Книга Верность Отчизне. Ищущий боя - Иван Кожедуб
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мельком смотрю на бензомер: горючее на исходе. Пора уходить. Но противник не ушел. Значит, необходимо сбить хотя бы один бомбардировщик. Тогда враг будет деморализован и уйдет — это я уже знаю по опыту.
Действовать надо осмотрительно: вражеских истребителей нет, но нет и наших. В наушниках слышится одно лишь потрескивание.
Быстро пристраиваюсь к одному из бомбардировщиков — подхожу снизу. В упор открываю огонь. Самолет, охваченный пламенем, падает.
Как я и предполагал, остальные поспешно уходят с поля боя, беспорядочно сбрасывая бомбы и отстреливаясь. Мимо меня несутся трассирующие пули.
Кратко передаю на КП:
— Задание выполнено.
Слышу в ответ:
— Возвращайтесь домой!
Беру курс на восток. Только бы дотянуть до аэродрома.
Знаю, однополчане уже давно ждут меня. Наверное, в душе начинают терять надежду. Хотят лишь одного: чтобы я остался жив. Пожалуй, только мой механик верит, что я прилечу, — он всегда ждет, даже когда все уже отчаются. Как всегда, не отрываясь смотрит на запад и твердит: «А все-таки он должен вернуться».
Вот и аэродром. Внизу у землянки собрались летчики, смотрят вверх: заметили мой самолет. Встречают. Окидываю взглядом стоянки самолетов эскадрильи. Все здесь, дома, все живы. На душе становится легче. Быстро иду на посадку. Нельзя терять ни секунды! Приземляюсь. В конце пробега остановился мотор: бензин кончился.
Никак не могу открыть фонарь. Сбегаются летчики, механики: впереди всех Виктор Иванов. Он быстро помогает мне открыть фонарь. Вылезаю из кабины. Расстегиваю гимнастерку, снимаю шлем. Взмок до нитки, как всегда после боя, — зимой бы от меня пар валил.
Виктор обнимает меня:
— Жив-здоров, товарищ командир! Ведь все думали, что охотники вас сбили. Только я не верил. А когда вы приземлились, то думали, что вы ранены, вылезти из самолета не можете. А оказывается, фонарь не открывался.
— А что с ним?
— Да небольшая царапина на подвижной части фонаря — вот и заело. Хорошо, не понадобилось в полете открывать. Починим быстро. Главное, вы вернулись!
Ко мне подбегают летчики.
— Живой, батя! — кричит Мухин.
Попадаю в крепкие дружеские объятия. Меня трогает радость друзей. И я ничуть уже не сержусь на них — сам рад, что все они тут, все целы. Но я высвобождаюсь и говорю нарочито официальным тоном:
— Как вы смеете, товарищи офицеры, войска оставлять без прикрытия, командира бросать?
Ребята растерянно переглядываются.
— Разрешите доложить? — виновато говорит мой заместитель Паша Брызгалов. — Гопкало показалось, что вас сбили охотники. Решил отомстить и погнался за ними. А мы спутали его самолет с вашим: ведь машины-то у вас одного цвета! Ну и полетели вслед за ним. Когда возвращались, проскочили мимо: не разобрались. А когда приземлились, Гопкало сказал, что вас сбили охотники.
Гопкало стоит, опустив голову, то бледнеет, то краснеет.
— А куда же ты, Мухин, смотрел?
— Смотрел в правую сторону, а потом потерял вас из виду. Оплошал на этот раз: не заметил, как вы развернулись, — упавшим голосом отвечает Василий. — Увидел истребители противника, потом ваш серый самолет. И вдруг вы словно пропали, а потом появились. А оказалось, это Гопкало.
Подзываю Гопкало. Мне его жалко: отлично понимаю, что он пережил. Но говорю ему строго:
— Я понимаю ваши чувства, стремление отомстить за командира. Но в первую очередь надо думать о войсках. Нельзя в такой ответственный момент оставлять их без прикрытия. И запомните раз навсегда: станете еще путаницу вносить в боевой порядок — на задание не полетите! Поняли?
— Понял, товарищ командир!
— Даем честное слово комсомольцев: больше этого не будет! — за всех сказал Брызгалов.
В начале октября наши войска продолжали расширять плацдарм на правом берегу Днепра, отбивая ожесточенные контратаки противника. Немцы усилили налеты — группами по 20–30 бомбардировщиков в сопровождении большого количества истребителей.
Когда мы барражировали над днепровскими переправами, нам часто сообщала о появлении противника девушка со станции наведения.
В шлемофоне раздавался знакомый голосок:
— «Сокол», «Сокол»! Это я — «Пуля», я — «Пуля». Появились самолеты противника. Приближаются с юга. Соколики, бейте их крепче, крепче бейте!
И тоненький взволнованный голос незнакомой девушки придавал силы.
Над плацдармом и переправами разгорелись ожесточенные воздушные бои. По нескольку раз в день летчики нашего полка прилетали на прикрытие с небольшими промежутками во времени. Счет шел на минуты: одна группа улетала, через несколько минут прилетала следующая. Иногда группы по приказу командования перенацеливались — высылались на прикрытие других, более ответственных участков.
Летчики нашего полка стали вылетать по нескольку раз в день большими группами — по две эскадрильи, часто всем полком. Водили группы опытные командиры: Подорожный, Семенов, Яманов — кто-нибудь из руководящего состава полка. В групповых боях крепла дружба между эскадрильями, счет полка рос.
На КП на правом берегу Днепра воздушными боями постоянно руководили испытанные командиры нашей авиадивизии и авиакорпуса — полковник Литвинов и генерал-майор Подгорный. Гибкое и четкое управление с земли, слаженность действий позволяли нашей истребительной авиации перехватывать врага на дальних подступах к линии фронта.
А в это время штурмовая и бомбардировочная авиация нашей 5-й воздушной армии, которой командовал генерал-лейтенант Горюнов, наносила сокрушительные удары по подходящим резервам врага. Советские Военно-Воздушные Силы прочно захватили господство в воздухе над Днепром.
…Полк под командованием Семенова прикрывал переправы в районе Куцеваловка — Домоткань. Вдруг с земли раздался голос командира корпуса:
— Приближается большая группа бомбардировщиков. Будьте внимательны!
Со стороны солнца появился целый рой самолетов: бомбардировщики в сопровождении истребителей.
Слышу уверенный голос Семенова:
— Первой эскадрилье сковать истребители! Остальным атаковать бомбардировщики.
И первая эскадрилья ринулась наперерез истребителям, которые выдвигались в нашем направлении. Нас же — эскадрильи Евстигнеева и мою — Семенов повел в атаку на «юнкерсов».
Часть «мессеров» отделяется. Мчится к нам в лоб. Встречная перестрелка короткими очередями — и «мессеры» рассеиваются.
Бомбардировщики вдруг заходили, заметались: ясно, экипажи заметили, что прикрытия нет. Пользуемся удачным моментом: идем на врага сверху, быстро сближаемся. Атакуем сзади, до подхода к нашему плацдарму, над головами немцев. Словно сговорясь, открываем огонь.
