Книга Казнь - Марина и Сергей Дяченко

Рыцарь и женщина, прибегнувшая к его защите, проговорили без малого сутки. Рек то хмурился, то удивлялся, то надолго замолкал, один раз даже не удержался: вы что, с неба свалились?! Да, радостно подтвердила Ирена, вообразите, что я действительно свалилась в неба, что я сто лет проспала волшебным сном, но только расскажите мне, ради Создателя, о Толкователях, я должна знать как можно больше… Рассказать вам, отшатнулся Рек, вам, автору «Раскаявшегося»?! Странное дело, я мог бы не поверить вам, может, вы вовсе не Ирена Хмель, а просто странная женщина, мечтающая о славе, но я ведь чувствую, я вижу, что вы – это вы!.. Или вы испытываете меня, хотите знать, не случайно ли я пришел к бескорыстным?.. Не случайно, успокоила его уставшая к тому времени Ирена, я ни на секунду не сомневаюсь… Рек, сказала она. Я должна добыть копию «Раскаявшегося». У меня выкрали мои рассказы – но, может быть, есть люди, у которых сохранились копии?..

И вот они въехали в город, где Ирену ждет преследование, а Река… Да, Провидение само заботится о том, чтобы провинившийся против людей был наказан, оно уже позаботилось… Но Рек провинился не только против людей, но и против Высокой Крыши, вероятно, его захотят покарать дополнительно…

Проехали мимо института (или теперь университета?), Ирена ждала, что Рек остановится – но он только сжал губы и проследовал дальше. Ирена с сожалением взглянула на гарпий – каменные уродины были точно такие же, как во внешнем, настоящем мире, если что-то и вошло в эту МОДЕЛЬ без изменений, так это гарпии…

Хорошо бы заехать в «Три козы»… Это, конечно, невозможно, но хорошо бы… И оставить весточку для Семироля. Потому что преуспевающий вампир-адвокат просто НЕ МОЖЕТ пропасть без вести, не может не вернуться за своим нерожденным ребенком…

А разве не от него она бежала, ворвавшись в «Праздничные сюрпризы», ворвавшись затем в этот идиотский мир, полигон для фантазий сумасшедшего Создателя?!

Рек остановился посреди ремесленного квартала. Вошел куда-то через черный ход, а Ирена осталась ждать, слушать перезвон молотков и вонь дубленых шкур, и ждала так долго, что, казалось, все кончено, она снова одна, новый ее спутник отделался от нее легко и без угрызений…

Будто желая устыдить ее, Рек появился из подворотни, по-прежнему сосредоточенный и мрачный. Покачал головой:

– Нет… Сожгли они. Боятся…

Ирена не стала переспрашивать.

* * *

Ночевали в харчевне – тесной и грязной; Ирена не привыкла спать на кишащей паразитами соломе. Уже почти задремав, она подскочила на своем ложе, но не из-за укуса блохи, а потому что ей почудился голос Семироля; долгую минуту она вслушивалась, приподнявшись на локте, но только храп нарушал тишину ночлежного заведения, только удовлетворенный храп усталых кучеров, погонщиков, заезжих крестьян и прочего странствующего люда…

Потом ей показалось, что тот, кто живет внутри нее, шевельнулся.

Это была иллюзия – она прекрасно знала, что движение его ощутит еще не скоро. Но, возможно, ребенок Семироля таким образом ответил на острую мысль о его отце?

Она снова легла и устроилась поудобнее, заранее зная, что до утра заснуть не придется.

Ночь – самое неторопливое время. Благоприятное для Ирены время. Время, когда ее посещают мысли…

Возможно, она больше не увидит Семироля. Долго не хотелось об этом думать – однако вот, приближается черта, за которой прятаться от очевидного уже бесполезно…

Он вернулся в свою МОДЕЛЬ. Либо погиб таинственным образом на улицах ночного города, и тело его было спущено в заброшенный колодец. Либо… либо ткань вероятности треснула, не выдержав присутствия вампира-адвоката. Он не должен был здесь находиться. Это невероятно. Канал, темный коридор, по которому они оба вошли сюда, был предназначен только для Ирены; если это не так, то почему господин Петер…

Мысль прервалась. Ирена вздохнула.

Итак, Семироль не вернется. Стало быть, на ребенка, на существо, ради которого она рисковала свободой и жизнью, никто больше не предъявит своих прав. Стало быть, она достигла того, чего желала…

Она машинально хотела натянуть плед до подбородка – но рогожка, заменяющая одеяло, вызвала у нее неожиданное отвращение.

Она достигла того, чего желала. Новорожденный вампиреныш…

Под окном послышались крадущиеся шаги. Приглушенные голоса; Ирена напряглась.

– Кто бродит ночью? – рявкнул заспанный бас. – По домам, живо!

Голоса стихли. Ирена некоторое время вслушивалась, потом расслабилась.

Новорожденный вампиреныш останется на руках Ирены. И будет маяться первыми зубками, а она станет мазать ему десны какими-нибудь знахарскими травками, успокаивающими боль… А потом зубки прорастут, и дитя надкусит грудь, чтобы пополам с молоком отведать еще и гемоглобина…

Хорошо бы остановиться и не думать дальше, но ее неповоротливые мысли никак не могут притормозить, прут, как тяжелый танк… Этот ребенок предназначался Семиролю. Теперь Семироля нет; наверняка даже в этом мире, диком и странном, имеются бабки-абортмахерши. Или соответствующие снадобья…

Она свернулась клубком. Крепко прижала руки к животу, глубоко задышала, борясь с тошнотой.

Я отдам тебе этого ребенка, Ян. Отдам безропотно, только появись…

Тишина и храп. Мышиная возня, запах пота и далекий лай сонной собаки.

* * *

Провидение то и дело давало промашку. Во всяком случае, так казалось на первый взгляд.

Очередь перед дворцом Толкователей не иссякала. Кто-то был наказан Провидением совершенно нежданно и невинно; очередь на треть состояла из таких людей, все они были либо больны, либо подавлены горем, все они явились к Толкователю с единственным вопросом: за что?! Ну за что же?..

Еще почти две трети ожидающих перед дворцом были осторожны. Известно ведь, что любое мало-мальски значительное деяние влечет за собой как добрые, так и лихие последствия – осторожные пытались выяснить наперед, ждать от судьбы награды или бедствия, а если и того и другого – то в какой пропорции?

И наконец, малую толику составляли бродяги, зеваки, любопытные, сумасшедшие и те счастливцы, на которых свалилась нежданная награда Провидения. Эти последние желали выяснить, за что именно благодарит их судьба, и перед дворцом они всегда были в меньшинстве, потому что, как правило, всяк внезапно награжденный легко находил в себе соответствующую добродетель и не обременял Толкователя ненужными вопросами…

Толкователей было, согласно канону, одиннадцать. И двенадцатый, верховный Толкователь, объясняющий наиболее запутанные случаи либо дарующий толкование знатным особам. Говорили, что мудрость Толкователя не вместит ни одна книга, что ключи-разгадки к головоломкам судьбы всякий Толкователь передает непременно своему преемнику и непременно на смертном одре…

Но ведь это не законы физики, Анджей, думала Ирена, стоя под палящим солнцем в толпе прочих искателей правды. В быту законы физики выполняются всегда… или почти всегда, по крайней мере, сковородка обычно падает на пол, и никогда – на потолок… А законы справедливости, растворенное в природе правосудие… если ты создал этот мир ТАКИМ, то зачем эти подпорки в виде двенадцати Толкователей?!