда, она смотрела, как он неторопливо раздевается.

Лучи заходящего солнца проникли в окно и осветили все красно-золотым сиянием, превратив обычную комнату в волшебное блистающее царство. Риган молча следила, как постепенно обнажается тело Тревиса. Ей никогда еще не приходилось видеть мужчину без одежды, и ее охватило любопытство.

Ничто не могло подготовить ее к виду обнаженного Тревиса. Многие годы физической работы сформировали его тело: мускулы его налились, грудь походила на панцирь римского воина, который Риган однажды видела в книге. Но талия его была тонкой, живот весь состоял из мышц. Когда он снял брюки, обнажились могучие бедра, на которых рельефно выступала каждая мышца.