Книга Неупокоенные - Джон Коннолли

— Он был проклят, и душа его взята…

Рядом оказался Энджел; он стоял и смотрел на ни о чем не говорящие предметы.

— Что это? — спросил он.

— Коллекция, — ответил я.

Он придвинулся и хотел было приподнять игрушечную машинку.

— Не трогай, — поднял я руку, — вообще ничего. Уходить надо, не мешкая.

Тут Энджел тоже заметил зеркало.

— Ух ты. Что, интересно, случилось…

— Это из дома Грейди, — бросил я.

Энджел в отвращении отпрянул. При этом он оглянулся через плечо, словно ожидая, что из какой-нибудь неведомой щели сейчас вдруг появится тот, кто перенес сюда это зеркало, — пауком, что свернулся где-то там наверху в спячке до прихода первых по весне букашек.

— Ой-й, любишь ты, блин, прикалываться, — фыркнул возмущенно Энджел. — Ну почему никогда не бывает, чтоб по-нормальному?

Я прикрыл дверцы шкафа; ключ, когда я поворачивал его в скважине, все так же тонко вибрировал. Коллекция вновь была заперта. Мы выбрались из подвала, задвинули засов, навесили обратно замок. Из дома мы ушли, не оставив следов; когда Энджел запер следом заднюю дверь, дом смотрелся совсем так же, как до нашего проникновения.

Хотя уверенности насчет этого у меня теперь не было.

Он узнает, что мы здесь были.

Так или иначе, Коллектор прознает. И придет.

Глава 21

Обратный путь в Скарборо протекал почти в тишине. И Энджел, и Луис в доме Грейди однажды уже были. Они знали, что там произошло и чем все кончилось.

Дом Джона Грейди — «детоубийцы штата Мэн» — долгие годы после его смерти пустовал. Хотя, если вдуматься, слово «пустовал» здесь не самое подходящее. Уместнее будет сказать «дремал». Ведь что-то в доме Грейди осталось; некая частица человека, давшего дому свое имя. По крайней мере так казалось, даже если это были всего лишь чадные тени, миазмы истории и память о пропавших жизнях, — мешанина, что создавала череду фантомов у меня в мозгу.

Однако в подозрении, что в доме Грейди угнездилось нечто, я оказался не одинок. И появился Коллектор — оборванец с желтыми ногтями, — просивший лишь одного: позволения взять из дома сувенир — зеркало, и ничего более. Сам он проникнуть в дом то ли не желал, то ли не мог, а от его рук, как я считал, погиб всего один человек — мелкий головорез по имени Крис Тирни, дерзнувший встать у этого странного зловещего человека на пути. Но позволение, которое выспрашивал Коллектор, зависело не от меня, и когда он убедился, что желаемого не получит, то все равно то зеркало забрал, оставив меня на земле в крови.

И последнее, что я видел, когда лежал там и череп у меня разбухал от неимоверной боли нанесенного Коллектором удара, — это образ Джона Грейди. Его отражение я ухватил в зеркале, взятом Коллектором. Грейди исходил беспомощным воплем в предчувствии справедливой кары, что должна была наконец над ним свершиться.

И вот теперь то самое зеркало, обугленное и в пузырях, залегало под пустующим домом, отражая бессвязный набор предметов, — маленькие символы чужих жизней, мера справедливости, взятая тем изнуренного вида типом. В прошлом он как минимум однажды подписался как Кушиэль. Черный юморок: имя, похищенное у тюремщика ада, но тем не менее намек на его натуру или же на то, что он своей натурой считал. Я чувствовал уверенность, что каждый из предметов в том старом шкафу представляет отнятую жизнь, неким образом оплаченный долг. Вспомнился дурной запах над ямой в подвале. Быть может, имело смысл сделать звонок куда следует — но что я мог сказать? Что я чуял кровь, но ее нигде не было видно? Что там в подвале есть шкаф с вещицами, но указаны на них в лучшем случае какое-то имя, какая-то дата, и это единственное, благодаря чему их можно увязать с исконными владельцами?

А что вы делали в том подвале, сэр? Или вам неизвестно, что проникновение в дом, да еще со взломом, уголовно наказуемо?

Поразмыслить следовало и вот над чем. В прошлом мне доводилось встречать типажи не менее опасные, чем Коллектор. Их природа, к объяснению и пониманию которой я хотя бы отчасти приближался, порочна, и они способны на великое зло. Однако Коллектор в их число не входил. Им двигало нечто иное, нежели просто желание причинять боль. Его место находилось как будто вне пределов общепринятой морали; зиждилось на деяниях, для которых рамки правосудия, оправдания или помилования тесны. По его понятиям те, кого он ищет, уже осуждены, а он лишь приводит в исполнение приговор. Он чувствовал себя хирургом, точным движением удаляющим из организма раковую опухоль и бросающим ее в очистительный огонь.

И вот теперь он манипулировал Мерриком, используя его для выявления из тени неизвестных покуда лиц, которые могут таким образом показаться на виду. Сам Фрэнк в доме бывал, хотя бы наездами: смятая пачка и гниющий цыпленок тому подтверждение. Курил и Коллектор, но предпочитал что-нибудь позабористей, чем «Американ спирит». Через Элдрича он снабдил Меррика машиной; возможно, что и деньгами, а также пристанищем — наверняка с запретом посещать в доме определенные запертые места. Впрочем, если б Меррик даже ослушался и пробрался в подвал, те вещицы в шкафу все равно были бы для него пустым звуком. Подумаешь, лежат себе кучкой — непонятно зачем и как собранная чудаковатая коллекция никчемных безделушек в старинном шкафу, что заткнут в углу подвала и вибрирует на ощупь, странно пованивая каким-то гнильем и старьем.

Теперь ясно, что Коллектор ищет кого-то, связанного с Дэниелом Клэем, но не самого Клэя, если верить Элдричу. Ответ мог быть только один: он выискивает тех, кто охотился на пациентов Клэя; людей, которые, если я прав, ответственны за то, что случилось с Люси Меррик. Так что Элдрич был задействован, чтобы Фрэнк Меррик обрел свободу и оказался запущен в нужном направлении. Однако этот человек не из тех, кто стал бы докладывать о каждом своем шаге замшелому крючкотвору в заваленной бумагами конторе. Он жаждал мести, и Коллектор наверняка понимал, что в какой-то момент Меррик полностью выйдет у него из-под контроля. А потому надо, чтобы за ним шли по пятам, висели тенью, вовремя считывали все следы и любой проблеск информации тут же передавали тому, кто освободил этого строптивца для проведения поиска. А когда те искомые люди наконец зашевелятся и себя выдадут, Коллектор будет уже ждать и взыщет с них долг.

Но кто виснет на Меррике тенью? Кто идет по его следу? Ответ опять же напрашивался только один.

Полые Люди.

Энджел как будто шел с моими мыслями рука об руку.

— Мы теперь знаем, где он, — сказал он, — и если он с этим увязан, мы теперь при необходимости можем его застать.

Я покачал головой.

— Это у них перевалка, не более. Меррика сюда, видно, на какое-то время пустили, но до подвала он как пить дать не добрался. Кладу еще десятку сверху: тех, кто имеет отношение к дому, он в глаза не видел, кроме разве что юриста.

— Замок в задней двери совсем новый, — заметил Энджел, — я на нюх определил. Сменили совсем недавно, буквально день-два.