Книга Фамильное привидение - Ирина Арбенина

Это и был мотив.

Леля Глинищева — толстощекая маленькая девочка с сонными глазками — самый главный подозреваемый в этой истории.

Ради ее родословной, ради ее происхождения, ради ее титулованного будущего — разве не мог разгореться весь этот сыр-бор?!

Вот он и разгорелся.

Ради своей дочки, ради того, чтобы вернуть ей отца, спасти Ладушкина, Генриетта вон что вытворяла! Вставала практически на уши: брала заложника, грабила квартиру.

А Алена?

Страшно испуганная тем, что разоблачение лже-Глинищевых стало почти свершившимся фактом — еще день-два, и приговор Хованского: «Самозванцы!» разойдется по Москве, а главное, станет известен в Дворянском союзе, — Алена в тот вечер в квартире Хованского решилась на преступление.

Ее не остановило даже неожиданное присутствие в квартире Бориса Эдуардовича Роппа. В общем, тянуть и откладывать то, что было уж ею задумано, она не захотела. Тем более что дискета с мемуарами Витенгоф, которой депутат грозил во время разговора, — вот она, лежит на столе прямо перед носом…

Выслушав Хованского, Алена не стала скандалить, плакать. Она смиренно согласилась со всем, что сказал ей депутат… «Да, да, если все обстоит именно так, мы достойны исключения из союза…»

Потом Глинищева взяла под ручку своего послушного мужа и распрощалась. Оделась в прихожей, натянула перчатки… И напоследок попросила у Хованского разрешения позвонить…

Хованского к этому времени уже отвлек разговором многословный Ропп…

Пока все оставались в прихожей, Алена вернулась в комнату, подошла к телефонному аппарату, достала из какой-то герметичной надежной упаковки специально приготовленную, пропитанную ядовитым веществом салфетку… И провела ею по телефонной трубке.

Ведь Алена работала до замужества в том таинственном учреждении в Самыкино. И стало быть, вполне вероятно, что… В общем, как сказал многомудрый таксист журналисту Королеву, подытоживая народный опыт: «С работы всегда что-то можно унести! Так не бывает, чтобы нечего». Кроме того, Алена хорошо запомнила усмешку Алексея Глинищева и слова, которые он произнес: «Ой-ой-ой… какие нежности при нашей бедности… Забыла, как вскакивала в пять утра по будильнику и каждый день в свое Самыкино трюхала? Ради надбавки в пару сотен — «за вредность на производстве»?»

Алена сделала то, что и собиралась сделать…

Потом она вернулась в прихожую и ушла из квартиры Хованского вместе с мужем.

А Ропп еще некоторое время разговаривал с морщившимся от радикулитной боли и уставшим Хованским, пока наконец тот не выпроводил его окончательно.

А когда старик ушел, зазвонил телефон. Это звонил Роман Сошальский.

И Хованский взял трубку.

Все.

Чистая случайность, что он не сделал этого еще при Роппе или что сам Борис Эдуардович не попросил разрешения у депутата позвонить…

Вообще присутствие в квартире Хованского Бориса Эдуардовича Роппа, разговор которого с депутатом явно затянулся, явно все портило… Вышло, что он оказался главным свидетелем.

И, не предполагая, что милиция набросится на Ладушкина, Алена заранее приняла меры, чтобы обезопасить себя.

Ропп был единственным, кто знал о ее пребывании в квартире Хованского тем вечером. Он видел, что она подходила к телефону.

Если его не станет — исчезнет единственный свидетель.

К тому же исчезнувшего Роппа можно было обвинить в отравлении Хованского. Но, к ее немалому удивлению, обвинили Ладушкина.

Конечно, Алена даже рассчитывать не могла на столь благоприятный для нее поворот событий: что милиция сразу и бесповоротно определится с подозреваемым и ухватится за Ладушкина. Глинищева ведь даже и не подозревала о существовании частного детектива Егора Ладушкина. Не подозревала об установленных в квартире камерах…

Правда, они столкнулись однажды в приемной депутата Хованского, когда Егор пришел к нему знакомиться, а Алена, активистка Дворянского союза, дожидалась своей очереди, чтобы договориться об очередном «мероприятии». Но вряд ли они тогда даже обратили внимание друг на друга. И конечно, Алена не догадывалась, что Ладушкин — детектив.

А Ладушкин не думал не гадал, каким роковым образом повлияет на его судьбу эта молодая неприметная женщина с ребенком.

Более того, к немалому удовлетворению Глинищевой, оказалось, что есть еще один подозреваемый… В дело как раз вмешалась вдова депутата.

Конечно, до Алены сразу дошли курсирующие среди «дворянства» домыслы о том, что Инара Хованская сама отравила мужа. И разумеется, такие слухи ее лично вполне устраивали.

Но когда вслед за этим просочились сведения о том, что в квартире была видеокамера, Глинищева заволновалась.

Алена Глинищева, постоянно участвовавшая во всех «тусовках» Дворянского союза, конечно же, была в курсе всех сплетен и пересудов, которые там ходили. Конечно, и слова взбалмошной вдовы Хованского, Инары Оскаровны, о том, что у нее есть какие-то очень убедительные доказательства своей невиновности, стали ей известны. И эти слова нельзя было оставить без внимания.

Не исключено, что кому-то Хованская и открыла сгоряча, какого рода это были доказательства. Не подозревая, что такие откровения могут стоить ей жизни… Инара Оскаровна даже и не предполагала, по какому краю она ходит.

Так, очевидно, Глинищева узнала о пленке, отснятой в день убийства Хованского.

На Аленино счастье, Хованская и не думала предъявлять эту пленку милиции.

Однако стоило Глинищевой почувствовать опасность, исходившую от Хованской, точнее от пленки, которой она обладала, дни Инары Оскаровны оказались сочтены.

Глинищевой «повезло», что ее сосед по подъезду, пенсионер Иван Петрович Камкаев был на удивление похожим на старого литератора Роппа, давно уже сгинувшего на пустыре «мертвых собак». И не слишком гордым, чтобы исполнять за «небольшую прибавку к пенсии» некоторые поручения… Например, выйти вовремя на лестницу или отнести письмо.

Это тоже оказалось кстати.

Конечно, существовала вероятность, что сосед, которого Алена попросила отнести в клуб особый, уплотненный изнутри пластинками фольги конверт, будет слишком любопытным и откроет письмо по дороге.

Что ж… в таком случае его любопытство было бы наказано слишком жестоко.

Но сосед не проявил любопытства. И письмо попало по назначению. И вдова последовала вслед за своим супругом и стариком Роппом.

Разумеется, существовала опасность, что использование одного яда наведет кого-то на мысль, что Инара отравлена тем же, что и ее муж.

Но и тут все тогда обошлось благополучно для Глинищевой… Милиция ничего не заподозрила.

Видимо, очень удачно было выбрано место: смерть на тренажере… какая банальность, в конце концов! Сколько таких инфарктов на пути к здоровому образу жизни происходит в большом городе — не сосчитать.