Книга Конец эпохи Тюдоров - Виктория Балашова

Чарльзу удалось заключить выгодное для Англии перемирие: известия пришли сразу после смерти королевы. Она их получить не успела. Так или иначе, а миссия Чарльза была выполнена, и он собирался возвращаться в Англию.

Муж со мной не общался, и, имея лишь одного советчика, маму, я собрала детей и отправилась в Лондон.

Летний зной растекался по городу, заставляя пожалеть об отъезде из зеленого рая маминого поместья. Горькие воспоминания нахлынули с новой силой. Оставалось набраться терпения и ждать приезда Чарльза. Его отсутствие оказалось слишком долгим. Без его советов, рассуждений, без наших постоянных бесед я чувствовала себя неуютно и одиноко. Расставание стало для меня тяжким испытанием. Я молилась за Чарльза, просила Господа сохранить ему жизнь и вернуть скорее мне обратно. Ирландия виделась страной, в которую нельзя отправлять близких людей, страной, населенной жестокими людьми, не знавшими милосердия и сострадания. Я как-то не задумывалась над тем, что сами англичане вынудили ирландцев бороться за свободу. Потом мне Чарльз скажет: «Несправедливая война!»

* * *

Я увлеклась описанием происходившего после смерти королевы. А нас еще ждет вторая история. Меня всегда удивляла сильная привязанность Елизаветы к Роберту. У нее было множество фаворитов. Когда умер граф Лейстер, их стало куда больше крутиться возле королевы. Но вот ее привязанность к Роберту могла сравниться лишь с любовью к самому графу. Почему если королева любила Лейстера, то не способна была бы так же сильно полюбить и Роберта? Уверена, по-настоящему любят один раз в жизни. Да, я снова про Филиппа Сидни. Как бы ни любила потом Чарльза, то первое чувство не забыть и не сравнить ни с чем.

Дело не только в этом. Королева постоянно прощала Роберту прегрешения, которые не прощала другим. Его неудачные вояжи, проигранные сражения, не приносящие прибыли предприятия огорчали Елизавету, но в итоге Роберту даровалось прощение. На что-то королева и вовсе просто закрывала глаза: в последние годы Роберт, бывало, частенько оскорблял ее, не утруждая себя поиском вежливых фраз.

А смерть Роберта и подавно стала для Елизаветы ударом, оправиться от которого королеве так и не удалось. Она редко отправляла на казнь близких ей людей, предпочитая в качестве наказания держать их некоторое время в Тауэре. В случае с Робертом пришлось пойти на поводу у его недругов. Да и поведение графа Эссекса, конечно, не отличалось благоразумием. Если бы лорд Берли, близкий друг и главный советчик Елизаветы, был жив, то скорее всего ему бы удалось примирить стороны. Он бы не дал Роберту наделать глупостей, а королеве не посоветовал бы отправлять его на казнь.

Известие о кольце, которое Роберт пытался передать королеве, окончательно ввергло ее в подтачивающую последние силы меланхолию. В свое время даже смерть графа Лейстера так не подействовала на Елизавету. Хотя тогда был лорд Берли, велевший ломать дверь в ее спальню… Сейчас друзья помочь оказались не в силах. Роберт занимал мысли и сердце королевы, не отпуская ни на миг.

И вот, когда я еще не уехала в Лондон, я спросила маму, что она думает по поводу такой искренней привязанности королевы к нашему Роберту.

– Я их обоих никогда не понимала, мама, – говорила я. – Спрашивала даже Роберта, что их тянет друг к другу. Так это и осталось для меня загадкой.

– Хорошо, – мама тяжело вздохнула. – Придется рассказать правду. Не думала раскрывать истину. Хотела унести с собой в могилу. Но, видно, нужно тебе дать ответ. Пусть хоть кто-то кроме меня знает.

Секреты в нашей семье? Не ожидала услышать о существовании нераскрытых тайн, тем более связанных с Робертом и королевой.

– Понимаешь, я познакомилась с графом Лейстером до того, как мы встретились в Кенилворте, – начала мама. – Впервые я его увидела, когда была фрейлиной Елизаветы. Он постоянно находился во дворце. Ну, или так мне казалось. Ее Величество любила с графом завтракать, обсуждать государственные дела, гулять по аллеям парка. В присутствии королевы граф словно и не смотрел на других женщин. Однако если ее поблизости не было, Дадли бросал заинтересованные взгляды по сторонам. Однажды он встретил меня в коридоре дворца. Точно не помню его слов, обращенных в мой адрес, потому что совершенно растерялась. Граф наговорил мне комплиментов, а в конце поцеловал руку и выразил надежду на следующую встречу. Он откровенно намекал на свидание, но я не могла произнести ни звука.

– А дальше? Вы встретились? Ты пошла с ним на свидание? А почему вышла замуж за папу? – засыпала я маму вопросами.

– Граф был женат. Его жена погибла в тот год, когда меня вынудили согласиться выйти замуж за Уолтера Деврё. Впрочем, боюсь, даже если бы я не вышла замуж за твоего отца, то не смогла бы выйти за Дадли. Он видел во мне лишь одну из многочисленных фрейлин королевы. А после смерти жены страстно желал жениться на Елизавете. Она отказала: в этом вопросе королева была непреклонна. Прошло несколько лет. Я не забывала о графе Лейстере, хотя возможности встречаться у нас больше не стало. Мы с твоим отцом переехали в Незервуд, а королева не настаивала на моем появлении при дворе. Напротив, испытывая ко мне едва скрываемую неприязнь, она была только рада удалить меня с глаз долой. Изредка мимо нашего замка, конечно, проезжали знатные вельможи и сама королева. Ее Величество, несмотря на постоянные приглашения Уолтера и свою привычку останавливаться в домах подданных, устраивавших королеве пышный прием, к нам не заезжала. А вот граф Лейстер появился один раз через шесть лет после нашей последней встречи.

– Он гостил у нас в замке? – удивилась я. – Ты никогда об этом не рассказывала.

– Зачем? Я решила не привлекать особого внимания к тому визиту. Граф меня не узнал. Естественно, прошло несколько лет с тех пор, как мы виделись в королевском дворце. Мне несложно было держать в памяти образ Дадли. А он? Ну что ж, понятно, перед ним мелькали толпы придворных, среди которых немало красивых женщин. Думаю, я несильно изменилась для людей, видевших меня изо дня в день. Но в любом случае роды и семейная жизнь меняют женщину, делают ее взрослее, придают иные черты ее лицу. Так или иначе, а граф смотрел на меня, как на незнакомку. Привлекательную незнакомку. Он опять пытался со мной флиртовать, нашептывал комплименты, когда мужа не было поблизости, улыбался одними уголками тонких губ, если ловил мой взгляд.

– Надо же! – воскликнула я. – Вы так давно влюблены друг в друга!

– По настоящему Дадли заметил меня лишь в Кенилворте. А в нашем замке во время визита, который я тебе описываю, он остановился лишь на два дня. Весь вечер за ужином я не сводила с него глаз. Граф заворожил меня, не давал думать ни о чем другом, кроме как о близости с ним. Когда я смотрела на его таинственную улыбку, то мечтала о поцелуях, которые могут подарить мне эти губы. Я не обращала внимания на Уотрела, на вас с Дороти, на слуг, крутившихся вокруг. С графом путешествовала довольно большая свита. Я и их не видела, не замечала.

– И что ж, граф Лейстер потом в Кенилворте тебя опять не узнал?

– Подожди, не торопись! – мама усмехнулась. – Вечером после ужина граф попросил меня показать ему замок. Стояла зима. Гулять по парку не представлялось возможным: кругом лежал снег. Не говоря уж о том, что к ночи разыгрался сильный ветер, гнувший деревья к земле и бросавший в лицо колючие снежинки. Замок Незервуд представлял собой внушительное сооружение. Это сейчас он пришел в упадок и выглядит не лучшим образом…