Книга Донецкие повести - Сергей Богачев

– Верно мыслишь, десантура! – подхватил Репнин. – Нечего болтать, когда в тебя стреляют.

Взяв со стола пустые стаканы, он назидательно посмотрел на священника: «Знай, наших!» – и понес их в дальний угол палатки. Вернувшись к столу, он вновь обратился к Черепанову:

– Слушай боевую задачу, старлей. К утру подготовить свой взвод к выступлению. Внешне это должно выглядеть, как обычное сопровождение колонны. Хотя по большому счету так оно и есть. Колонна будет состоять из ваших БМД[7] и грузовика, нашего УАЗика и бензовоза. Эта цистерна на колесах, конечно, будет нас тормозить, но дорога предстоит дальняя, без топлива нам не обойтись. Только за руль автоцистерны посади кого-нибудь из своих орлов. Так надежней будет.

– Разрешите вопрос, товарищ подполковник? – обратился к контрразведчику Иван и, увидев одобряющий кивок, спросил:

– А не лучше ли группу перебросить в заданный квадрат с помощью двух вертушек? Час-полтора лету, и мы на месте.

– Ты еще предложи, старлей, устроить боевое десантирование в нужном нам квадрате. Или как там у вас в десанте говорят «раз, два и в дамках»? Смотри сюда, – с этими словами Репнин наклонился над картой и ткнул карандашом в квадрат, который Иван уже начинал ненавидеть. Склонился над картой и священник. «Как будто что-то понимает», – подумал Черепанов, но в присутствии старшего офицера промолчал.

– Мы не просто пойдем колонной, старлей. Вот в этом месте, – острие карандаша подполковника вновь ткнулось в поверхность карты, – мы возьмем левее, сделаем крюк и в заданный квадрат зайдем не с нашей стороны, а с восточной, откуда нас никто не ждет.

– Так это же почти 50 километров лишних! – не удержался Черепанов. – И дорога, которую вы показываете, существует только на этой карте. Головой ручаюсь – на самом деле ее там нет.

– Не кипятись, старший лейтенант, – в голосе Репнина послышались командные нотки. – Будет нужно – пешком пойдем. А если припечет, так и поползем.

Иван понял, что «военный совет» закончился, и его мнение здесь больше никого не интересует. Вытянувшись по стойке «смирно», Черепанов приложил руку к берету:

– Слушаюсь, товарищ подполковник! Разрешите выполнять?

В ответ Репнин только кивнул. Не обращая внимания на священника, который с любопытством наблюдал за этой сценой, Иван четко развернулся на месте и вышел из палатки. Уже подходя к расположению своего взвода, он вспомнил, что так и не спросил о самом главном – что за таинственный груз им придется сопровождать?

* * *

Как и планировалось, колонна покинула военный городок с первыми лучами солнца. Привыкшие к любым неожиданностям солдаты из взвода Черепанова быстро загрузили дополнительный боекомплект, канистры с водой и несколько ящиков с провизией. А увидев подруливающий к ним Урал-АЦ5-375, пятитонную автоцистерну с горючкой, прапорщик Гибайдулин не удержался от комментариев:

– Не иначе в кругосветку пойдем! Готовьте, парни, дырочки в гимнастерках для медали «За дальний поход».

Шутку прапорщика солдаты не оценили. Увидев автоцистерну, кто-то из них буркнул: «Хорошо хоть не на себе это все потянем».

Как и положено, в боевом охранении впереди колонны гремела траками боевая машина десанта. На ее броне разместился прапорщик и несколько бойцов. За ней подпрыгивал на ухабах «козлик» – уже далеко не новый армейский УАЗик, покрытый выгоревшим на солнце тентом. Старший лейтенант и остальные солдаты его взвода разместились в грузовом «Урале». Черепанов то и дело поглядывал в зеркало заднего вида – не отстает ли автозаправщик? Понимая, что цистерна будет тормозить движение, Иван все же не рискнул втиснуть ее в середину колонны. Случись что – взрывом накроет всех.

Что сопровождает в этой колонне его взвод, Иван смог разглядеть только на первом привале. Точнее «кого»… Вслед за подполковником Репниным из кабины УАЗика ловко выпрыгнул мальчишка лет двенадцати. Смуглый цвет кожи, разрез глаз и традиционный в Афганистане наряд мальчишки – просторные светлые шаровары и моджахедка[8] – не оставлял сомнений в определении его национальности. Выбравшийся вслед за ними священник что-то коротко сказал ему, как понял Черепанов, на одном из пуштунских[9] наречий. В ответ мальчишка только махнул рукой и направился к ближайшим камням. Вздохнув, священник пошел за ним.

– Смотри в оба, старлей. И своим парням прикажи с этого мальчишки глаз не спускать, – подошедший контрразведчик присел рядом с Иваном и достал термос с чаем. – Этот пацан – единственный сын известного в Афганистане имама Абдулы Сатара. Слышал о таком? Ему далеко за 70, и еще одного наследника у него уже не будет. Так вот этот самый Сатар обратился к нашему руководству с просьбой помочь ему вернуть сына, который оказался на контролируемой нами территории. Ну, а дальше – дело техники. Генерал передал его, так сказать, просьбу в ГРУ. Вот поэтому, старлей, мы с тобой и загораем на этом пляже.

Репнин с тоской обвел взглядом скалистые осыпи ущелья, по дну которого пролегал маршрут движения колонны. Черепанов посмотрел в сторону скалы, за которой скрылся мальчишка и священник. О том, что они никуда не денутся, Иван не беспокоился – боевое охранение по периметру места привала было установлено сразу же. Да и прапорщик Гибайдулин в зоне видимости не наблюдался. А это могло значить только одно: неутомимый старшина разместился где-то в сторонке со своим «другом» Драгуновым[10] и внимательно наблюдает за всем, происходящим вокруг.

– Это что же получается, товарищ подполковник, – несколько помедлив, поддержал разговор Иван. – Этот их батюшка, или имам, как вы говорите, просто попросил, а мы сразу же бросились выполнять? Не много ли чести? Насколько я знаю, этот Абдула кроет Советский Союз и нас с вами на всех своих проповедях. И, если мне не изменяет память, за наше здоровье он свечки не ставил.

– Не все так мрачно, товарищ старший лейтенант. – Репнин впервые назвал Черепанова в соответствии с Уставом. – Во-первых, в обмен на этого мальца нам обещали вернуть наших ребят, которые у них в плену. Ну, а во-вторых…

Не закончив фразу, подполковник замолчал, выплеснул из крышки термоса остатки чая, и направился к УАЗику. Усевшись рядом с водителем, он отдал приказ: «По машинам!» Двигались они только днем. Ночью звуки в горах разносятся на многие километры, не говоря уже о ярком свете фар машин. Поэтому, когда наступали сумерки, Черепанов выбирал место для привала, и колонна останавливалась на ночлег. За двое суток пути им лишь только пару раз встретились люди. Вначале это были афганские пограничники, которые, побеседовав с подполковником, убрали с дороги ржавый пикап, в открытом кузове которого был установлен крупнокалиберный пулемет. А уже потом, чуть в стороне от дороги они заметили двух мужчин, которые на пологом склоне ущелья собирали сухие ветки кустарника и редкие клочья травы, которой каким-то чудом удалось зацепиться за эти камни. Рядом с ними стоял ишак, на спине которого уже были закреплены вязанки хвороста. Мужчины и не думали прятаться. Увидев колонну, они выпрямились и стали так, чтобы были видны их руки. «А работнички-то опытные, – отметил про себя Черепанов. – Демонстрируют нам, что оружия у них нет. Но и мы не лыком шиты». Он сразу же отдал приказ передовому дозору быть внимательнее, а прапорщику и еще нескольким солдатам – обыскать мужчин. Остальные солдаты взвода в считанные секунды рассредоточились и заняли круговую оборону. Гибайдулин был прапором опытным и знал, что нужно искать в таких случаях. Моджахеды под видом мирных жителей часто крутились у дорог. Как правило, они были безоружными. Но оружие у них было. И гораздо мощнее, чем старый карабин или трофейный автомат Калашникова. Они ждали, когда колонна достигнет нужной точки, и приводили в действие мощный фугас[11], закопанный ими под полотно дороги накануне.