Книга Братишка - Владимир Поселягин

Закончив осмотр, я бегом добежал до основной группы, Росляков даже с облегчением вздохнул, думал, я утёк, меня долго не было, это он зря так думает, своих я не бросаю, так ему и сказал, после чего описав находку, повёл всех к ней. Ничего другого всё равно не было, будем устраиваться там. Раненых, военврача и все наши запасы разместили в домике, дальше я велел ставить лесной охотничий зимний шалаш.

— Мы все внутри всё равно не поместимся, даже на земляном полу и под нарами, поэтому будем ставить лесной славянский чум. Вон, товарищ капитан-лейтенант знает, что это такое, хотя и не пользовался им. Никто не знает, как его собирать? Плохо, у меня опыт есть, ставил уже пару раз, прошлой зимой, там много хитростей, которые нужно учесть, придётся помогать, а у меня были другие планы.

— Какие? — выходя из охотничьего домика, он его осматривал, спросил Росляков.

— Пробежаться до села и добыть всё нам необходимое. Взял бы четверых, ну или пятерых крепких командиров, чтобы унести всё это могли, к вечеру вернулся бы. Вон, светать начинает. А дорогу обратно я даже в пургу найду, можете не сомневаться.

Планшет Росляков давно у штурмана себе забрал вот и сейчас достав его и подсвечивая фонариком нахмурившись, изучил карту.

— Тут ближе деревня, зачем именно село?

— Вряд ли в деревне немцы есть, а брать я решил у них, не своих же сограждан обирать. Тем более будут искать вокруг деревни, а село дальше. Пурга скроет наши следы при отходе.

— Продумал, молодец. Значит вот что, на словах опишешь капитан-лейтенанту Алфёрову как надо строить этот твой славянский чум, бери командиров и сразу выходи. Без припасов и зимних вещей мы действительно не выживем в лесу. Поторопись.

— Понял.

— Нужно что с собой из оружия?

— Нет. Моей винтовки хватит, а там трофеев добудем. Нужны крепкие мужики, что выдержат дальнюю дорогу и смогут унести добычу. Сами видите, по лесу ходить непросто.

— Да уж, видим.

Свой большой нож я отдал, оставил разделочный и обеденный, вещмешок полностью разгрузил, мелочёвка осталась и запас патронов, после чего опросив пятерых командиров, среди них и борт-стрелок затесался, но без пулемёта, им оборону лагеря усилили, после чего дал водную и, свистнув собак, направился в сторону села. Напрямую шёл, всё равно снегопад все следы скроет. Где оно находилось, я знал, ориентироваться по лесу мне труда не составляло. Все командиры имей при себе пустые сидоры и вещмешки, тоже их разгрузили в домике. Кстати, тот из органов все мешки велел в заимку убрать, ему пошли на встречу и те были убраны под нары. Места хватило. Я не знаю, как оставшиеся при минимуме средств будут рубить лапник, топоров-то нет, видимо только ломать и резать ножами, но работа им предстоит адова. Лишь попросил не демаскировать наше убежище. Ельник находился в полукилометре от заимки, вот туда группа командиров за лапником и направилась, именно из него и будут сделаны стены чума, а капитан искал длинные жерди для основы. Человек десять в чуме уместятся, мы большой собирались строить. Я лишь попросил лапник рубить на деревьях осмотрительно, то есть по веточке с дерева, не обдирать до голых стволов. Иначе так сверху можно рассмотреть следы их деятельности, что и наведёт на наш лагерь. Когда мы уходили, один интендант, с тремя шпалами в петлицах шинели, единственный среди группы, по его словам отличный повар, и получивший эту должность, на очаге протапливаемой заимки готовил завтрак. Одного из зайцев варил, круп и горох я ему выдал, на завтрак всем остававшимся должно хватить, жаль в три приёма готовить придётся из-за малочисленности утвари. Один котелок на три литра и кружка. Мелочь, но хоть что-то для согрева. А так пока рубят лапник, заодно хвороста наносят, не знаю, сколько буря будет длиться, но запас нужно иметь обязательно. Я об этом не раз повторил перед уходом. Пирожки я взял с собой, разделил пополам, и нам на шестерых как раз хватило, мелочь, но хоть что-то, подкрепились.

Окончательно рассвело, когда мы отошли от лагеря километра на два. Я тут же скинул вещмешок, тулуп и, положив сверху на них винтовку, быстро по стволу высокого дерева забрался на самую верхушку, и оттуда, используя свой бинокль, осмотрелся. То, что он у меня есть, командиры знали. Бинокли не у одного меня были, их аж семь обнаружилось в вещах командиров, два так морские, я от зависти чуть слюной не подавился, очень хочу. Однако и мой трофейный был не плох, хотя и восьмикратник. Лёгкий, если сравнивать с морскими. Осмотревшись, я скривился и спустился вниз.

— Есть что интересное? — спросил один из командиров в звании полковника.

Это был старший той группы из пяти командиров, что были со мной, реально здоровый такой мужик, мне кажется, он на своих плечах и быка унесёт. Вот и подбирал он себе помощников под стать, не понятно как сюда тщедушный борт-стрелок затесался. Думаю, его взяли из-за младшего звания, сержант всего, можно гонять туда-сюда.

— Пусто, — одеваясь и собираясь, ответил я. — Вдали видел столбы из труб деревни, и села, но больше ничего. Видимо партизанских лагерей поблизости нет. Кстати, наш столбик дыма я тоже рассмотрел отчётливо. Как бы по нему наш лагерь не обнаружили. Нужно подумать, как побыстрее свалить отсюда. Ладно, идём дальше.

Вот мы и пошли, ближе к обеду были на месте, всё же шли по снегу, лыж не имели, скорость движения аховая, но и так неплохо, за пять часов пройти восемь километров. Повезло часть пути сократить по люду реки. Когда мы добрались до опушки, то осмотревшись, я сказал:

— Значит так, собак и винтовку оставляю и иду в село. По виду я от местных мало чем отличаюсь, пообщаюсь, поговорю, наверняка тут чужих хватает, село большое, разузнаю что нужно и вернусь.

— А если узнают? — поинтересовался полковник. — Лицо у тебя приметное. Сколько раз в газетах фото было.

— Хм, точно. Тогда шарф до носа подтяну и подкашливать буду, как будто простудился.

— Хм, хорошая идея.

Оставив всё с командирами, я чуть было не спалился на мелочи, хорошо мне один из майоров подсказал. На моей ушанке звёздочка красноармейская была. Достал её и убрал в карман, после чего ещё раз проверившись, собак я привязал к дереву, чтобы за мной не рванули, и чуть в стороне выйдя на лестную дорогу, укатанную санями, направился к селу. Собак не стал брать по той причине, что сельские вой поднимут, это привлечёт ко мне не нужное внимание. Сам временный лагерь на опушке был организован, чуть в глубине. Это чтобы командиры там могли двигаться и отогреваться, огонь разводить запрещалось, а один посменно всегда будет наблюдать за селом, чтобы заметить мой сигнал или моё появление.

На въезде был пост, полицай скучал в белом деревенском полушубке и треухе, остановил даже, узнал из какой я деревни и пропустил. Я сказал что к бабе Мане, внук, поди в селе немало таких баб Мань, к кому именно полицай уточнять не стал и я понял что он не местный. А вот дальше пришлось действовать споро, надеясь на свой подвешенный язык. Приметив стороне у колодца трёх кумушек, что общались между собой, подошёл к ним.