Книга Пробуждение Зеркала - Елена Ворон

— Миллауши улетают домой. Через два дня.

Ну и новость. Вся планета ждет не дождется, когда карательный отряд отбудет.

— Улетают, — согласился телохранитель, недоумевая. — Нам-то что за горе?

Северин отвернулся наконец от окна, одним махом допил ром и со стуком поставил бокал на поднос.

— Они не хотят, чтоб я летел с ними.

Мстислав помолчал, перебирая в уме варианты. Брат желает работать на Миллауше, а умные звери против? Они подчинили его, привязали к себе, использовали, а теперь он им больше не нужен? Или они справедливо полагают, что Север нужнее здесь, чем на их родине?

— Зачем тебе на Миллауш?

Брат неожиданно замялся.

— Я… Слав, ты не подумай… А! — он безнадежно махнул рукой. — Сейчас сам поймешь.

Он оглянулся на окно, словно чего-то ожидая. Ничего там не было нового — все тот же ухоженный газон да цветущие кусты. Северин перевел на Мстислава тоскливый взгляд.

— Слав, ну хоть ты мне скажи: почему они не хотят?

Жалея брата, телохранитель проглотил все разумные, жесткие, годные для вправления мозгов слова и мягко проговорил:

— Потому что ты очень нужен здесь. Сам подумай: как мы без тебя?

Северин понурился. Мстислав сунул ему второй бокал с ромом:

— Пей.

Брат послушно глотнул и опять тревожно глянул в окно. Угол рта неудержимо подергивался. Не спуская глаз с видимой ему части парка, Мстислав притянул брата к себе, обнял, укрывая от всех мыслимых бед. Миллауши там или что, никому не позволено доводить человека. Северин благодарно уткнулся лбом ему в плечо и затих.

Краем глаза телохранитель уловил движение на стене. В центре погашенного, давным-давно спящего видеоэкрана разбегался ясный кружок СерИвского Зеркала с пламенеющей искрой внутри. Раздался голос охранника:

— Слав, к нам полиция. Я вынужден пропустить.

Черт, что там еще? Полиция, усиленная взводом миллаушей, явилась с ордером на арест Северина? Или окаянные звери прибыли с новой проверкой и внедрили Антонио мысль, что он должен выключить силовую защиту ворот? Мстислав хотел было это выяснить — но замер, глядя в окно. Дух занялся.

Он в жизни своей не видал ничего прекрасней, чем та молодая дама, которая шла по траве к дому. Каждый ее шаг, каждое движение были легки и невероятно изящны, длинные ноги — изумительны, грудь под обтягивающей блузкой — бесподобна, точеные руки и плечи казались произведением искусства, а лицо… лица было не разглядеть за сиянием золотистых глаз и еще более золотых волос. Дама была ослепительна и соблазнительна до помутнения рассудка. И очень печальна. Мстислав это увидел, когда она подошла ближе.

— Это Мила, — сказал Северин, отстраняясь. — Ну? Теперь понимаешь?

Она замедлила шаг, глядя Мстиславу прямо в лицо. Зеркальное стекло не пропускало взгляд снаружи вовнутрь, и все же Мила несомненно смотрела телохранителю в глаза. Он ощутил, что не просто теряет голову — теряет всякую власть над собой. За одно лишь счастье видеть эту женщину Мстислав готов был душу продать, готов был преданно служить ей, быть рабом до той минуты, когда сойдет с ума от желания ею обладать… Затем что-то вдруг изменилось. Наваждение ушло: Мила была прекрасна и пленительна, однако рассудок телохранителя остался при нем.

— Ты понимаешь? — повторил Северин свой вопрос.

— Да, — тяжело уронил Мстислав, разглядывая гостью.

Несказанная красота. Мила слегка напоминала Светлану и одновременно была похожа на без пяти минут пилот-навигатора — бывшую лучшую на свете девчонку из академии, где братья учились, — и походила на кого-то еще из прошлых девушек Северина. Однако это была именно Мила — средоточие всего, что Северину нравилось в женщинах, воплощение его мечты.

Она остановилась в нескольких шагах от окна. Золотистые глаза мерцали и смотрели уже не на Мстислава — на Северина. Грустные, все понимающие, нездешние глаза.

Ну и вляпался же братишка. Вот уж учудил так учудил. До чего все это невовремя…

Северин прижал ладони к стеклу. Миллаушка порывисто шагнула вперед и вскинула тонкие, удивительно красивые ладошки, прильнула к стеклу со своей стороны. Ладонь в ладонь, лицо к лицу. И все же — по разные стороны прозрачной преграды.

В академии Мстислава учили, что подобные межрасовые отношения долго не длятся. Однако сердце рвется, когда смотришь на этих двоих, которые умирают от горя в преддверии разлуки…

— Север, если миллауши не желают, чтоб ты летел с ними, ты можешь вылететь раньше и ожидать их на месте.

Миллаушка встрепенулась, глаза впились в телохранителя, их золотистое мерцание стало глуше. Северин отнял руки от стекла; Мила тоже отвела ладони.

— Видишь? — горько произнес Северин. — Она не хочет.

Мстислав открыл окно. В комнату ворвались запахи травы и цветов, а с ними — свежий, волнующий, кружащий голову аромат. Аромат сбывшейся мечты.

— Мила, почему? — спросил телохранитель.

— Ей трудно говорить вслух, — сообщил брат.

— Объясни, — потребовал Мстислав. — Не можешь словами — тогда мыслью, сном, танцем… как сумеешь. Я жду!

— Как ты разговариваешь?! — возмутился Северин. — Она…

— Уймись. Ты не справился с ней разобраться — вот и молчи.

Телохранитель выпрыгнул в окно, к отпрянувшей миллаушке, надвинулся на нее. Северин выскочил следом, встал за спиной. Дальше пришлось общаться мысленно.

«Мила, что за ерунда? Почему Север не может быть с тобой? Ты его любишь?»

«Да! — От нее так и полыхнуло внутренним жаром. — Я не могу без него».

У Мстислава помутилось в глазах. Огромным усилием он задавил бешеное желание обладать этой женщиной… Умной Зверой… этим чудом. Кое-как справившись с собой, чувствуя за спиной молчаливое присутствие брата, продолжил допрос:

«Отчего ему нельзя с тобой на Миллауш?»

Мила глядела на него, не мигая, — знакомым взглядом умных зверей.

«Почему ты не хочешь сама остаться здесь? Хотя бы на время? Возможно, потом вам будет не так больно расстаться».

Пристальный немигающий взгляд. Черт бы ее побрал! И еще полиция привалила — они вот-вот объявятся и помешают… Мстислав попытался убедить:

«Мила, мы оба знаем: Север помчится вслед за тобой. Лучше объясни сейчас, почему этого нельзя делать».

Она опустила взгляд. И как будто погасла. Словно умерло то красно-желтое пламя, которое отражали Зеркала СерИвов.

Разумные доводы были исчерпаны, оставалось давить на психику.

«Мила! — мысленно рявкнул телохранитель. — Твой брат убил моего друга. Я не позволю, чтоб теперь ты убила моего брата. Отвечай!»

Она сжалась. Подняла было руки, желая коснуться Мстислава, но не посмела. Или же вовремя спохватилась и не стала сводить его с ума лишний раз.