Книга Лабиринт Сумерек - Анна Клименко

Она подергала железные звенья. Неужели Этт-Раш оказался настолько глупым, если возомнил, что цепь удержит истинную Хранительницу?

Ийлура выругалась и, скрестив ноги, села на кровати. Удержит, еще как. Ей, за всю свою жизнь так ни разу и не призвавшей Силу Битв, не разорвать железные, старательно держащиеся друг за дружку звенья. И не сломать ошейника. Так что… Этт-Раш все правильно рассчитал.

Эристо-Вет поежилась. Не то, чтобы в розовой комнате было холодно; страх накатывал волнами, щекоча сознание ледяными иголочками.

Да, ей самой ни за что не освободиться.

А вдруг… Вдруг никто не зайдет сюда?!!

Она было ухватилась за мысль о том, что можно шагнуть через Границу, но тут же вспомнила о том, что «по ту сторону» полностью повторяет Эртинойс. Следовательно, и там шею будет украшать гибкий, но прочный ошейник.

Проклятье. И ведь надо было поверить в то, что Этт-Раш пил «Слезу Фэнтара»…

Ийлура поднялась. Еще раз попробовала подойти к окну – длины цепочки хватило ровно настолько, чтобы дотянуться кончиками пальцев до шелковой шторы. Попыталась добраться до замаскированной двери – тоже безуспешно. Затем Эристо-Вет внимательно осмотрела ввинченное в стену кольцо, подергала: оно крепко сидело в кладке. Одно было хорошо – ийлура не увидела ни намека на механизм, который бы мог укорачивать ее привязь.

«И то ладно», – Эристо-Вет из последних сил боролась с подступающими к горлу слезами. Обобрали и продали, иначе и не скажешь… А кристалл Эльваан, где он теперь?

Ийлура забралась на кровать и свернулась калачиком под легким одеялом. От медальона шло слабое, приятное тепло; она накрыла его ладонью и попыталась молиться Фэнтару. О чем? Хотя бы о том, чтобы в замыслы Этт-Раша не входило уморить ее голодом. О том, чтобы в розовую комнатку кто-нибудь зашел – уж тогда она приложит все усилия, чтобы не остаться здесь надолго. И еще… совсем чуть-чуть… о том, чтобы ничего дурного не приключилось с Дар-Тееном.

Фэнтар хранил молчание. Но, видимо, горячая молитва Эристо-Вет достигла его божественного слуха. Стоило ей начать задремывать, как незаметная на розовых обоях дверь отворилась, и в комнату вошла – или, скорее, вплыла – элеана.

…Она была молодой и удручающе красивой. Все в ней казалось особенно хрупким – нежная шея, запястья и лодыжки, узкие бедра и немыслимо тонкая талия. Волосы цвета воронова крыла, собранные в пучок на макушке, крупными завитками спускались до пояса; миндалевидные глаза сверкали, точно пара аметистов. Крылья, украшенные маленькими золотыми колечками, с тихим шелестом волочились за ней по ковру. А одеяние этой красавицы чересчур походило на сорочку самой Эристо-Вет. Но превосходя в длине, также превосходило и в прозрачности.

Ийлура прыгнула. Так быстро, как только позволяли собственные мышцы и сухожилия. Сбросив одеяло и оттолкнувшись от кровати едва ли не всем телом. Но пальцы ухватили воздух, а сама Эристо-Вет запоздало поняла, что нежная и беззащитная на вид элеана оказалась опытным бойцом: ее маленький кулачок неожиданно остро ударил под ребра, вышибая дыхание, заставляя позорно скорчиться на пушистом ковре.

– Меня предупредили, что следует быть осторожной, – услышала ийлура откуда-то сверху.

Все еще хватая ртом внезапно раскалившийся воздух, Эристо-Вет подняла голову. Элеана, как ни в чем ни бывало, стояла над ней и дружелюбно улыбалась.

Покровители! Вот она, рядом… Стоит захлестнуть цепью белую шею, и тогда…

– Не глупи, – посоветовала красавица, – если хочешь поесть сегодня.

И, прочитав в глазах Эристо-Вет немой вопрос, представилась:

– Меня зовут Гирлоиль. Я хозяйка «Радости жизни» – и теперь твоя хозяйка.

* * *

Глядя на Гирлоиль, ийлура мечтала о том, как свернет шею Этт-Рашу.

Разумеется, это может произойти не раньше, чем она покинет этот чересчур гостеприимный бордель. И, следовательно, не раньше, чем с нее снимут цепь. Если вообще здесь не принято развлекать посетителя будучи на привязи.

Эристо-Вет порылась в памяти, припоминая тот, последний раз, когда она посещала подобное заведение – с одной-единственной целью встретиться с агентом Хранителей. Тогда женщины, которых она видела в том замечательном месте, свободно расхаживали по холлу, ну да в каждом доме – свои правила. Оставалось лишь надеяться, что и здесь ее не будут держать взаперти слишком долго.

Тем временем элеана морщила аристократический, но слегка вздернутый носик. Тонкие золотые браслеты позвякивали в такт ее шагам.

– Мне обещали красивую и покорную рабыню. Я заплатила за тебя цену трех здоровых рабов. Заметь, не для того, чтобы ты нападала на каждого, кто будет входить в эту комнату. И если ты не образумишься, я найду, как тебя обуздать.

Эристо-Вет пожала плечами.

– Отпустите меня, Гирлоиль. Если дело только в деньгах, я могу внести за себя выкуп, пусть даже и в два раза больше, чем было вами заплачено.

На миг в широко распахнутых глазах элеаны мелькнуло сомнение, но тут же спряталось в аметистовых глубинах. Гирлоиль поджала красивые губы и сухо произнесла:

– Ты непокорна, но достаточно красива. Достаточно… для того, чтобы стать истинной жемчужиной моего дома. Даже если ты не лжешь, и в самом деле могла бы внести выкуп, я не настолько глупа, чтобы рисковать дружбой с нашим общим знакомым.

Эристо-Вет вспыхнула. Да что, во имя Покровителей, возомнила о себе эта стрекоза?!!

Но, помня о молниеносной реакции элеаны, даже не пошевелилась. Замерла на краешке роскошной постели.

– Я не буду развлекать твоих гостей, Гирлоиль. Более того, я убью каждого, кто посмеет ко мне приблизиться!

Через удар сердца Эристо-Вет пожалела о сказанном, но слова уже прозвучали в Эртинойсе – а черноволосая элеана их прекрасно поняла.

– Что ж… – в ее звонком голосе серебряными каплями перекатывалась жалость, – посиди тут, подумай. Но лучше бы тебе согласиться сразу, потому что…

– Ты ничего мне не сделаешь, – в отчаянии брякнула ийлура. Сказанного не воротишь и, возможно, было самой большой ошибкой дать волю гневу. – ты же не будешь портить свою собственность?

– О. – тонкие брови элеаны взмыли вверх. Она даже остановилась, и позвяивание золота прекратилось. – Ты думаешь о телесных наказаниях? Ну что за глупости, дорогая?

И, не произнеся более ни слова, удалилась. Только крылья по ковру прошелестели.

А Эристо-Вет, обхватив себя руками за плечи, осталась сидеть на кровати – понимая, что первую схватку она безнадежно проиграла.

…За розовыми шторами наступало время ночи. Потемнело размытое пятно окна, комната пила сумерки, наполняясь темнотой – но больше ничего не менялось. Будто все вымерли в «Радостях жизни». Только изредка до Эристо-Вет доносилось далекое печальное позвякивание, но ийлура так и не смогла определить – то ли это бродила по комнате такая же, как она, узница, то ли прислуга возилась на кухне.