Книга Наталья Гундарева - Наталья Старосельская

Все произошло как-то очень в стиле и в духе Натальи Гундаревой – трагедия ворвалась в ее жизнь тогда, когда был завершен театральный сезон, когда не были поставлены под угрозу срыва спектакли с ее участием. Работа временно закончилась – пришло время передышки, накопления сил, обдумывания дальнейшего, потому что Наталья Гундарева прекрасно понимала – она не сможет больше годами ждать новых ролей, слишком мало остается времени.

«Я очень сосредоточена на своей профессии, – говорила актриса. – Я этой профессии отдаю все, что у меня есть. Я готова лишиться очень многого в жизни, лишь бы только в том, что я делаю, было все. Поэтому туда я уношу свой восторг, свое упоение, свое мужество, свою веру, свою любовь, свою ненависть – я все тащу туда... И там каждый день в семь часов вечера начинается жизнь. И я становлюсь счастливой».

Только там сбывалась ее мечта – «освободить, одушевить, озарить!». И трудно сосчитать тех, кого Наталья Гундарева сумела и освободить, и одушевить, и озарить своим талантом, своей человеческой и актерской природой...

В одной из телевизионных передач, посвященных памяти Натальи Гундаревой, режиссер Татьяна Ахрамкова сказала: «Театр Андрея Александровича Гончарова кончился не с его уходом, а с уходом Гундаревой». Это – очень точные слова, потому что актриса была не на словах, а на деле всей своей жизни привержена тому театру, который проповедовал Гончаров. Его (и ее, Натальи Гундаревой) символ веры заключается в том, чтобы «оставить человеку, пришедшему в театр, надежду».

«Я мечтаю найти такие выразительные средства, чтобы не хуже, а лучше кинематографа и телевидения показать человека „крупным планом“, – писал Андрей Александрович. – Думается, что в этом направлении возможности сцены и актера далеко еще не использованы, хотя только этим путем мы сможем привести сегодняшний театр на новую, высшую ступень.

Театр должен оставаться «властителем дум», способным в непосредственном общении вызвать живой интеллектуальный и эмоциональный отклик сотен и тысяч людей.

Я верю, что в наше время, в мире «суровом и прекрасном, нежном и яростном», театр будет все более и более необходим людям.

Театр живет не прошлым и даже не настоящим, театр живет будущим. В этом смысле наше искусство – всегда мечта. Важно только – о чем мы мечтаем сегодня...

А. И. Герцен утверждал, что театр – высшая инстанция для решения жизненно важных вопросов, что подлинное и живое театральное искусство всегда современно и отражает те аспекты жизни, которые особенно волнуют зал. Театр обязан угадать и затронуть их в каждом спектакле. «Если в партере нету мыслей, которые вы собираетесь выразить своим спектаклем, – писал он, – если нету их в зрительном зале, то, сколько бы вы ни старались, ничего из этого не произойдет, надо опрокинуть чашу соответствия тому, что существует и живет в вопросах и требованиях зрительного зала».

Поразительно верное определение самой сути театрального искусства!»

Она разделяла эти мысли всем своим существом, так же как разделяла и другие воззрения Андрея Александровича Гончарова на современное искусство, на театр и его назначение. И «чаша соответствия», о которой говорил А. И. Герцен, была всегда чрезвычайно важна для нее в любой роли – в театре, в кино, на телевидении.

Глава 6

ПОСЛЕДНИЙ АНШЛАГ

Однажды, в начале 1996 года, Наташа позвонила мне. Голос был невероятно усталый, расстроенный. «Что случилось?» – «Помоги мне» – эти слова за несколько десятилетий общения я услышала от нее впервые. «Господи, что произошло?» – «Не могу больше молчать, достали они меня, просто жить не дают». – «Кто?» – «Какие-то дурацкие газеты, о которых я никогда ничего не слышала, – „Антенна“, „Жизнь“... Такое чувство, будто они заказ получили взяться за меня по полной программе. Я хочу им ответить, никакого терпения уже не хватает – давай сделаем беседу в „Культуре“».

Я как могла пыталась отговорить ее – не царское дело выяснять отношения с «желтой» прессой. Но Наташа настаивала, что ей необходимо это сделать. Когда мы встретились несколько дней спустя, она уже немного остыла и мы решили, что сделаем просто беседу о том, «что болит», а всем этим, с позволения сказать, средствам массовой информации специального внимания уделять не будем – так, по касательной, вспомним их...

Так появилась в газете «Культура» наша беседа под названием «Один кирпич я выбью точно!..». И мне хотелось бы привести ее на этих страницах с небольшими сокращениями.

«Мы знакомы уже очень много лет, и, сопереживая одним ее работам больше, другим меньше, я ни разу не осталась равнодушной к тому, что делает Наталья Гундарева на сцене, на экране, на телевидении. С первой нашей встречи протянулось нечто, быть может, более дорогое, чем близкая дружба: понимание, тот непостижимый камертон, что позволяет спустя долгое время после встречи как бы продолжить давний разговор, не углубляясь в выяснение деталей, которыми мы жили все это время. Встретились, сели, закурили, и – разговор начался сам...

– В последнее время театр часто упрекают в том, что он становится все более облегченным, откровенно развлекательным. Ты работаешь в театре, который нередко оказывается под прицелом подобных обвинений. Как ты относишься к этой проблеме?

– Сейчас вообще многие ориентиры изменились. Например, если сегодня человек после спектакля говорит мне: «Знаете, я получил такое удовольствие, так отдохнул!..» – я воспринимаю это с радостью. А еще несколько лет назад меня бы обидело это – что значит отдохнул? Разве для этого приходят в театр? Тут душу на части рвешь, а для него – отдых... Мы же воспитывались на том, что в театре и зритель должен работать, чтобы душа трудилась, мысли напрягались. А теперь – да какое же это счастье, что хоть где-то люди могут отдохнуть, переключиться со своих забот.

И в нашем Театре имени Владимира Маяковского совсем не только развлекательные спектакли в репертуаре, разные. Есть и такие, на которых душа через страдание очищается. Важно дать зрителю свободу выбора: если ему сегодня хочется веселиться – он пойдет на один спектакль, если погрустить, подумать – на другой. И хорошо, когда в одном театре есть и развлекательные, и «невеселые» спектакли. Театр никуда не отклоняется, он идет своим путем.

Я думаю, что одно из самых больших достоинств Андрея Александровича Гончарова – подвижность его души, несмотря на солидный возраст. У него есть такое выражение: «Послать телеграмму в зрительный зал». Мы иногда смеемся, точно зная первую его фразу на репетиции: какую телеграмму мы шлем сегодня в зрительный зал? И едва он начинает эту фразу, мы хором ее заканчиваем. Гончаров очень хорошо понимает, что необходимо в данный момент зрителю. А я благодарна судьбе, что работаю с таким замечательным профессионалом...

– Мне кажется, что профессионализм – это вообще очень глубокая тема нашей жизни, не только искусства. Вокруг слишком много непрофессионалов...

– Я очень люблю роман Булата Окуджавы «Путешествие дилетантов», но как это слово, его толкование изменилось от словаря Даля до словаря Ожегова. Сегодня оно, на мой взгляд, стало негативно-обобщающим для нашей жизни: все, что происходит в политических, экономических, а нередко и культурных проявлениях с нашим государством, – это и есть такое длинное-длинное путешествие дилетантов. Конечно, я говорю не обо всех, но это явление превалирующее. От этого и множество проблем, с которыми мы все сталкиваемся на самых различных уровнях. Раньше, по крайней мере в театрах, этого не бывало: какими бы ни были театры – малопосещаемыми или, наоборот, активно посещаемыми, спектакли делали в основном профессионалы. Они могли быть более или менее одаренными, не всегда умели вскрыть какие-то заветные глубины, но основы профессии они знали. Сейчас это стало, мягко говоря, необязательным. И с кино происходит то же самое. Большинство наших картин, идущих по телевидению, просто невозможно смотреть, а ведь это фильмы последних лет. Какие-то актеры, которых зрители не знают, а значит, не успели полюбить. Есть ли среди них талантливые? – разумеется, как и среди тех, кто снимает фильмы. Но в основном это все-таки дилетанты. Потому что измеряется все сегодня не их профессиональными достоинствами, а умением найти деньги на картину. А когда снимаешь фильм «на сдачу», загоняешь людей в тесную квартиру, надеваешь на них драные халаты, – ну и результат получается соответствующий. Задачи такие – и результат такой...