Книга Грешная и желанная - Джулия Энн Лонг

Тэнзи было все равно.

– Разве дом священника не выглядит прелестно после ремонта? О, и гляньте, вон академия мисс Мариетт Эндикотт. Они добавили новое крыло с тех пор, как вы были еще маленькой девочкой. Вы ее пом-ните?

Тэнзи безучастно покачала головой. Она помнила. Смутно. Просто не хотела разговаривать об этом.

– А сейчас мы проезжаем мимо дома О’Флаэрти. Он стал намного лучше за последний год. Они сделали новую крышу и ограду в паддоке.

Кто такие О’Флаэрти? Почему ее должна интересовать ограда в их паддоке?

Тут Тэнзи начала задумываться о том, куда, черт побери, они вообще едут. Это все меньше походило на праздную прогулку в карете с целью развлечь ее и все больше – на поездку с какой-то определенной целью.

И тут она выпрямилась. Виды за окном вдруг сделались чуть более знакомыми. Что-то такое есть в выступающих слева скалах… небольшой подъем и изгиб к дороге…

По рукам побежали мурашки.

– Куда мы едем, Жене…

Перед глазами возник дом, и Тэнзи ахнула.

– И посмотрите. Вот мы и в Лилимонте, – без всякой необходимости сообщила Женевьева. – Мне вдруг пришло в голову, что вы не видели его с самого детства.

– Нет, – выдавила Тэнзи.

Лакей помог ей выбраться из кареты, и она машинально зашагала к дому, как притянутая на веревке. Он выглядел совершенно таким же, разве что нуждался в покраске, а сад в прополке. Каменная ограда, залитая светом низко опустившегося солнца, по-прежнему отливала янтарем. Окна поблескивали, как смеющиеся глаза. Она легко вообразила пятилетнюю себя и своего брата, смотрящих из одного из них.

Женевьева стояла возле кареты.

– И гляньте, – сказала она. – Калитка в сад открыта. – И показала в ту сторону.

Тэнзи повернулась. Деревянная калитка действительно была слегка приоткрыта, словно предвкушала ее появление.

– Вы не против? – нетерпеливо обернулась Тэнзи к Женевьеве. – Можно нам?

– Да! Давайте мы с вами… о, проклятье! Я уронила в карете перчатку… идите вперед, Тэнзи, я вас догоню. Я знаю, вам не терпится посмотреть.

Тэнзи толкнула калитку и неподвижно замерла.

Детство вернулось с такой скоростью, что закружилась голова. Все разрослось и перепуталось, но дорожка оставалась на месте, хотя и заросшая травой, и все ее любимые деревья никуда не делись, ива по-прежнему занавешивала стены, а в саду стоял мужчина.

В саду стоял мужчина!

– Йен.

Рука метнулась к сердцу. Она не сказала это, а выдохнула. Имя так быстро подскочило к горлу, что она едва не задохнулась.

Он долго молчал. Они уставились друг на друга, как двое безмозглых существ, никогда раньше не встречавших людей.

– Я сплю? – спросила наконец Тэнзи.

– Нет.

Тэнзи подскочила и резко повернулась назад, на звук быстро отъезжающей кареты. Сделала шаг к калитке и застыла.

Снова повернулась назад.

Сердце превратилось в молот.

– Пожалуйста, не уходи, не выслушав меня, Тэнзи.

– Ну, теперь мне не на чем уехать, – рассудительно заметила она. – Надо полагать, меня здесь просто бросили.

Он заулыбался.

Она отвернулась; его улыбка была настолько хороша, что она просто не могла ее выдержать.

И, не в силах устоять на месте, решила обойти сад.

Тэнзи толком не слышала ни собственных шагов, ни птичьего щебета, расхаживая по заросшему травой саду. Потрогала цветок. Другой. Протянула руку и любовно провела пальцами по теплой каменной стене. Она шагала по дорожке, аккуратно ставя одну ногу перед другой, но не могла посмотреть на него. Не смела посмотреть. Пока еще нет.

Что, если это все-таки сон? Глаза защипало от слез. Получить все, что хочешь, а потом проснуться – нет, это чересчур жестоко.

Но ведь она не трусиха! Тэнзи остановилась и повернулась.

От выражения лица Йена коленки у нее подогнулись и ноги стали ватными.

– Почему мы здесь, Йен? Разве ты не должен готовиться к отплытию на корабле?

Голос его зазвучал нежно.

– Во-первых, хочу, чтобы ты знала – Лилимонт теперь твой. Принадлежит только тебе – если ты его хочешь. И не имеет значения, что ты решишь насчет своего будущего.

Сердце ее остановилось.

– Ты купил этот дом… для меня?

– Я купил этот дом для нас, но если никаких «нас» не будет, он принадлежит тебе.

Тэнзи уставилась на него.

– Я не пони…

– Я люблю тебя. – Он произнес это почти нетерпеливо, словно выстрелил из мушкета.

Время остановилось. Птицы прекратили петь.

Слова эхом отдались в тихом саду.

Волшебные слова: Тэнзи ощущала их всюду, они растекались по телу. А потом, внезапно, перестала ощущать под ногами землю и ничуть не удивилась бы, опусти она глаза и обнаружь под ногами облако.

– Что ты сказал? – прошептала она.

Только потому, что хотела услышать это еще раз.

– Я люблю тебя. Люблю. Это так меня поражает, и я не понимаю, как сумел прожить столько лет без тебя. Привык считать, что в поисках покоя я должен двигаться, должен непрерывно искать, пока не обойду каждый уголок нашего мира. Но… Тэнзи… мой мир – это ты. Ты мой дом, и как ни иронично это звучит, ты мой покой, хотя с тех пор, как мы встретились, я не знал ни минуты покоя. Но мне это нравится. И если ты окажешь мне честь и станешь моей женой, я всегда буду любить тебя сильнее, чем кто угодно в этом мире. Остаток своих дней я посвящу тому, чтобы делать тебя счастливой. Ты должна выйти за меня – ну, то есть если не хочешь увидеть, как я умираю. Выйдешь?

– Это прекрасная речь, Йен, – помолчав, сказала Тэнзи.

– Спасибо. – Он с тревогой смотрел на нее.

– Куда более вразумительная, чем та, что ты произнес на балу.

– Спасибо, – повторил он голосом скованным и напряженным.

Ах, ну зачем она его дразнит?!

– А если я скажу, что не люблю тебя?

– Я отвечу, что ты лжешь. – И Йен, широким жестом вытащив на свет ее список, помахал им.

Тэнзи уставилась на него, приоткрыв рот.

И покраснела.

– Его отдал мне Фальконбридж. И свое благословение. Так что можешь спокойно сказать это, Тэнзи.

Она глубоко вздохнула и взяла его за руку.

Рука немного дрожала. Впрочем, ее рука тоже.

Теперь, держа Тэнзи за руку, Йен резко подтянул ее к себе. Прижал к надежному теплу своего тела. Обнял. Провел ладонями по спине, словно заявляя на нее свои права и убеждаясь, что она настоящая и принадлежит ему.