Книга Мои воспоминания о войне. Первая мировая война в записках германского полководца. 1914-1918 - Эрих Людендорф

Рейхсканцлер прекрасно представлял себе общий замысел наступления на Западе и знал, какое мы придаем ему значение. Я также информировал его о дате наступления. Кроме борьбы, у Германии не было другого пути заставить врага согласиться на прекращение вооруженного конфликта. Для этого нужно было в качестве предпосылки поколебать позиции Ллойд Джорджа и Клемансо в собственных странах посредством нашей убедительной победы на поле боя. Раньше нечего было и думать о мире. Во всяком случае, германское правительство не показало мне иной возможности окончания войны.

В начале марта ставка главного командования переместилась из Кройцнаха, где мы провели более года, в Спа, расположенный ближе к линии фронта. Все службы ОКХ удобно разместились в этом курортном городке и в находящемся рядом бельгийском городе Вервье. Однако для непосредственного руководства сражением оба этих пункта были все же слишком удалены от передовой. Поэтому я избрал местом дислокации оперативного отдела штаба город Авен, откуда можно было легко доехать на автомобиле до любой точки фронта.

18 марта генерал-фельдмаршал фон Гинденбург, я и усиленный дополнительными сотрудниками оперативный отдел перебрались в Авен. Тамошние рабочие комнаты были слишком тесными, но приходилось мириться с неудобствами. Офицерская столовая выглядела довольно мрачно, неприветливо. Позднее мы подобрали для нее более подходящее помещение. Пребывание в ней и трапезы позволяли хоть на короткое время сбросить напряжение и расслабиться, в чем мы все очень нуждались.

Его величество намеревался прибыть в ставку днем позднее. Проживал кайзер в специальном поезде, стоявшем на ближайшей железнодорожной станции.

Утром 20 марта артиллерийские и минометные батареи заняли заранее подготовленные позиции тремя рядами: за линией окопов, вровень с траншеями и даже перед ними. Было большим успехом, граничащим с чудом, что противник ничего не заметил и не услышал шума ночного движения. Враг постоянно вел беспокоящий артиллерийский огонь, иногда неприятельские снаряды разрывались вблизи штабелей боеприпасов, которые детонировали. Но поскольку это время от времени случалось в разных местах протяженного фронта, служить поводом для каких-то конкретных выводов подобное событие не могло.

Пехотные дивизии, поначалу дислоцированные в тылу, теперь стояли, приготовившись к штурму, тесными рядами на исходных позициях, замаскированные от воздушных наблюдателей. Не узнал враг и о концентрации на узком пространстве 40–50 дивизий, не сообщила ему об этом и разветвленная шпионская сеть. И хотя военные колонны передвигались по ночам, через населенные пункты они маршировали обычно с песнями. Трудно перебросить такую массу войск абсолютно скрытно. А вражеские летчики не заметили и начавшегося в середине февраля в прифронтовой полосе интенсивного движения железнодорожного транспорта.

Словом, противник до последнего момента оставался в полном неведении, иначе он бы принял более действенные оборонительные меры и подтянул бы резервы поближе к передовой. Всякая война – уравнение со многими неизвестными как для нас, так и для неприятеля.

18 или 19 марта два солдата одной из минометных рот перебежали к врагу. Из обнаруженных вражеских документов и показаний военнопленных следовало, что противник был все-таки в последний момент осведомлен о предстоящем наступлении. 20 марта ОКХ стояло перед трудным выбором: начинать ли 21 марта атаку или же ее лучше отложить? Всякая отсрочка тяжело отразилась бы на настроении сосредоточенных для броска частей, находившихся в состоянии высочайшего напряжения. Скученность и давление на нервы, ища разрядки, толкали вперед.

В 12.00 группы армий получили приказ о том, что наступление начнется в запланированные сроки. Теперь остановить его было уже невозможно. ОКХ, командующие и войска дело свое сделали, дальнейшее предопределяла судьба.

21 марта в 4.00 ураганный огонь возвестил о начале гигантского сражения на фронте шириной 70 километров между Круазилем и Ла-Фером.

Более двух часов германская артиллерия подавляла батареи противника, после чего большинство орудий перенесли огонь на вражеские окопы, которые уже обстреливали минометы. Около 9.00, когда наша артиллерия образовала огневой вал и только малая часть пушек продолжала громить опорные пункты и артиллерийские позиции противника, германская пехота поднялась в атаку.

Подразделения 17-й армии, перед которой находился наиболее сильный противник, достигли лишь второй оборонительной линии; огневой вал к тому времени ушел далеко вперед, пехота потеряла с ним соприкосновение и, не имея артиллерийской поддержки, залегла.

Во 2-й армии пехота и артиллерия взаимодействовали успешнее. Пехота захватила второй рубеж обороны. В 18-й армии события развивались четко по плану. Она продвигалась довольно высокими темпами. 22 марта ситуация с 17-й армией несколько улучшилась, 2-я армия продолжала энергично наступать, 18-я армия заняла значительную территорию.

Промедление 17-й армии не позволило осуществить окружение неприятельских войск в выступе у Камбре и оказать помощь 2-й армии, которая должна была в одиночку пробиваться через тактическую оборону противника и, следовательно, не могла в свою очередь поддержать усилия 17-й армии, в чем последняя очень нуждалась. В результате соединения группы армий кронпринца Рупрехта, действовавшие между Круазилем и Перонном, отставали от графика, предусмотренного планом операции.

25 марта 17-я и 2-я армии в ходе ожесточенных боев прорвались далеко за линию Бапам – Комбл, а 18-я армия, не встретив серьезного сопротивления, захватила Нель. Но боевая сила 17-й армии уже иссякла, она 21 и 22 марта понесла слишком чувствительные потери, вероятно, потому, что сражалась слишком скученно. 2-я армия была свежее, но уже и от нее поступали жалобы на изрытую снарядными воронками местность, и она никак не могла выйти за пределы Альбера. И сдерживали ее левое крыло вовсе не вражеские силы, а трудности с переправой через Сомму. 18-я армия сохранила и боеспособность, и воинский порыв. Уже 27 марта она заняла Мондидье. Вскоре противник создал севернее Соммы новый фронт, взломать который требовалось много усилий. Вражеское сопротивление со стороны Амьена было слабее.

Следовало подкорректировать первоначальный план операции и центр тяжести дальнейшего наступления перенести именно на это направление. Но уже не хватало собственных сил для преодоления возросшего противодействия непрерывно контратакующего неприятеля. Недоставало боеприпасов, возникли перебои со снабжением продовольствием. На восстановление железных и шоссейных дорог, несмотря на все предварительные приготовления, уходило слишком много времени.

Получив необходимое количество боеприпасов, 18-я армия 30 марта возобновила наступление в полосе между Мондидье и Нуайоном. 4 апреля 2-я армия совместно с правым крылом 18-й армии нанесла удар со стороны Альбера и южнее Соммы в общем направлении на Амьен, однако он не принес успеха. Стало ясно, что вражеское сопротивление превосходит наши силы. Переход к сражению на истощение был недопустим. ОКХ пришлось принять тяжелое решение и окончательно отказаться от наступления на Амьен.

Антанта со своей стороны беспорядочно атаковала в районе Альбера и юго-восточнее Амьена, но без видимых результатов. После основательной подготовки 2-я армия, используя танки, попыталась 24 апреля улучшить свои позиции на линии Виллер – Бретоне. Ей удалось продвинуться вперед, но удержать занятую территорию она не смогла.