Книга Кошмар под Новый год - Елена Усачева

– Вроде бы все в норме. Может быть, где-то открыли окно?

– Зачем? – удивилась Светка.

– Мало ли что могут придумать эти «колобки».

Ванная комната больше напоминала погреб, так в ней было холодно и сыро. Я шагнула к раковине и едва не упала, наступив ногой на что-то ледяное и скользкое. Как ни странно, по всему полу было разбросано множество ледяных шариков. Скорее всего, здесь действительно не обошлось без Костика и Леши. Они придумали очередной нелепый прикол и теперь разыгрывали его как по нотам. Непонятно было только одно – откуда мальчишки взяли так много ровных, гладких и очень красивых ледышек?

С завтраком пришлось повозиться. Валентина Акимовна разозлилась на нас всерьез и надолго, заперлась в своей комнате и не подавала никаких признаков жизни. Так и не достучавшись к ней, я вздохнула и отправилась на кухню. Холод там был адский, а мойку даже покрывал серебристый пушок инея. Почему-то мне очень хотелось дотронуться до этих крохотных белых кристалликов, но в то же время они вызывали необъяснимый страх. Похолодевшие и чуть дрожавшие пальцы потянулись к инею, но тут меня отвлек громкий голос.

– Скажи, Яна, ты слыхала когда-нибудь историю о макаронах-душителях? – Леша вошел в кухню, плюхнулся на стул. – Эти огромные белые черви выползают из кастрюли и рыщут по дому в поисках добычи. Макароны очень, очень опасны. Заметив добычу…

– Леша, прекрати!

– Это к тому, что я не люблю макароны. Может, пожаришь картошку, хозяюшка?

Я не умела и не любила готовить. Конечно же, ни о какой картошке не могло быть и речи! Даже яичница, и та не желала жариться, как положено, ухитряясь одновременно подгорать и оставаться сырой. Провозившись больше получаса, принесла проголодавшимся ребятам свой кулинарный «шедевр», который, впрочем, не вызвал у них особого восторга.

– А где Кристиан? – кроша яичницу в тарелке, поинтересовалась Маринка. – Почему он не завтракает с нами?

– Он… короче… – замялась я, а потом вспомнила слова Светки. – У него особая диета…

– А, по-моему, он и так очень худой и бледный.

– Это ее последствия. Результаты налицо.

– Класс! – вмешалась в наш разговор склонная к полноте Наташа. – Я думала, что нельзя есть по вечерам, а, значит, и по утрам тоже нежелательно? Но как быть с обедом?

– Лучшую диету изобрели в древнем Египте, – по-деловому расправляясь с моей стряпней, сообщил Костик. – Человек садился на нее и постепенно превращался в мумию. Его клали в саркофаг и помещали в пирамиду. Все были очень довольны.

Позавтракав, мы решили попытаться пройти в деревню. Сегодня мрачные пророчества Кристиана уже не вызывали никаких эмоций, мои гости не собирались разъезжаться по домам, но все же сходить в деревню стоило. Надо было выяснить, расчистили или нет ведущий к шоссе проселок, и сообщить об этом моим родителям. Позвонившая сразу после завтрака мама очень волновалась, и просила разобраться, как там обстоят дела. Одевшись, и прихватив с собой лыжи, наша компания вышла из дома.

От вчерашней работы не осталось и следа – наш участок засыпало новой порцией снега, и аккуратные дорожки превратились в едва различимые желобки между сугробами. А потом мы увидели Батыя. Почему-то пес не был привязан и свободно бегал по двору. Увидев меня, он поменял курс, побежав прямо на нас. Девчонки испуганно взвизгнули, ребята сделали вид, что совершенно равнодушно относятся к огромному сторожевому псу, но потихоньку отступили назад, спрятавшись за мою спину.

– Он нас не скушает? – Игорь задал вопрос, интересовавший всю компанию.

– Батый без причины на людей не наезжает, – я потрепала собаку по холке. Ошейник исчез. Похоже, пес ухитрился выдернуть из него голову и в результате оказался на свободе. – Что случилось, песик?

Он жалобно взвизгнул, ткнулся носом в мою ладонь, прямо через сугробы побежал к воротам, встал на задние лапы, начал скрести запертую калитку.

– Что это с ним? – удивился Костик.

– Не знаю.

– Ты контролируешь ситуацию?

– Вполне, – откликнулась я, хотя это не слишком соответствовало действительности. Батый был очень серьезным, умным псом и всегда вел себя достаточно предсказуемо. Но не сегодня…

Преодолев рыхлые, сверкающие под низким зимним солнцем сугробы, мы подошли к воротам. Батый сидел в двух шагах от меня и тяжело дышал. В его глазах светилось странное, испуганное выражение.

– Место, Батый. Иди на место! – как можно строже приказала я, но он даже ухом не повел. – Уходи, я не возьму тебя гулять.

Пес поднял морду и протяжно завыл. От его голоса, по телу поползли мурашки, вернулись былые тревоги и страхи. Времени оставалось в обрез, солнце садилось очень рано, а нам надо было до темноты сгонять в деревню и обратно. Мальчишки быстренько разбросали засыпавший калитку снег, я открыла замок и вновь попыталась вразумить крутившегося под ногами Батыя:

– Иди на место, быстро!

Увидев, что калитка открыта, пес рванул вперед, свалил в сугроб замешкавшуюся Маринку и пулей вылетел на свободу.

– Батый! Батый!

Он исчез из виду почти мгновенно, и только пересекавшая белую равнину цепочка следов указывала на то, что наш бесстрашный сторожевой пес побежал в сторону деревни.

– Он отправился на разведку, – криво усмехнулась я, потрясенная поведением Батыя.

Встав на лыжи, мы молча двинулись по рыхлому снегу вслед за собакой.

В принципе, это был очень симпатичный зимний денек. Мороза не чувствовалось, светило солнце, засыпанные снегом деревья производили совершенно фантастическое впечатление, и, казалось, что мы перенеслись в волшебную зимнюю сказку. Впрочем, до «зачарованного леса» – небольшой рощицы, за которой находилась деревенька, было не так легко добраться. Обычно мы управлялись примерно за полчаса, но сегодня путешествие растянулось до бесконечности. Виноват был снег. Лыжи постоянно проваливались в белую рыхлую массу, каждый метр давался с большим трудом, и вся наша компания просто толпилась на месте, делая вид, будто упорно движется вперед.

Однако проблема была не только в этом. Пока мы неуклюже ползли вперед, я все пыталась сформулировать тревожившие меня ощущения. Один только взгляд на это сверкающее, белоснежное покрывало порождал тяжелые, мрачные мысли, пронзал душу отчаяньем. Хотелось плакать, хотелось вернуться назад и никогда, до самого последнего вздоха, не выходить за пределы своего дома. Весь мир укрывал саван снега, и только в этом просторном загородном особнячке еще теплилась жизнь.

– Батый! Батый! – на всякий случай крикнула я в пустоту.

Пес не отозвался. Он исчез, растворился в этой белой пустоте, а скоро такая участь ждала и всех нас. Надо было возвращаться в дом, который притягивал меня, как огромный магнит. Упрямый Игорь продолжал прокладывать лыжню, но вскоре возникла очередная проблема – Маринка упала в глубокий сугроб и ухитрилась потерять в нем лыжу. Сколько мы не копались в белоснежном, похожем на сахарный песок снегу, обнаружить ее так и не удалось. А солнце торопилось нырнуть за горизонт, тени стали длинными и приобрели лиловатый оттенок…