Книга Кощей. Перезагрузка: фантастический роман - Роман Галкин

– Ловко! – якобы восхищенно качаю головой. – Я бы так не догадался. Я бы сразу упросил летуна нити перегрызть, дабы не крошить скалу попусту.

– Ну дык… – лучась интеллектуальным превосходством, разводит руками княжич. Однако тут до него доходит смысл сказанного мной, и он, растерянно отвесив челюсть, переводит взгляд на Леденя. Тот до сих пор с трудом сдерживал усмешку, а теперь, не выдержав, натужно закашлялся. Укоризненно покачивая головой, княжич сетует на него: – Экий же ты умишком-то убогий, одначе. Нешто не мог сразу догадаться?

– Куды ж мне, сирому, – сквозь рыдающий кашель говорит оборотень.

– Ну, не горюй, – покровительственно хлопает его по плечу Болтомир. – Помни главное: будешь подле нас с Георгом держаться, не пропадешь.

В конце концов отправляю спутников в сопровождении того же Маймуна на поиски моего посоха, предположив, что он потерян там, где на меня напал Мизгирь, а сам возвращаюсь в избу, где ставлю перед соплеменниками вопрос о дальнейших действиях. Те, как обычно, не сразу соображают, что я имею в виду. Приходится пояснить:

– Мыслю я, братцы, надобно нам скорее отыскать Ягу и Мизгиря, дабы прояснить все непонятные моменты.

– Зачем? – приподняв правую бровь, вопрошает Вий.

– Что значит – зачем? – переспрашиваю я. – Ты не хочешь узнать, с какой целью кто-то распускает слухи, будто я уничтожаю своих соплеменников, в том числе тебя, Лешего и Ягу?

– Но ты же не уничтожаешь. Так зачем мне что-то узнавать? – пожимает плечами братец.

– А я хочу ведать! – вмешивается блондин. – Хочу ведать, пошто меня в тенета без моего на то согласия замуровали!

Сдерживаюсь, чтобы не напомнить ему поговорку: мол, не рой другому яму, и киваю Лешему.

– Вот я и говорю, надобно отыскать Ягу с восьмилапым, дабы прояснить ряд вопросов. Ты, Леший, можешь предположить, где эта парочка находится в данный момент?

– Яга, мыслю, к Лихоне отправилась. Да и Мизгирь, полагаю, при ней.

– Лихоне звякнуть можешь?

– Ась?

– Ну, – двигаю к блондину шайку с водой, – призвать Лихоню можно?

– А чего ж нельзя-то? – Леший простирает ладонь над шайкой, и через пару мгновений в застывшем водном зеркале появляется круглая физиономия красноносого, бородатого и ко всему еще лопоухого циклопа.

Моргнув огромным, почти во весь лоб, глазом, циклоп раздвигает губы в радостной улыбке, обнажая желтые, редкие, по-лошадиному крупные зубы.

– Рад лицезреть тебя, брат Леший! Пошто вспомнил обо мне? Может, желаешь на забаве присутствовать? – Циклоп кивает на происходящее за его спиной побоище. – Вишь, как знатно молодцы тешатся?!

В небольших просветах между краями шайки и головой бородатого одноглаза действительно проглядываются фрагменты отчаянного месилова, слышится ор, конское ржание и звон металла.

– Это что ж, – двигается ближе к шайке Леший, – привел-таки царевич Илюха дружину воевать с царем Мудромыслом за нанесенную царевичем Иваном обиду?

– Ага, – широко улыбаясь кивает циклоп, – привел. Токмо не довел малость.

– Это как?

– А так. Яга ко мне давеча явилась и, не поверишь, совестить принялась: мол, негожее дело я творю, в ссору смертоубийственную людишек втравливая.

– Отчего ж не поверю-то? – со вздохом качает головой блондин. – Я надысь сам таких терзаний душевных от нее наслушался, что и помыслить сложно. Так что в твоих словах, Лихоня, не сумлеваюсь ни на иголочку еловую.

– Ты глянь! – удивленно поднимает густую бровь одноглазый, отчего большие, просвечивающие уши оттопыриваются еще сильнее. – И что енто с ней такое приключилося?

– Виною за Кощеевы страдания Яга тяготится, вот малость и двинулась оттого рассудком, – поясняет Леший.

– А-а-а, так молва идет о том, будто Яга Ивана на Кощея натравила, верно? Вона че, а я не верил. Оно ж слухи были: мол, Кощей востал да тебя с Ягой изничтожил. Я было поверил, ибо ни тебя, ни ее призвать не мог. А тут она сама объявилась.

– Погоди, – прерывает Лихоню блондин, – ежели Илюха войско до Мудромыслова царства не довел, то кто с кем сейчас ратится?

– А иди сюда, поведаю. Не то через тебя я и сам забаву просмотрю.

– Твори призыв, – соглашается Леший и поднимается со скамьи. – Токмо я не один. Со мною Вий и Кощей.

– Кощей? – удивляется циклоп и, узрев меня через шайку, восклицает: – И верно восстал? Значит, не лгала Яга, когда сызнова Ивана на битву с тобой отправляла?

– Опять?! – в три голоса восклицаем мы, на что Лихоня, состроив смешную физиономию, пожимает плечами.

Через минуту мы переправились к одноглазому через развернувшийся возле крыльца портал.

Теперь я более подробно рассмотрел легендарное Лихо Одноглазое. Фигура довольно несуразная. Ростом высок, даже в сравнении с высокорослыми перволюдьми, поболее двух метров, не иначе. Брат Лешего худой, но не изможденный. Наоборот, длинные жилистые руки и лопатообразные ладони внушают уважение и не вызывают желания поручкаться. А вот плечи невероятно узкие. И на них сидит опять же невероятно большая круглая голова. Ну, про один-единственный огромный немигающий глаз говорить не стоит. Жесткая, торчащая во все стороны борода плавно переходит в такую же жесткую, торчащую во все стороны шевелюру. Лопоухим, словно локаторы, грязновато-розовым ушам до чебурашкиных пропорций далеко, но все равно впечатляют. Красный в черную крапинку картофелеобразный нос в центре улыбающейся физиономии довершает портрет. Одет Лихоня в грязную длиннополую полотняную рубаху, подпоясанную обрывком веревки. За веревку заткнут большой топор с зазубренным лезвием. Из-под грязных портов торчат босые ноги размером явно за сорок пятый.

Пока я разглядывал Лихо Одноглазое, мои спутники увлеклись созерцанием сражения, развернувшегося на берегу то ли моря, то ли еще какого безбрежного водоема. Зрелище, надо сказать, действительно было эпическое. Я не мастак на глаз определять количество сбившихся в одну свалку людей, но думаю, их здесь не одна сотня. И это не считая коней. Помните, у классика: «Смешались в кучу кони, люди…» Так вот, сейчас передо мной как раз именно такой случай. Я вообще не понимаю, как в такой свалке можно отличить своего от врага? Такое ощущение, будто каждый тупо колет и рубит всех, кто попадается под руку. Я бы на месте одного из предводителей дерущихся вывел своих воинов из схватки и подождал в сторонке, пока враги в суматохе сами себя порубят.

Однако, понаблюдав чуть дольше, начинаю различать противников по доспехам.

Я в разных там колонтарях и прочей средневековой амуниции не разбираюсь, поэтому определяю противников просто как рыцарей и витязей. Витязи облачены в кольчуги и остроконечные шлемы, а вооружены мечами, топорами, булавами и короткими копьями. Рыцари, как положено, в железных панцирях и с рогатыми ведрами на головах. Вооружены все длинными мечами, которыми владеют довольно виртуозно.