Книга Тени. Бестиарий - Иван Наумов

Упорство, удивительное везение и неплохое наследство, вывезенное-таки из бушующего Зимбабве, перемножились и дали впечатляющий результат. Не прошло и двух лет, как удачливый молодой человек — да-да! сын того самого Карлсона! — уже числился в поставщиках министерства обороны, королевского двора, секретной полиции и ряда других серьёзных структур.

Множительная техника — не предмет разовой продажи. Тут и замена комплектующих, и поставка бумаги, и постоянное обслуживание, и гарантийные обязательства. Он не был задавакой, этот Олаф Карлсон, и от «полевой» работы не прятался. Бывший геолог рьяно взялся за дело, посвящал себя работе целиком, лишних сотрудников не держал, стараясь обходиться необходимым минимумом: бессменный кладовщик, энергичный менеджер по закупкам, приходящий бухгалтер и трое толковых электронщиков — вот и весь штат. Карлсона часто можно было видеть и в коридорах Розенбада[6], и на военно-морских базах в Висбю и Карлскруне, и у неприветливого здания на Полхемсгатан, 30[7].

И шли, шли, шли в Центр сообщения от Северянина, лучшего нелегала ГРУ в Скандинавии. Отгремели первые раскаты грома над большой страной — Сумгаит, Тбилиси, Вильнюс. Москва. Отправились в забвение живые мертвецы из Политбюро, развернулись на сто восемьдесят градусов приоритеты, закрутилась непонятная новая жизнь — но эти изменения пока никак не касались разведки. Ведь кто бы ни оказался у руля государства и у рычагов армии, ему всё равно потребуется своевременная и достоверная информация.

Введение Северянина на место погибшего в Африке Олафа Карлсона заняло больше пяти лет. Обустройство в Швеции — почти столько же. Тонкая работа не любит нетерпеливых, и долог путь от посева до урожая. Но Северянину удалось приблизиться одновременно к такому количеству источников, что все тяготы подготовительного периода окупились сторицей.

Однако и в самой стройной системе может возникнуть сбой. Возникнуть случайно — или появиться по чьей-то воле. Так что появление чужака в лодочном сарае стало для Северянина неожиданностью куда более неприятной, чем факс, полученный полутора часами раньше на домашний аппарат.

Пустой лист, как будто прервался коннект, и только строчка отбивки вверху страницы. Сам факт звонка с этого номера уже означал катастрофу, дополнительного текста не требовалось. Немедленная эвакуация.

Карлсон нечасто использовал Опоссума — слишком тяжело давался каждый лишний контакт. Да и профессиональные навыки атрофируются, если хвататься за артефакт по пустякам. Но сейчас был другой случай.

Скомканное послание полетело в мусорную корзину. Сжав в руке холодящую фигурку Опоссума, Карлсон подошёл к окну и слегка раздёрнул шторы. Будто три хамелеона облизнули ему лицо холодными мокрыми языками. Один из припаркованной на углу машины, один из дома напротив. Да, а вот и третий — молодая мама выгуливает младенца перед сном, покачивает высокую коляску. Ничего, симпатичная. И работает хорошо — едва увидела Карлсона, сразу отвела взгляд. Не то, что лопух из машины: так пялится, что дыру протрёт!

Карлсон мечтательно посмотрел на макушки деревьев, лениво потянулся, начал расстёгивать рубашку, шагнул назад, снова отгородился шторами от внешнего мира. Пора в дорогу.

«Командировочная» сумка с мелочами и не разбиралась — только снять с антресолей. Крепкая, просторная и тёплая одежда. Удобные башмаки.

Он вышел из дома через парадный вход, так было проще: трое — это не особо серьёзно, а со стороны задней двери, ведущей к гаражу, любознательных прохожих могло оказаться куда больше.

Опоссум придавал уверенности в себе, да, в общем-то, и наглости. Вместо того чтобы кратчайшим путём выбираться из города, Карлсон навестил Астрид. Она ждала его к ужину, и просто исчезнуть он не решился. Сентиментальный слабовольный дурак! И трус — поэтому сделал только хуже.

Весь воздух в квартале наэлектризовался от назревающих событий. Пока Карлсон сидел за столом перед нетронутым рагу, за окном проезжали одна за другой неправильные, нездешние машины, искрясь нетерпением пассажиров.

Так и не решившись на прощание, только слегка помучив и Астрид и себя, он вышел на улицу. Пусто. Никто не выглядывает в ночи одинокого путника.

Старая жизнь закончилась, начиналась новая — где придётся вдвое больше просчитывать и вдесятеро чаще импровизировать. И для начала нужно было спокойно уйти.

Карлсон предполагал, что Опоссум силён бесконечно — но совсем не был уверен в себе. Свинцовая тяжесть разлилась по лбу и вискам, распирала переносицу, давила на глаза. Крошечное млекопитающее прикидывается мёртвым, и опасность обходит его стороной. Скольких я пересилю? Какой поток взглядов смогу отвести? Двадцати человек? Тридцати? Или под таким спудом в голове взорвётся аорта, и кровь хлынет в мозг? Проверять не хотелось. Людные улицы, общественный транспорт, вокзал, аэропорт — вычеркнуть.

Собственно, ничего сверхъестественного не произошло — он думал об этом дне и готовился к нему не один год. В пяти минутах ходьбы ждала лодка с заправленным баком. Вверх по проливам, вглубь материка, без суеты и паники. Припозднившийся рыбак возвращается в родную деревню. Возможные маршруты давно просчитаны, остаётся только выбрать лучший. А вдалеке от Стокгольма, даже если розыск объявят по всей Швеции, им уже не удастся достичь той концентрации внимания, что может пробить защиту Опоссума.

Недалеко от поворота к пирсам Карлсона снова настиг язычок чужого взгляда, но вялый и какой-то заторможенный. Ряд припаркованных на ночь машин — и только в одной задержался водитель, совсем не случайно, но его внимание дрожит и двоится. Да ты спишь, приятель! Карлсон чуть крепче сжал Опоссума, позволил острым спицам боли медленно воткнуться под брови — надо помочь человеку отдохнуть. Водитель машины повстречался со своей грёзой.

Обойдя капот, Карлсон мельком заглянул в лобовое стекло. Непонятно откуда возникло сомнение: а швед ли сидит внутри? Узкое лицо, нос с горбинкой, обычный парень, таких вокруг тысячи — почему же кажется, что он вообще не из этих краёв? Опоссум, не твои ли это шутки?

Отбросив глупую мысль, Карлсон легко сбежал по череде коротких лестничек и вышел на пирс. Однако настырная мысль не хотела уходить и эхом возвращалась снова и снова. В задумчивости Карлсон пробрался по мосткам к своему лодочному сараю.

Прописная истина: будь начеку всегда. Вот и напоминание достойное — как несуразный брелок на ключе от камеры хранения в супермаркете. Ни в карман не убрать, ни за пазуху: англоговорящий, а точнее англоговоривший громила, знающий про артефакт.

Получив факс, Карлсон узнал, что всё обстоит плохо, но только сейчас понял, насколько. Змей-Змей-Змей. Обживайся, говоришь? Ведь это ты, больше совсем некому. И это значит, что рухнула сеть. Что налаживаемая десятилетиями система, рискованный и кропотливый труд сотен людей, всё отправляется псу под хвост и на свалку мировой истории. Самый страшный удар — всегда в спину. А когда слабым звеном оказывается руководитель, то это как выстрел в затылок.