Книга Территория дракона - Алекс Орлов

– А где у них теперь база?

– Район промышленной зоны на юго-востоке. Четырнадцатое отделение.

– Ну, – подполковник почесал в затылке, – нужно разбираться. Позвони им, забивай стрелу и извести наших, которые поедут.

– С оружием поедем?

– Это как базар пойдет. Ты поговори, а потом ясно будет.

62

Оттого, что беседа с подполковником Кугге прошла в позитивном ключе, работа у Брейна стала спориться.

Ему удалось оптимизировать здоровенную программу в два небольших блока, эмулятор скушал все это, ни разу не кашлянув, и Брейн запустил пробную прошивку чипа, а сам поднялся со стула и, потянувшись, прошелся до окна и обратно.

Если он продвинется в этом задании, то сможет попросить другую жилплощадь, поприличнее, в месте, которое Эрника не назовет «районищем».

– Районище… – произнес он вслух и засмеялся, а засмеявшись – спохватился. Только вчера он подозревал ее в чем угодно, а сегодня вспоминал как часть своего окружения, при том что они были знакомы – всего ничего.

Ну как ничего? Все же у них была одна ночь. И если бы не последующие подозрения, это знакомство можно было назвать блестящим.

Сработал сигнал окончания работы. Перепрошивка была выполнена без прерывающих ошибок.

Брейн вынул из устройства горячий чип, подул на него и, запустив на терминале программу приема, отошел в угол и произнес несколько фраз.

Вернулся к компьютеру и в папке-накопителе нашел нужный файл. Запустил его, и, немного поквакивая, проигрыватель тем не менее выдал фразу с различимыми словами.

– Неплохо, Томас, очень неплохо, – похвалил себя Брейн и, собравшись с силами, сел за отладку.

Но спустя час был вынужден отказаться от этой затеи. Исходных правил у него не было, ведь работать приходилось на взломанных версиях редакторов, поэтому он применил метод подбора и написал тридцать версий с разными значениями передающих и принимающих переменных, а потом тупо записал тридцать чипов-пробников и еще два часа тестировал их.

Простой перебор дал результат, и Брейн получил вполне прилично звучащую речь. Разумеется, в суде запись такого качества никто бы не принял, но Брейну требовалась только информация, и он, довольный собой, решил, что может позволить себе поход в ресторан. Причем в одиночку – никакие дамы ему сейчас не требовались.

Ну, может, и не в ресторан, а в заведение попроще – тоже неплохо.

С таким настроением он закрыл кабинет и, помахав дежурному, пошел через двор к выходу.

Все же ему повезло в том, что он попал на должность инспектора по безопасности, поскольку служба у этих ребят велась в режиме свободного графика.

Он приходил когда хотел, уходил когда считал нужным. Отчитывался только перед тем начальством, которое давало ему индивидуальное задание.

Пока садился в машину, почувствовал, как завибрировала банковская карточка. Достав ее, Брейн увидев мерцающее окошко и тронул его. Оно медленно развернулось и показало приход в тысячу восемьсот пятьдесят чаков, расписанный по позициям.

Это была зарплата за неделю – восемьсот чаков и полторы тысячи подъемных на обустройство, а также вычет прежних трат в кредит – четыреста пятьдесят чаков.

– Очень кстати, – сказал Брейн, завел машину и выехал на солнечное шоссе.

Время уже было около трех часов, и очень хотелось есть.

Брейн проехал по радиальному шоссе до малого кольца и дальше вокруг центра, наслаждаясь поездкой и высматривая подходящие, на его взгляд, заведения, имевшие также и места для парковки.

Вскоре он понял, что с парковкой здесь туго, и свернул в сторону от центра, до следующего кольцевого шоссе, и там вскоре ему приглянулось кафе со столиками на улице, однако сесть там и быть удобной мишенью для любого стрелка на автомобиле он бы ни за что не решился. Поэтому, запарковав машину на одном из свободных мест, Брейн прошел мимо ряда украшенных букетиками цветов уличных столиков и зашел в зал, где пахло именно так, как ему всегда нравилось – немножко дымом и подгоревшим маслом.

63

Брейн выбрал столик в углу, сел спиной к стене и вскоре к нему подошла официантка с очень развитыми формами, втиснутыми в какой-то этнический костюм.

– Здравствуйте, мистер. Приветствуем вас в ресторане рибонской культуры.

– Спасибо. А чем славится рибонская культура?

– Ну, она вся такая прикольная, и еда у нас недорогая.

– Хорошо. Что вы порекомендуете?

– А вы кто по способности переваривания?

– Чего? – не понял Брейн.

– Ну, вы можете переваривать злаки, морских лантанов?

– Скажите, а у вас бывает картофель?

– Пюре, что ли?

– Ну хотя бы пюре. И котлетку.

– Из мяса, что ли?

– Сгодится из мяса.

– Но это будет стоить…

– Сколько?

– На сотню чаков влетите, мистер, но это с десертами и полным набором – все включено.

– Ладно, раскошелюсь на сотню – сегодня можно.

На лице официантки появилась улыбка, и она, развернувшись, затрусила на кухню.

– Пюре и котлета! Пюре и котлета!.. – донесся ее торжествующий крик, и Брейн покачал головой, начиная сомневаться в выборе заведения.

С Эрникой было проще – она бы привела в приличное место, а тут – приятным был только запах, а в остальном – лотерея.

Неожиданно в пустой зал с улицы зашел новый посетитель – в пиджаке и брюках из плотный серой ткани, несмотря на теплую погоду.

Это был варвар, чуть пониже Брейна. Он немного сутулился и производил впечатление нервной личности.

Оглядевшись, он увидел Брейна и направился к его столику.

Брейн напрягся. Он прямо-таки ощутил в кобуре пистолет и уже представил траекторию движения руки к пистолетной рукоятке.

– Извините, вы позволите сесть с вами? – спросил незнакомец.

– Но тут целый зал пустой. Почему вам нужен именной мой столик?

– Понимаете… – незнакомец сел напротив Брейна и положил на стол руки, как бы демонстрируя, что в них нет оружия. Однако Брейн знавал немало специалистов, которые голыми руками могли обходиться лучше, чем с оружием, потому слегка отстранился от стола, готовый перехватить атаку, если таковая последует. – Я понимаю, что это выглядит странно и, может быть, опасно, но уверяю, я не задумал против вас какой-то подлости. Мало того, за то, что вы разрешите посидеть рядом, я оплачу любой ваш счет.

– Слушай, а ты, часом, не извращенец? – уточнил Брейн.

Незнакомец засмеялся.