Книга Люси Салливан выходит замуж - Мэриан Кайз

— А-а!

— Значит, нам надо сходить к банкомату, — заявила Карен голосом, не допускающим возражений.

Смелая попытка воспротивиться, предпринятая Шарлоттой, была обречена на провал.

— Но ведь на улице идет дождь, и сегодня воскресенье, и я уже в ночнушке…

— Переодеваться необязательно, — разрешила Карен.

— Спасибо, — вздохнула Шарлотта.

— Просто накинь сверху пальто и надень сапоги, — продолжила Карен. — Уже темно, никто не заметит, что ты раздета.

— Хорошо, — покорно согласилась Шарлотта.

— И вам незачем идти вдвоем. — Карен неустанно выдавала указание за указанием. — Люси, отдай свою карточку Шарлотте и скажи ей свой код.

— А ты что, не идешь? — спросила я слабым голосом.

— О, Люси, иногда ты бываешь такой глупой. Мне-то зачем идти?

— Но я думала…

— Ты не думала, и в этом твоя проблема. Короче, идет Шарлотта, так что ты можешь остаться.

Я не стала сердиться на Карен. Одним из правил успешного проживания в одной квартире является следующее: время от времени разрешай своим соседкам вести себя отвратительно и тогда можно будет надеяться, что в свою очередь они ответят тебе тем же.

— Я не могу отправить Шарлотту одну, — сказала я.

— А Шарлотта и не собирается никуда идти одна, — крикнула из спальни Шарлотта.

Карен пожала плечами:

— Хочешь проявить благородство — воля твоя.

Я надела пальто поверх пижамы и заправила штанины в сапоги.

— Мой зонтик стоит в углу прихожей, — пропела Карен из гостиной.

— Можешь засунуть свой зонтик… — пробормотала я, но сначала вышла из квартиры и убедилась, что входная дверь плотно закрыта.

Это было еще одно правило успешного совместного проживания: знай, когда можно выпустить пар.

Мы с Шарлоттой поплелись к банку.

— Сучка! — сказала Шарлотта.

— Она не сучка, — мрачно возразила я.

— Нет? — удивилась Шарлотта.

— Нет! Она мерзкая сучка!

От наплыва чувств Шарлотта принялась шлепать по всем лужам подряд, яростно выкрикивая при каждом шаге: «Сучка! Сучка! Сучка!» Мужчина, выгуливающий собаку, испуганно перешел на другую сторону дороги, решив, должно быть, что мы буйные лунатики. Я могла его понять: розовая сорочка Шарлотты, выглядывающая из-под пальто, и мои нежно-голубые пижамные штаны, выбивающиеся из сапог, вкупе с грязными ругательствами и шлепаньем по лужам кого угодно могли ввести в заблуждение.

— Хоть бы она подхватила от Дэниела триппер! — сказала я. — Или герпес, или бородавки, или еще что-нибудь гадкое.

— Или молочницу, — злобно подхватила Шарлотта. — И еще хоть бы она залетела! А когда Дэниел снова придет к нам, я буду ходить по квартире раздетой, и он увидит, что у меня сиськи больше, чем у нее. То-то она разозлится, командирша противная.

— Так и сделай! — горячо одобрила я этот план. — И вообще, постарайся отбить у нее Дэниела.

— Ладно! — с энтузиазмом согласилась она.

— И постарайся переспать с ним как можно скорее. И желательно — в ее постели, — измыслила я еще более коварную месть.

— Здорово! — взвизгнула Шарлотта.

— А потом скажи ей, будто Дэниел сказал тебе, что ты в постели гораздо лучше, чем она.

— А хотя нет, не знаю, — вдруг задумалась Шарлотта. — По-моему, его нелегко будет отвлечь от Карен. Он, кажется, серьезно запал на нее. Может, ты попробуешь?

— Я?

— Да, ты, у тебя это лучше получится, — сказала она. — Дэниел всегда очень хорошо к тебе относился.

— Может, и так, — нахмурилась я. — Но сейчас мы говорим о сексе, Шарлотта. А секс к хорошему отношению не имеет никакого отношения.

Мы рассмеялись, и настроение наше заметно улучшилось. Правда, я вспомнила о Дэниеле, вернее, о том, что он почти перестал разговаривать со мной. Или это я перестала разговаривать с ним? Во всяком случае, между нами происходило что-то странное.

Получив деньги, мы вернулись домой, промокшие и недовольные, и угрюмо вручили Карен каждая по тридцать фунтов.

— Так куда мне засунуть свой зонтик? — спросила меня Карен, лукаво улыбаясь.

Я покраснела от стыда, но заметив, что она не сердится, тоже улыбнулась, и снова между нами установился мир.

— Я иду спать, — объявила я. — Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, — пожелала мне в спину Карен. — Ой, да, Люси, я забыла сказать. Вы с Шарлоттой понадобитесь мне во вторник: надо будет убраться и все подготовить.

Я остановилась в дверях и применила очередное правило успешного совместного проживания, а именно — представила себе, как Карен колотят по голове палкой, причем из палки торчат гвозди.

— Хорошо, — процедила я, не оборачиваясь.

Ночь я провела, фантазируя о том, как я тайком сложу все одежду Карен в мешки и выкину на помойку.

Наступил вечер четверга — Вечер Больших Хлопот. У меня было ощущение, что я умерла и попала в ад.

Карен хотела приготовить большинство блюд заранее — чтобы в день ужина ей оставалось бы только прекрасно выглядеть и быть спокойной, очаровательной хозяйкой. Однако в предвкушении великого дня она так нервничала, получится ли у нее произвести на Дэниела должное впечатление, что — как бы поточнее выразиться — находиться рядом с ней стало еще труднее, чем обычно. Она всегда была энергичной и целеустремленной, но со вторника эти энергичность и целеустремленность совершили качественный скачок и превратились в «сделай то, сделай это, и ни слова поперек!»

Она решила, что мы с Шарлоттой будем осуществлять всю практическую сторону дела, она же возьмет на себя функции креативного директора, то есть будет руководить, контролировать, советовать и критиковать.

Другими словами, если надо было почистить картошку, то она не собиралась этого делать.

Итак, не успели мы с Шарлоттой войти в дом, как она тут же принялась организовывать рабочий процесс.

— Ты, — сказала она Шарлотте и сверилась с заранее составленным планом, — чистишь и режешь морковь, перец, баклажаны и кабачки, а также готовишь суп с кориандром и лимоном и суфле из аспарагуса. А тебе, — скомандовала она мне, — поручается картошка, пюре из киви, клюквенное желе, взбитые сливки, фаршированные грибы и венский пирог.

Мы с Шарлоттой пришли в ужас. Названия некоторых из упомянутых Карен блюд мы слышали впервые и даже не догадывались, как их готовить. Кулинарные таланты Шарлотты ограничивались поджариванием тостов, а мои — приготовлением супа из пакетика. Все наши попытки сотворить более сложные блюда оканчивались ссорами, взаимными упреками и слезами. А также пригоревшим снаружи и сырым внутри конечным продуктом, обидами, повышенными тонами, разлитыми и рассыпанными ингредиентами. Невозможно приготовить омлет, не разбив лиц друг другу. По крайней мере, нам не удавалось.