Книга Властители судеб Европы. Императоры, короли, министры XVI-XVIII веков - Людмила Ивонина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Золотой век» Франции, о котором мечтал «серый кардинал», наступил при Людовике XIV — Франция господствовала в Европе, многие католические государства были ее союзниками. С 1685 г. страна стала единой в конфессиональном отношении — король запретил гугенотское вероисповедание. Было ли последнее благом для страны — другой вопрос. Но то, что отец Жозеф своей дипломатической деятельностью во многом способствовал победе Франции и всей антигабсбургской коалиции в Тридцатилетней войне и утверждению французской гегемонии в Европе, не подлежит сомнению. Ведь именно он был проводником французской политики в Германии, именно ему, а не Ришелье, заверения которого очень скоро стали восприниматься с подозрением, попадались на удочку император и католические князья.
Фигура отца Жозефа и по сей день является одной из наиболее необычных и таинственных в европейской истории XVII в.
Личность кардинала Джулио Мазарини и по сей день является одной из наиболее необычайных и таинственных в европейской истории XVII в. Итальянец по происхождению, солдат, дипломат, тайный агент двух государей, он, получив кардинальскую шапку не будучи духовным лицом, почти двадцать лет руководил политикой Франции.
История его восхождения к вершине власти — это история тех европейских государств, в которых он жил и которым служил, в первую очередь Франции. Это история людей, с которыми он общался, история его особого влияния и личных чувств. Он жил в постоянном движении, часто путешествовал — один, с двором или с армией. Человек действия, он не стал, подобно своему великому предшественнику на посту первого министра Франции кардиналу Ришелье, тратить время на то, чтобы выразить свои мысли об обществе и правлении на бумаге, описать историю своего восхождения к вершинам власти. Потомкам осталась лишь его многочисленная деловая корреспонденция.
Джулио Мазарини, как никто другой, не был любим теми, кем ему пришлось управлять, а его репутация постоянно зависела от сравнения с «великим кардиналом» Ришелье. Это создало ему своеобразное клише в истории.
И, наверно, поэтому в глазах современников и трудах авторов последующих поколений вплоть до середины XX столетия его деятельность не получала должного признания и достойной оценки. Историки-романтики первой половины XIX в. вслед за Франсуа де Ларошфуко [79]и французские писатели, подобно Дюма-отцу, считали его одним из виновников политического хаоса во Франции середины XVII в. В «Истории Франции в министерство кардинала Мазарини» (1842) дается такая характеристика этого человека: «Кардинал Мазарини забыл, что такое честь и совесть, когда боролся за первое место в государстве, он пробился лишь благодаря мощной воле кардинала Ришелье».
И все же современники Мазарини наряду с отрицательными отмечали и его положительные черты. Франсуа де Ларошфуко подчеркивал, что «ум его был обширен, трудолюбив, остер и исполнен коварства; характер — гибок, даже можно сказать, что у него его вовсе не было, и что в зависимости от своей выгоды он умел надевать на себя любую личину». А покровительствовавший ловкому, вкрадчивому и обходительному итальянскому дипломату кардинал Ришелье видел в нем достойного продолжателя своего дела. Перед смертью он говорил ему: «Джулио, зная Вас очень хорошо, я предсказываю, что фортуна Ваша пойдет далеко, даже, может быть, дальше моей, ибо Вас природа создала настолько гибким, что Вы проскользнете в такой проход, которого я даже не замечу. Джулио, если бы нужно было обмануть дьявола, я прибегнул бы к Вашим талантам».
Подобных высказываний современников Мазарини множество. Все они, независимо от общего оттенка — отрицательного или положительного, — подчеркивали выдающийся ум, ловкость и хитрость, осторожность и вместе с тем авантюризм кардинала. Но лишь в последнее время фигура Мазарини начинает приобретать менее авантюрный и более респектабельный вид, хотя исследований о нем и сейчас меньше, нежели о кардинале Ришелье. Жизнь Мазарини по-прежнему полна тайн. На русском языке специальных книг о Мазарини до сих пор нет.
Так кто же он, Джулио Мазарини? Почему его судьба оказалась столь необычайной? Какой след оставил он в истории Франции и Европы? Попробуем это понять.
Однажды в 1615 г. мирный покой гор и зеленых равнин Абруццы был нарушен страшным землетрясением, унесшим жизни более чем 30 тысяч человек. Один из разрушенных домов принадлежал семье Буффалини. Здесь в день святого Беневента 14 июля 1602 г. в семье сицилийского дворянина из Палермо Пьетро Мазарини и его жены Гортензии, урожденной Буффалини, родился старший сын Джулио. Всего лишь на два года этот ребенок был моложе своего века. События этого переломного столетия, такие бурные и переменчивые, отвели ему роль человека, вершившего судьбы других людей и государств.
Отец Джулио Пьетро Мазарини приехал в Рим из Палермо бедным молодым человеком. Его брат-иезуит Джулио Мазарини — первый член клана, получивший общественное признание, — помог устроиться своему родственнику, лелеявшему радужные планы, мажордомом в знаменитый римский дом Колонны. Работа была необременительной, но денежной. Пьетро назначили ответственным за управление поместьями и сбор налогов, на чем он сам немало наживался. Возможно, осведомленность о незаконных доходах отца с самого раннего детства возбуждала у Джулио желание обогатиться.
В доме Колонны Пьетро вскоре познакомился с Гортензией Буффалини, дочерью одного из самых знатных людей Рима. К тому же она была красавицей, и неудивительно, что молодой мажордом влюбился без памяти.
Жизнь великих людей всегда обрастает легендами. Целый ряд исследователей жизни Мазарини предполагают, что его настоящим отцом был Колонна, а не Пьетро. Основанием послужили сроки рождения Джулио (он был зачат в Риме) и то обстоятельство, что Гортензия была весьма кокетливой и легкомысленной. Она благосклонно принимала ухаживания Колонны. Но тот был уже давно женат и якобы чтобы скрыть свой грех, выдал ее замуж за Пьетро, обеспечив богатым приданым. Есть еще один аргумент в пользу этого предположения — патрон Пьетро всю жизнь заботился о Джулио и следил за его карьерой.
Все может быть. Однако характеры официального отца и сына очень схожи, и Джулио всю жизнь почитал отца и регулярно писал ему письма. А благосклонность Колонны можно объяснить его политическими убеждениями и благодарностью за услуги Пьетро, а впоследствии и его сына.
Джулио с юных лет отличался феноменальной памятью, большой эрудицией, имел серьезный и пытливый ум, удивительно сочетавшийся в нем с непомерной подвижностью и шаловливостью. Непоседливый мальчик особенно полюбился Бенедетти, бездетному секретарю Колонны. Тот часто играл с ним, а во время приема посетителей Джулио нередко прятался под столом, усиленно изучая туфли вошедших. Позже он вполне серьезно и чаще всего правильно высказывал свое мнение об этих людях.
С согласия и одобрения своего патрона Бенедетти решил, что Джулио должен получить солидное образование. В семь лет мальчик был определен в Римскую Коллегию — бастион просвещения иезуитов. Там он показал прекрасные способности к изучению всех без исключения предметов и умение выступать на диспутах. В документах Коллегии тех лет отмечались его «добрый дух, способности и грациозные манеры». Перед юным Мазарини открывалась блестящая духовная карьера. Однако пытливый ум Джулио не вынес иезуитской схоластики. В 1622 г. Коллегия отмечала важное событие — канонизацию Игнасия Лойолы, основателя ордена, жившего в XVI в. Джулио был избран играть роль Игнасия и произнести по этому поводу торжественную речь. Сыграл он великолепно, но в своей речи выразил некоторые сомнения по поводу канонизации, выявил «грехи» Лойолы, о которых церковь позабыла или старалась не упоминать. Первый и единственный раз в жизни он не пошел на уступки. Но это послужило ему уроком, и впоследствии он стал мастером компромиссов.
