Книга Реформатор - Сергей Хрущев

Позволю себе пояснить мысль примером. Осенью 1941 года сложилась критическая ситуация вокруг Москвы, немцы разбили и окружили советские армии. Защищать столицу оказалось практически некому. Командование фронтом впало в растерянность. В этот критический момент ответственность за оборону Москвы легла на плечи Георгия Константиновича Жукова. Однако в его распоряжении не оказалось боеспособных соединений. Подкрепления из Сибири ожидались, но еще не подошли, а немцы могли, должны были вот-вот ударить. Жуков принял, на первый взгляд, малообоснованное решение: сосредоточил все, что у него имелось, на трех ведущих к Москве дорогах, оставив остальной фронт открытым. Согласно правилам, приказ на передислокацию войск вместе с ним, командующим, подписывал первый член Военного совета фронта Николай Александрович Булганин. В случае неудачи, поражения, ему предстояло наравне с командующим испить до дна чашу ответственности.

Совсем недавно за разгром немцами советских войск в Белоруссии и в назидание другим расстреляли командующего Западным фронтом, члена Военного совета, начальника штаба. Так что Булганину было о чем беспокоиться. Перед тем как поставить подпись, он допытывался у Жукова, чем тот руководствуется, оголяя фронт и концентрируя все наличные силы на трех направлениях.

– Не знаю, – откровенно ответил Жуков, – но, если бы я командовал на той стороне, я бы наступал именно здесь, по этим трем дорогам.

Приказ подписали, войска передвинули. И вовремя. Немцы начали наступление именно по трем «жуковским» дорогам. Наткнувшись на сопротивление, наступление захлебнулось. Жуков выиграл время, а там и сибирские подкрепления подоспели.

Повторюсь: именно дар предвидения отличает победителя от побежденного, хорошего военачальника от плохого, успешного реформатора от неудачливого. Конечно, одной интуиции недостаточно. Для успеха реформ кроме интуиции необходимы и знания, и умение быстро учиться на своих и чужих ошибках, и инициатива. Только все это вместе взятое способно сдвинуть устоявшиеся годами и десятилетиями общественные устои, одолеть противников, повести за собой сторонников, заставить поверить в себя сомневающихся.

Энергия, способность увлечь людей своими идеями, поддерживать в них настрой и не один день, и даже не один год, – еще одно необходимое качество реформатора.

Постоянная подкачка энергии для поддержания порядка, я уж не говорю для целенаправленного изменения существующего порядка, – один из основополагающих законов мироздания. Эта одна из сущностей природы, сформулированная во Втором законе термодинамики: если перестать подкачивать энергию, то в упорядоченной природной структуре начинает нарастать энтропия – беспорядок, хаос. Я уже упомянул об энтропии ранее и упомяну еще не раз. Энтропия правит миром, и мы, люди, человечество, постоянно с ней боремся, но никогда не сможем победить ее. Мы способны лишь на время локально ей противодействовать. Энтропия господствует в мире молекул и атомов, и без удерживающей их вместе внешней силы частицы разлетаются. Энтропия разрушает оставленные на произвол судьбы древние города. Благодаря ей зарастают бурьяном невозделываемые поля. Так же и в человеческом сообществе: стоит пустить дела на самотек, и… В децентрализованной рыночной экономике подкачка энергии, то есть проявление человеческим индивидуумом воли, происходит во множестве локальных точек: бизнесмены прилагают усилия, на свой лад упорядочивая дела и тем самым подкачивают энергию в общество, в экономику. Местные органы самоуправления наводят порядок в своих епархиях. Такие рассредоточенные системы обычно устойчивы, выпадение одного звена, неудача в одном или нескольких случаях не приводят к краху всей системы. На месте обанкротившихся из-за плохого управления предприятий, недостаточной или неверно ориентированной подкачки энергии возникают новые, со своими точками подкачки энергии, центрами упорядочивания. И так без конца. Государство, центральные власти не участвуют непосредственно в подкачке энергии, они устанавливают правила, помогающие подкачивать эту энергию более эффективно и в интересах всего общества.

Другое дело – в централизованном сообществе, таком, как Россия или, если хотите, Советский Союз, там, где все и вся зависит от доброй или недоброй воли первого лица: государя всея Руси, генерального секретаря Коммунистической партии или «всенародно избранного» президента. От изменения названия сущность построения властной вертикали не меняется. В такой системе упорядочивание ее структуры: повышение эффективности (понимай – реформирование) всецело зависит от желания, воли, решимости, интуиции лидера и только лидера. Подкачка энергии идет из одного центра, с самого верха и растекается, преодолевая большее или меньшее сопротивление, по управляющим каналам огромной, не склонной к изменениям, неповоротливой бюрократической машины. В условиях централизованной и монопольной экономики директора, в своей массе, не склонны рисковать своим положением, внедряя новшества (новшества – всегда риск). Местные руководители не заинтересованы в изменении привычного ритма жизни. Единственным лицом, заинтересованном в реформировании, оказывается он, сидящий на самой вершине властной пирамиды (и его команда, если она, конечно, имеется). Пока он обладает достаточной энергией, силой и волей – он издает законы, колесит по стране, теребит местных начальников, заменяет «ретроградов» на реформаторов (которые, заняв руководящее кресло, быстро становятся ретроградами), проталкивает технические новации, заимствованные в соседних, более динамичных структурах, или доморощенные, если изобретателям удастся получить высочайшее благословение. Согласно статистике, не более пяти процентов от всех регистрируемых изобретений имеют право на существование, приносят их авторам успех, а не разочарование и убытки. И только единицы из этих пяти процентов на самом деле заслуживают поддержки всего общества. Но как их распознать? Каждый изобретатель уверен в собственной гениальности, не сомневается в успехе, убеждает вложить в него ресурсы сегодня, в расчете на златые горы завтра.

Всегда находятся желающие рискнуть. В случае децентрализованной экономики рискнувший может потерять все, что обычно и происходит, не без заметных негативных последствий для общества. Возникший не на месте центр подкачки энергии исчезает без следа. Ему на смену приходит следующий, и так без конца, пока наконец к кому-то не приходит успех, изобретение оказывается стоящим, а еще реже – судьбоносным, не только для индивидуума, но и для всего общества. Так происходило всегда и со всеми изобретателями, от Архимеда и Томаса Эдисона до братьев Райт и Билла Гейтса. Мы накрепко запоминаем их имена, но никогда не вспоминаем имена неудачников. Эволюция отбраковала их, и они канули в небытие.

Другое дело централизованная система – большинство изобретений, нужных и ненужных, погибают без поддержки, система функционирует по старинке без них и в них не нуждается. Если же кому-то удается пробиться на самый верх, то здесь мы сталкиваемся с той же лотереей: поддержку может получить стоящее изобретение, или бросовое, или попросту жульническое. Лидер государства, если он в силу склада своего характера любознателен, может поддержать любого из них, того, кто вызывает больше доверия. Вот только распоряжается он куда большими ресурсами, и в случае неудачи риск возрастает несоизмеримо. Централизованная структура, пока у лидера хватает сил на подкачку энергии в систему, худо-бедно функционирует. Конечно, и в централизованном государстве существуют локальные центры подкачки энергии, уменьшающие энтропию в каком-то конкретном месте, районе, заводе, колхозе. Они начинают менять, часто ломать, старое, насаждать новое, но все это пока энергия подкачивается с самого верха, пока там сидит деятельный властитель, которому не чужды интересы страны и народа. Стоит ему исчезнуть в силу естественных причин или быть низвергнутым, и все останавливается, стекающая с вершин бездеятельной власти нарастающая энтропия обволакивает общество, поглощает и переваривает без следа нововведения. Наступает «тишь и гладь, и Божья благодать». Общество впадает в спячку, что мы и называем застоем.