Книга Восточный рубеж. ОКДВА против японской армии - Евгений Горбунов

Подразделения 36-й дивизии ночью ушли из Читы. И, чтобы скрыть от японской агентуры, в крупных городах Забайкалья она конечно имелась, и от жителей Читы уход дивизии, на её место из Иркутска были переброшены части 93-й стрелковой дивизии. Эта дивизия получила номер 36 дивизии. В освободившиеся казармы в Иркутск были переброшены части 114-й стрелковой дивизии. Эта дивизия была также переименована в 9-ю дивизию. В штабе Забайкальского военного округа делали всё возможное, чтобы скрыть переброску войск в Монголию. Передвижением войск из Забайкалья руководили командующий войсками округа командарм 2-го ранга Великанов и начальник штаба округа комдив Тарасов.

Утром 27 августа на монгольский аэродром Баин-Тумен приземлились 52 советских самолёта. На следующий день части Красной Армии пересекли монгольскую границу. 36-я дивизия и 32-я механизированная бригада выступили из Кяхты на Улан-Батор. В этот же день из Соловьёвска по Эренцабскому тракту на Баин-Тумен начали движение два полка кавалерийской бригады. Штаб группы усиления, расположенный в Улан-Баторе, был связан телеграфной линией с Москвой. Шифрованные оперативные сводки о движении войск по территории МНР, подписанные Коневым и Прокофьевым, два раза в день передавались в Москву, начальнику Генштаба РККА командарму 1-го ранга Шапошникову.

Днём 29 августа стрелковый полк и разведывательный батальон дивизии подошли к Улан-Батору. Марш прошёл нормально, и в сводке № 05 отмечалось: «Отставших и аварийных машин нет». В этот же день на днёвку западнее Улан-Батора расположились и части 32-й бригады. Кавалерийские полки продолжали движение по тракту на Баин-Тумен. График перемещения частей усиления выдерживался. Но при движении по дорогам Монголии не принимались в расчёт никакие местные или национальные особенности. И в монгольских степях решали и командовали как у себя дома. Вот один из примеров. Конев 29 августа сообщил в шифровке по прямому проводу комкору Фриновскому, что части 32-й бригады при движении к месту дислокации достигли местечка Чойрин. «К западу в 3 километрах от Чойрина — Чойрин-хид (монастырь), где имеется колодец. Больше воды в районе Чойрина нет». При движении по безводным степям Монголии малочисленные колодцы были единственными местами для размещения войск. Этим и решили воспользоваться. В донесении указывалось: «Монастырь Чойрен-хид имеет около ста отдельных построек, где проживает до трёх тысяч лам (монахов). При выселении лам можно разместить стрелковый полк». Куда уйдут три тысячи местных жителей и где они будут жить — об этом не думали.

31 августа 106-й полк дивизии продолжал движение по тракту, соединяющему китайский город Калган с Улан-Батором., выдвигаясь к монголо-китайской границе. Кавалерийские полки бригады, преодолев сотни километров безводной степи, подходили к Баин-Тумену, чтобы прикрыть границу восточного выступа республики.

К вечеру 3 сентября 106-й полк достиг конца своего долгого пути — Саин-Шанда. Здесь на трассе Калган — Улан-Батор создавался опорный пункт, прикрывавший эту стратегическую трассу. Полки кавалерийской бригады из Баин-Тумена перебрасывались в монастырь Югодзырь-хид на юго-восточную границу республики. Они должны были прикрыть с юга Тамцак-Булакский выступ территории МНР. Место для размещения полков было выбрано около монастыря.

Его постройки могли вместить оба полка, а имеющиеся рядом колодцы обеспечивали и людей, и конский состав.

Уже 30 августа штаб группы усиления войск был переформирован в штаб 57-го особого корпуса с дислокацией в Улан-Баторе. Части корпуса подчинялись штабу Забайкальского военного округа, но в оперативном отношении командование и штаб корпуса подчинялись только наркому и начальнику Генштаба. Такое двойное подчинение определялось особым положением частей Красной Армии, расположенных на территории соседней страны.

К 9 сентября сосредоточение частей Красной Армии на территории МНР было закончено. На основных направлениях были прикрыты юго-восточные границы республики. В случае военной угрозы подразделения, сосредоточенные в Улан-Баторе, могли выдвинуться в любом направлении к границам. Но военной угрозы не было. Части Квантунской армии располагались в районах постоянной дислокации, хорошо известных советской военной разведке, и не шевелились. Никаких передвижений к восточным границам республики агентура в Маньчжурии не зафиксировала. Японские войска в Китае также не передвигались по тракту Калган — Улан-Батор. Им хватало забот с гоминдановскими войсками и частями китайской Красной Армии, и вглубь территории республики они не стремились. На границах было спокойно.

В Москве поняли, что «дата вторжения — 9 сентября» липа. Но никому не пришло в голову дать приказ о возвращении частей на советскую территорию. Части Красной Армии остались в Монголии и простояли там 50 лет до конца 80-х годов, когда они были выведены одновременно с частями из европейских стран. Для подразделений Красной Армии началась суровая служба в чужой стране, в непривычных условиях пустынного театра, на голом месте, без жилья, запасов, продовольствия, горючего. Специально сформированные автомобильные батальоны по плохим просёлочным дорогам подвозили всё необходимое, чтобы обеспечить на зиму крупную группировку частей Красной Армии.

Части пришли на голое место. Всё надо было начинать с нуля, а суровая монгольская зима с её ветрами, холодами и буранами уже стояла у порога. До ближайших железнодорожных станций на советской территории, откуда поставлялось всё необходимое вплоть до дров для отопления, сотни километров бездорожья. В этих условиях вся надежда была только на автотранспорт. Водители автомобильных батальонов сутками не вылезали из кабин. Тысячи грузовых машин непрерывно курсировали между железнодорожными станциями, базами снабжения и частями.

К октябрю 1937 г. на территории МНР была сосредоточена крупная подвижная группировка Красной Армии: более 30 000 человек, тысячи ручных и станковых пулемётов, сотни орудий, 280 бронемашин в мотоброневых бригадах и 265 танков. Подвижность её подразделений обеспечивали 5000 автомашин всех типов. На аэродромах и посадочных площадках было сосредоточено 107 самолётов. В состав корпуса вошли: 36-я мотострелковая дивизия, одна механизированная и две мотоброневые бригады, мотоброневой полк, кавалерийская и авиационная бригады, части связи и многочисленные инженерные, автомобильные и строительные подразделения.

Корпус был мощным подвижным соединением, равного которому не было в частях Квантунской армии. Его появление на монгольской земле изменило стратегическую обстановку во всём дальневосточном регионе. Крупная механизированная группировка советских войск появилась именно в том районе Монголии, который был более всего приспособлен для действий механизированных частей — ровная безлесная степь и никаких естественных препятствий. В случае войны, а в её возможность верили и в Москве, и в Улан-Баторе, слабые по численности и вооружению кавалерийские дивизии монгольской армии могли вести бои в тесном взаимодействии с советскими механизированными и мотоброневыми бригадами под прикрытием истребительных и бомбардировочных полков советской авиации. Ввод частей Красной Армии в республику обеспечивал в случае войны прикрытие наиболее удобного для движения японских войск направления от Калгана через Улан-Батор и далее вдоль реки Селенга к Транссибирской магистрали.